Род свой ведут — от тех полукровок, которых Цирцея
Тайно добыла,[753] впустив к коням отцовским кобылу.
Эти дары получив, унося порученья Латина,
Тою порой в колеснице своей громовержца супруга
Мчалась воздушным путем, покинув Инахов Аргос.[754]
Вдруг увидала она, над Пахином летя сицилийским,
Издали тевкров суда и Энея, который, ликуя,
Брошенный флот. Замерла Юнона, пронзенная болью,
И, головою тряхнув, излила в стенаниях сердце:
'О, ненавистный народ! О, моей непокорная воле
Воля судьбы их! Ужель не могли они пасть на сигейских
Трое? Но нет, средь огня и средь вражеских толп находили
Выход они! Или сила моя, быть может, иссякла
И успокоилась я, неустанной враждою пресытясь?
Нет, и средь волн я осмелилась гнать лишенных отчизны
Сил, чтобы тевкров сломить, не хватило и морю и небу.
Чем зияющий зев Харибды, и Сцилла, и Сирты
Мне помогли? От меня и от моря в устье желанном
Тибра укрылись они! Но ведь Марсу силы достало
Сам родитель богов Каледон на расправу старинный.
Так ли была велика Каледона вина[756] и лапифов?
Я же, царица богов, супруга Юпитера, средства
Все, что могла испытать, испытала, ничем не гнушаясь, —
Власти великой моей — я молить других не устану.
Если небесных богов не склоню — Ахеронт я подвигну.
Пусть не дано мне Энея лишить грядущего царства,
Пусть Лавинии рок, предназначивший деву пришельцу,
Вправе я истребить у царей обоих народы.
Тесть и зять за союз пусть жизнью граждан заплатят!
Дева! Приданым твоим будет рутулов кровь и троянцев,
В брачный покой отведет тебя Беллона[757]! Не только
Также рожден и тобой, Венера, для Трои воскресшей
Новый Парис и второй губительный свадебный факел'.
Вымолвив это, она устремилась в гневе на землю,
Там из приюта богинь, приносящих муки, из мрака
Ярость, и гнев, и война, и злодейства коварные козни.
Все ненавидят ее — и отец Плутон,[759] и родные
Сестры: так часто она изменяет гнусный свой облик,
Так свиреп ее вид, так черны на челе ее змеи.
'Ради меня потрудись, о дочь безбрачная Ночи,
Ради меня, чтобы честь и слава моя оставались
Неколебимы, чтоб царь обольщен энеадами не был,
Чтоб не досталися им ни лаврентские пашни, ни дева.
Дом наполнить враждой и бедой, чтобы в нем погребальный
Факел не гас, ты сотни имен принимаешь и сотни
Способов знаешь губить. Так найди в душе своей щедрой
Средство разрушить союз и посеять преступную распрю,
В тот же миг Аллекто, напоенная ядом Горгоны,
В Лаций летит, в крутоверхий чертог владыки Лаврента,
Там садится она у дверей молчаливых Аматы.
Тевкров нежданный приход и брак отвергнутый с Турном
Черную вырвав змею из волос, богиня метнула
Гада царице на грудь и под платьем скрыла у сердца,
Чтобы, беснуясь, она весь дом возмутила безумьем.
Гад под одеждой скользит, по гладкой груди извиваясь,
Буйное сердце ее наполняет он злобой змеиной,
То повисает у ней золотым ожерельем на шее,
То, как венец, обвивает чело, то по телу блуждает.
В душу покуда ее проникала первая порча,
Но не пылало еще пожаром пагубным сердце, —
Речь, привычную всем матерям, повела она кротко,
Стала оплакивать дочь и с фригийцем брак ненавистный:
