На следующий день, ближе к полудню, перед зданием суда остановились трое всадников в шапках, занесенных снегом. Они уставились на длинную очередь, гуськом входящую в главные ворота.

Ма Жун удивленно обратился к Чу Таюаню:

— Кажется, заседание началось!

— Поторопимся! — пробормотал Чао Тай.

Тао Гань встретил их на главном дворе.

— Его превосходительству пришлось созвать специальное заседание суда, — сообщил он им. — Стали известны некоторые важные факты, требующие принятия немедленного решения!

— Пойдемте в кабинет судьи и поговорим с ним! — нетерпеливо произнес Чу Таюань. — Может быть, появились какие-нибудь новости относительно убийства старшины!

— Заседание вот-вот начнется, мой господин, — заметил Тао Гань, — судья просил сейчас его не беспокоить.

— В таком случае, — заявил Чао Тай, — Мы отправимся прямо в зал суда. Если вы пойдете с нами, господин Чу, мы сможем усадить вас возле возвышения.

— Передний ряд меня вполне устраивает, — ответил Чу Таюань, — но вы можете провести меня через задний ход, чтобы не пришлось пробиваться сквозь толпу. В зале, кажется, полно народа.

Все трое прошли по коридору и вошли в зал суда через дверь за возвышением, которым пользовался судья. Ма Жун и Чао Тай вошли и остановились возле возвышения, а Чу Таюань прошел вперед и встал в первом ряду зрителей, за стражниками.

В переполненном зале поднялся шум. Все с ожиданием смотрели на пустое кресло судьи Ди за высоким столом.

Неожиданно воцарилась тишина. На возвышении появился судья. Когда он сел, Ма Жун и Чао Тай заметили, что лицо у него еще более изможденное, чем вчера вечером.

Стукнув молотком по столу, судья заговорил:

— Это специальное заседание суда Пейчоу созвано для того, чтобы рассмотреть новые обстоятельства убийства в доме торговца древностями Пань Фэна. — Посмотрев на старшего стражника, он приказал: — Принесите первое вещественное доказательство!

Ма Жун в замешательстве взглянул на Чао Тая. Старший стражник вернулся с большим свертком, завернутым в промасленную бумагу. Он осторожно положил его на пол, вынул из рукава свиток промасленной бумаги и расстелил его на одном конце стола. Туда же он положил и сверток.

Судья Ди наклонился вперед и быстро развернул бумагу. По залу словно пронесся стон.

На столе лежала голова снеговика. В его глазницах сверкали два красных камня, которые, казалось, злобно смотрели на собравшихся.

Судья ничего не сказал, а только пристально посмотрел на Чу Таюаня. Чу медленно, твердо ступая, вышел вперед, глядя себе под ноги.

По повелительному знаку судьи стражники быстро расступились. Чу подошел к столу, остановился прямо перед головой и посмотрел на нее бессмысленным взглядом. Вдруг он произнес странным, раздраженным голосом:

— Верните мне мои красные камни!

Когда он потянулся к ним руками в перчатках, судья Ди выбросил свою руку вперед. Он постучал молотком по голове снеговика, снег осыпался, и на столе осталась отсеченная голова женщины. Лицо было наполовину закрыто влажными вьющимися волосами.

У Ма Жуна вырвалось ужасное ругательство. Он хотел броситься на Чу Таюаня, но судья железной хваткой схватил его за руку.

— Стойте где стоите! — зашипел он на него, а Чао Тай подскочил к Ма Жуну и удержал его.

Чу Таюань остановился, ошеломленно глядя на женскую голову. В зале воцарилась мертвая тишина. Чу медленно отвернулся и опустил взгляд. Вдруг он нагнулся и поднял два рубина, упавшие вместе со снегом. Он снял перчатки и, положив камни на распухшую, покрытую волдырями ладонь левой руки, потер их указательным пальцем правой руки. Его широкое лицо расплылось в детской улыбке.

— Прекрасные камни! — шептал он. — Прекрасные красные камни как капли крови!

Все безмолвно глядели на жуткого, громадного человека, довольно улыбающегося, как ребенок над игрушкой. Никто не заметил высокой, закутанной в покрывало женщины, которую Тао Гань подвел к столу. Когда она остановилась перед Чу Таюанем, судья Ди внезапно спросил:

— Вы узнаете отсеченную голову госпожи Ляо Леньфан?

В этот момент Тао Гань сорвал с лица женщины покрывало.

Чу, казалось, вдруг пробудился ото сна. Его взгляд метнулся от лица стоящей перед ним женщины к голове на столе. Затем он с хитрой улыбкой обратился к женщине:

— Мы должны быстро закатать ее в снег!

Он упал на колени и ощупал каменные плиты. Толпа зароптала, но все умолкли, как только судья властно поднял руку.

— Где Е Тай? — спросил он Чу.

— Е Тай? — переспросил Чу, поднимал голову, и тут же разразился громким смехом. — Тоже в снегу, — вскричал он, — тоже в снегу!

Вдруг на его лице появился испуг. Быстро взглянув на женщину, он жалобно закричал:

— Ты должна мне помочь! Мне нужен снег!

Женщина отпрянула к скамье и закрыла лицо руками.

— Еще снега! — . вдруг пронзительно закричал Чу Таюань, неистово шаря руками по каменному полу и обдирая ногти о плитки пола.

Судья Ди подал знак старшему стражнику. Двое стражников схватили Чу под руки и подняли. Он отчаянно сопротивлялся, кричал и ругался, а изо рта у него появилась пена. Подскочили еще четверо стражников, с огромным трудом заковали неистовствующего чёловека в цепи и увели.

Судья Ди серьезно произнес:

— Суд обвиняет землевладельца Чу Таюаня в убийстве госпожи Ляо Леньфан и подозревает его в убийстве Е Тая. Госпожа Пань была его сообщницей. — Поднятием руки остановив гневные выражения присутствующих, он продолжил: — Сегодня утром я обыскал особняк Чу Таюаня и обнаружил, что в уединенных покоях на заднем дворе в одиночестве проживает госпожа Пань. Голова госпожи Ляо была найдена в снеговике в одном из боковых садов. Деревянная модель этой головы сейчас перед вами в качестве вещественного доказательства. — К женщине судья обратился со словами: — Госпожа Пань, урожденная Е, честно расскажет нам о своих отношениях с обвиняемым Чу Таюанем в опишет, как вышеназванный Чу Таюань похитил и в конечном счете убил госпожу Ляо Леньфан. Суд располагает неопровержимыми доказательствами соучастия госпожи Пань в этих преступлениях и выносит ей смертный приговор. Но если она чистосердечно признается, суд порекомендует наиболее мягкую форму казни.

Женщина медленно подняла голову и тихо начала:

— Эта женщина впервые встретила Чу Таюаня примерно месяц назад перед прилавком ювелирной лавки на крытом рынке. Он купил золотой браслет с рубинами и, должно быть, заметил мой завистливый взгляд. Покупая гребень у другого продавца, я вдруг увидела его рядом с собой. Он заговорил со мной и, узнав, кто я такая, сказал, что часто покупает старинные предметы у моего мужа. Я была польщена его интересом ко мне и когда он спросил, можно ли ему прийти повидаться со мной, согласилась и объяснила, когда моего мужа не будет дома. Он быстро положил браслет мне в рукав и удалился. — Госпожа Пань замолчала и, немного поколебавшись, продолжила: — В тот день я надела свой лучший халат, нагрела печь-постель и приготовила кувшин теплого вина. Чу пришел и вел себя со мной очень любезно, как с равной. Он быстро выпил вино, но не делал никаких намеков, которых я ожидала. Когда я сняла халат, ему стало неловко, а когда я сняла белье, он и вовсе отвернулся. Резким тоном он велел мне снова одеться, а потом сказал, уже любезнее, что находит меня очень красивой и хотел бы, чтобы я стала его любовницей. Но прежде мне придется доказать, что я надежна в делах. Я с готовностью согласилась, поскольку мне очень хотелось иметь такого богатого любовника, который, безусловно, будет щедро меня вознаграждать.