улыбающегося Андрея многие, как мне показалось, облегченно выдохнули. Подойдя к компании знакомых, он произнес заготовленную фразу насчет главного импотента всех времен и народов, произнес громко и отчетливо, с блестящими глазами и ослепительной улыбкой. Ему ответили хохотом, и напряжение спало. Он представил меня как начинающую певицу Полину Брон. Кто-то стал требовать, чтобы я спела. Но у меня уже не было сил. Я сидела тихо рядом с Андреем, потягивала минералку с лимоном и чувствовала себя счастливой. Он время от времени нежно наклонялся ко мне, шептал на ухо ласковые слова, обнимал за плечи, бегло целовал в висок или ухо. Когда я пошла в туалет, одна женщина в подпитии спросила:

— Слушай, он не импотент?

— Еще чего, глупости какие! — спокойно ответила я.

— Да? А он вообще-то.., хороший мужик?

— Вообще-то — супер!

И я не кривила душой.

Мы пробыли в клубе часа два, как вдруг туда ввалился какой-то киношник, я сразу определила профессию по одежке. При виде Андрея он побагровел.

— Ты что же, сукин сын, делаешь? — заорал он, хватая его за грудки. — У меня дело стоит, а ты тут развлекаешься? Мне сказал, что болен, а сам…

Я заметила досаду, промелькнувшую во взгляде Андрея, и ринулась на помощь:

— Он правда был болен. У него камень шел. Он так мучился. А когда камень вышел, ему сразу полегчало.

— Это кто? — спросил режиссер.

— Это моя.., подруга.

— Хорошая подруга, преданная. И врет не задумываясь.

— Она ничего не врет. Все именно так и было, — сухо произнес Андрей.

— Надеюсь, в ближайшее время ты сможешь приступить к съемкам?

— Разумеется, — тихо пообещал он.

— Вот и славненько.

— Пошли отсюда! — сказал Андрей и за руку повел меня к выходу. — Спасибо тебе, конечно, за все, ты чудо, но… Я сам как-нибудь улажу свои дела с режиссером. Не надо бросаться все время на амбразуру.

— Иди к черту! — не выдержала я, вырвала руку и побежала к своей машине.

— Подожди, Броня! Прости, я сорвался.

— Отвали!

Я открыла машину, села за руль.

— Броня, подожди!

— Не буду я ждать. Ты теперь не импотент, сам доберешься домой.

И я уехала. Черт с ним. Очень уж тонкая он натура, куда мне с моим суконным рылом…

— Это ты зря, — решительно заявила Светка, выслушав мой достаточно подробный рассказ. — Не надо было лезть с выдумками про камень. Во-первых, ему могло показаться, что этим ты намекнула, что из него уже песок сыплется.

— Что за бред?

— Ничего не бред, знаешь, какие они все мнительные? Он и так уже был тебе обязан, а тут еще… Это уже перебор.

— Да ну его на фиг, слишком тонкая душевная организация. Я не потяну.

— Ты в нем разочаровалась?

— Да!

— Ой врешь! В глазах такая тоска…

— Да у меня тоска просто оттого, что я не выспалась. Ну и еще от той мысли, что ты мне подбросила насчет Полины.

— Это тема посерьезнее. А кто знает, вдруг в нем, в Жене твоем, Гумберт Гумберт проснется? Он тогда тебя угрохает и будет жить с Полиной. Оно нам надо?

— С ума сошла! Тогда, выходит, мне вообще ни с кем нельзя дело иметь? А уж с Андреем тем паче.

— Нет, почему? Полька влюблена в Женю. И долго еще будет ненавидеть Дружинина.

А он артист, чуткий, от ее ненависти будет страдать и льнуть к тебе. Но вообще лучше в дом мужика не пускать. Только на пересып. Спокойнее.

— Послушай, Светка, по-твоему, мать всегда должна бояться, что дочь будет соперницей? Кошмар какой-то!

От этого разговора в душе родилось тягостное чувство безнадежности. К счастью, его прервал звонок Жени:

— Броня, мне необходимо с тобой увидеться! Куда ты вчера девалась?

— Да у меня тут с родственниками были истории. Потом объясню.

— Хорошо, давай после работы я за тобой заеду!

— Понимаешь, я вечером обещала быть у отца.

— Но у меня очень срочное дело!

— Что-то случилось?

— Да.

— Что-то плохое?

— Не сказал бы.

— Женя, в чем дело?

— А если встретиться в обед? Ты спустишься, и мы перекусим в «Райской птичке»?

— У меня будет всего час.

— Хорошо. Жду тебя там, я к твоему приходу все закажу.

Я разволновалась. Встреча в обеденный перерыв с Венькой обернулась такими сложностями, о которых я и не подозревала. А что сулит встреча с Женей?

— Ну чего? — заинтересовалась Светка.

— Пригласил в «Райскую птичку».

— Круто!

Ах ты господи, ну почему в жизни все так происходит? Тянется-тянется какая-то бодяга годами, а потом в один прекрасный день случается что-то — и вся твоя жизнь как будто взрывается, нет, это как круги по воде от брошенного камня. Венька бросил камень, он давно пошел ко дну, а круги все идут, идут… И я сама не знаю, чего хочу. И кого… Нет, кого, я знаю. Но мало ли чего мы хотим… Он вот хочет меня защищать, а выходит, что я его защищаю… Да, наверное, это все просто слова… И скорее всего, из какой-то роли. Ведь в Тель-Авиве он говорил, что не стыдится чувствовать себя слабым при мне… А с другой стороны, он ведь полез за меня в драку с Женей, хотя у нас тогда еще ничего не было… Сам черт ногу сломит.

Сегодня на работе было на редкость спокойно, и я беспрепятственно смогла уйти. Ровно в половине второго я вошла в «Райскую птичку».

— Ну что на сей раз? — спросила Светка, когда я вернулась.

— На сей раз Гватемала!

— Что? — не поняла она.

— Гватемала! Знаешь такую страну?

— Бронька, кончай придуриваться!

— Ничего я не придуриваюсь! Он едет в Гватемалу строить металлургический комбинат. И зовет нас с Полькой ехать с ним.

— А ты?

— Отказалась. Под вполне приличным и правдивым предлогом. Польке не годится тамошний климат, и ей надо учиться в Москве, у нее переходный возраст…