— Вам, безусловно, интересно, где мы нашли тело Гилберта Госсейна III. Откровенно говоря, я всегда подозрительно относился к Лавуазье. Мне казалось несерьезным, что сразу же после аварии он переметнулся на нашу сторону и стал ярым преследователем нуль-А учения. Поэтому я нанес визит в Институт Семантики на площади Коржибского и…

Он вновь умолк, как бы поддразнивая Госсейна, который невольно воскликнул:

— Вы нашли его ТАМ? — Он не стал ждать ответа. Сотни мыслей толпились в его мозгу. — Лавуазье? — переспросил он. — Вы хотите сказать, что «X» и Лавуазье, директор Института Семантики, одно и то же лицо.

— Два года назад газеты пестрели сообщениями об автомобильной катастрофе, — ответил Торсон. — Правда, мало кто знал, к каким страшным последствиям она привела. Впрочем, это уже пройденный этап. Важно, что в одной из лабораторий хранилось ваше третье тело. Ученые института доказывали с пеной у рта, что его доставили им всего несколько дней назад для передачи Машине. Они утверждали, что связывались с ней по своим обычным каналам, и она подтвердила, что пришлет за телом грузовик через неделю-другую. Можете мне поверить, я отнюдь не намеревался УНИЧТОЖИТЬ его, но когда мои люди попытались вскрыть прозрачный пластиковый контейнер, произошел взрыв.

Ни на секунду не отрывая взгляда от Госсейна, Торсон пододвинул к себе кресло и тяжело опустился на мягкое сиденье.

— Вот и все, друг мой, — звенящим голосом произнес он. — Уверяю вас, что Госсейн III существовал на самом деле. Я видел его собственными глазами, и он был точной вашей и Гилберта Госсейна I копией. И только поэтому я согласился рискнуть всей своей карьерой.

Казалось, решившись наконец открыть свой секрет, Торсон испытал огромное облегчение. Он доверительно наклонился вперед.

— Госсейн, я думаю, что вы узнали о себе многое. Я совсем не такой дурак и прекрасно видел, как мои подчиненные снабжали вас информацией в надежде на выгодную сделку. Бог с ними. — Он махнул рукой. — Госсейн, все, что я рассказал вам о законах Лиги, абсолютная правда. Но как вы, наверное, уже догадались, они не имеют для вас принципиального значения. — Он сделал паузу с видом человека, готового поделиться сведениями чрезвычайной важности. — Мы нарушили договоры намеренно. — Он глубоко вздохнул, прочнее уселся в кресло и угрюмо произнес: — Энро надоели заповеди и наставления. Он предпочитает развязать невиданную доселе войну и передал мне инструкции, в которых приказал уничтожить всех нуль-А жителей Венеры, с тем чтобы спровоцировать галактические содружества. Госсейн, я не выполню приказ!

Госсейн не удивился. Он давно понял, к чему клонил Торсон. Все его разговоры сводились к тому, чтобы загнать Госсейна в тупик, подсказать ему единственно возможное решение. Парадокс заключался в другом. Торсон, сам того не подозревая, наконец-то объяснил причину, по которой на свет появились многочисленные Гилберты Госсейны. Предводитель неслыханной военной машины, полным ходом запущенной на уничтожение, отказался от намеченной цели, как только его поманили картиной бессмертия, по сравнению с которой любая, самая блестящая, карьера казалась ничтожной. Многое оставалось непонятным, но не вызывало никаких сомнений, что вторичное появление Госсейна воспрепятствовало исполнению чудовищных планов по уничтожению человечества.

— Госсейн, мы просто обязаны найти вашего космического шахматиста! — воскликнул Торсон. — Нет, я не оговорился, именно «мы». Надеюсь, вы понимаете, что не в ваших интересах остаться в стороне. Вы не могли не задумываться над тем, что являетесь всего лишь недоразвитой версией оригинала. Научитесь вы или нет контролировать свой дополнительный мозг, не играет роли, ведь скорей всего вы никогда не узнаете, какую цель преследовал человек, вас создавший. И не забывайте, что мы лишь временно остановили его, и как только он начнет… производство новых тел, вы вновь станете ненужным. Это звучит ужасно, я знаю, но с какой стати тешиться иллюзиями? Каких бы успехов вы сейчас ни добились, вас в любом случае выбросят на помойку, а после того, как мы уничтожили ваше третье тело, вряд ли в новом мозгу сохранятся воспоминания Гилберта Госсейна I.

Выражение лица гиганта, напряженное и расчетливое, читалось, как на ладони. Он продолжал говорить слегка охрипшим голосом:

— Естественно, я готов заплатить за вашу помощь. Я не уничтожу Венеру. Откажусь от применения ядерного оружия. Порву отношения с Энро или, по крайней мере, постараюсь как можно дольше держать его в неведении. Буду вести войну лишь ограниченными средствами. И все это я готов сделать в обмен на ваше согласие добровольно сотрудничать с нами. В противном случае я перестану считать себя связанным какими-либо обязательствами. Итак, мне остается спросить вас, — серо-зеленые глаза горели, как угли, — согласны вы помочь нам добровольно? Потому что все равно мы вас заставим!

Зная, о чем пойдет разговор, Госсейн заранее подготовился и обдумал последствия своего решения. Не колеблясь ни секунды, он ответил:

— Конечно, согласен. Но я надеюсь, вы понимаете, что прежде всего мне необходимо научиться контролировать дополнительный мозг? Готовы ли вы быть логичным до конца и предоставить мне такую возможность?

Торсон вскочил на ноги. Подойдя к Госсейну, он потрепал его по плечу.

— Я предусмотрел все, — сказал он звенящим голосом. — Мы наладили транспортную межпланетную связь. Через несколько минут сюда прибудут Крэнг с доктором Кэром. Прескотт вылетит завтра на обычном звездолете, чтобы наши сторонники на Земле не подумали чего лишнего. Он назначен управляющим Венерой. Но…

Раздался стук в дверь, и следом за доктором Кэром в комнату вошел Крэнг. Торсон приветливо кивнул головой, а Госсейн поднялся в кресла и молча обменялся рукопожатием с психиатром. Торсон и Крэнг о чем-то пошептались, и гигант тут же стал прощаться.

— Я оставляю вас наедине, чтобы вы не торопясь обсудили конкретный план действий. Крэнг сообщил мне, что на Земле началась мировая революция, и я срочно должен вернуться во дворец президента.

Дверь за ним закрылась.

— Кто кого, — сказал доктор Кэр. — Но я готов поставить на ваш дополнительный мозг.

Они проговорили больше часа, и Крэнг лишь изредка вставлял свои замечания. Госсейн, недоумевая и чувствуя себя не совсем уверенно, следил на ним краешком глаза. По словам Кэра, выходило, что именно Крэнг разыскал и арестовал его. Само собой, Крэнг должен был делать вид, что он кровожадный злодей, но слишком уж умело он притворялся. Госсейн решил пока не спрашивать его о Патриции Харди. Кэр поднялся с кресла.

— Итак, начнем, — сказал психиатр. — Насколько я понимаю, техники галактической базы подготовили для вас специальное помещение. Судя по совершенству их аппаратуры, не думаю, что ваше обучение займет много времени. — Он удивленно покачал головой. — Никак не могу поверить, что под землей дома Крэнга расположен большой город, чуть ли в несколько квадратных миль. Ладно, не будем отвлекаться. — Он нахмурился. — Ваш дополнительный мозг, — задумчиво произнес он, — является естественным Генератором Пространства со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мне кажется, что дня через три-четыре вы уже сумеете перемещать небольшие предметы.

Но ему потребовалось всего два дня.

После эксперимента, оставшись один в темной лаборатории, Госсейн молча сидел и смотрел на деревянные кубики, расположенные на расстоянии трех сантиметров друг от друга. Он не заметил никакого движения, но внезапно их грани соприкоснулись. Сфокусированный луч света с абсолютной точностью указывал на совершившееся перемещение, хотя сам Госсейн ничего не почувствовал. Каким-то образом сила мысли его дополнительного мозга осуществила контроль над материей. Свершилась извечная мечта человечества.

Пока что он добился этого не самостоятельно. Было сделано все возможное, чтобы изготовить два