— Но что же нам делать? — недоуменно спросил Госсейн.

— Лично я — бессильна.

Госсейн почувствовал какой-то подвох.

— Ты хочешь сказать, что все зависит от меня одного? — спросил он.

— Я не уверена, — ответила Машина, — понимаете вы или нет, насколько блестящий анализ дал Крэнг сложившийся ситуации.

Госсейн задумался, вспоминая разговор во дворце. Крэнг нес какую-то ахинею о причинах, по которым они не собираются его убивать, и…

— Послушай, — воскликнул он, — не хочешь ли ты сказать, что я должен покончить с собой?

— Будь на то моя воля, — торжественно произнесла Машина, — я уничтожила бы вас в ту самую секунду, как открылась дверь. Но в мои схемы встроены ограничения, которые позволяют убить человека только в том случае, если он нападет на меня.

Госсейн, никак не ожидавший, что Машина неожиданно может стать его врагом, изумленно вздохнул.

— Я не понимаю, что происходит, — сказал он. — Ты говоришь серьезно?

— Вы выполнили свою миссию, — ответил бесстрастный голос, — и должны уступить место третьему, более совершенному Госсейну. Не исключено, что со временем вам удастся научиться пользоваться дополнительным мозгом. Но у нас нет времени, а Госсейн III получит такую возможность, как только обретет сознание.

— Но ведь это просто смешно, — нервно сказал Госсейн. — Я не могу покончить с собой. — С большим трудом он взял себя в руки. — Почему… третий Госсейн должен появиться на свет обязательно после моей смерти?

— Процесс и мне не совсем понятен, — ответила Машина. — После того, как мы виделись с вами в последний раз, мне сообщили, что физическая смерть одного из тел воспринимается электронным устройством, которое автоматически передает сигнал в следующее тело. Механика довольно проста, что же касается биологии — мне трудно разобраться.

— Кто сообщил? — напряженно спросил Госсейн.

Наступила короткая пауза, потом из раскрывшейся щели выпали письмо.

— Я получаю инструкции по почте, — сказала Машина. — Ваше второе тело доставили на грузовике, и к нему была приложена эта записка.

Госсейн развернул небольшой лист бумаги и прочитал несколько строк, отпечатанных на машинке:

«Отправьте тело Госсейна II на Венеру и оставьте в лесу рядом с домом Прескоттов. Когда он уйдет оттуда, пошлите робоплан, который должен будет высадить его у дома-дерева Крэнга, с приказанием сдаться в плен. Проинформируйте его относительно Венеры и примите все необходимые меры предосторожности».

— Никто и никогда не проверял грузы, которые я отправляю на Венеру, — сказала Машина. — Ваша транспортировка прошла без осложнений.

Чувствуя непонятную слабость, Госсейн перечитал записку.

— И это все, что ты знаешь? — с трудом проговорил он.

Казалось, Машина колеблется.

— С тех пор я получила еще одно письмо, в котором сказано, что скоро мне будет доставлено тело Госсейна III.

Госсейн побледнел.

— Ты лжешь, — хрипло прошептал он. — Ты говоришь это только для того, чтобы я покончил с собой.

Он умолк. Получалось, что он оказался вовлеченным в идиотский спор о необходимости самоубийства. Зачем обсуждать, по какой причине он не собирается так поступать? Чушь какая-то. Не говоря ни слова, он встал, вышел из кабинки и пошел прочь от здания Машины.

Весь день он не знал, куда ему деться. Он старался ни о чем не думать, не поддаваться отчаянию. Только к вечеру его нервы постепенно стали успокаиваться. Он чувствовал себя усталым и несчастным, но уже мог здраво рассуждать. Машина даже не предложила ему попробовать уничтожить Генератор Пространства, наверное, заранее обрекая такую попытку на провал.

Обедая, он представил себе, что можно сделать. Первым делом надо позвонить Патриции и назначить ей свидание во дворце. Неужели он не сумеет убедить ее выделить ему хотя бы несколько минут наедине? Нет, он просто обязан что-то предпринять.

Он направился к видеофону, как только встал из-за стола. После короткой паузы на экране возникло се лицо. Увидев Госсейна, она просияла и тут же торопливо произнесла:

— В вашем распоряжении всего одна минута. Где мы встретимся?

Когда он ответил, она нахмурилась, покачала головой, потом задумчиво посмотрела на него.

— По-моему, это очень рискованно, — медленно сказала она, — но если вы не боитесь, я согласна. Значит, завтра, ровно в час. И не попадитесь на глаза Прескотту, Торсону или мистеру Крэнгу.

Госсейн заверил ее, что будет крайне осторожен, попрощался и повесил трубку. И, конечно же, попался на глаза Прескотту.

Госсейн подошел к главному входу дворца за несколько минут до назначенного времени. Он был не один. Мужчины и женщины входили и выходили из широких дверей, и он смещался с толпой, пользуясь ею как ширмой, прячась от посторонних глаз. Естественно, прежде чем пройти внутрь, ему пришлось обратиться к охраннику, неповоротливому и толстому, сидевшему за стеклянной перегородкой.

— Мое имя Госсейн. Мне ведено прийти к мисс Патриции Харди в час дня.

Толстяк провел пальцем по лежавшему перед ним списку имен, затем нажал кнопку. Из соседнего помещения вышел высокий молодой человек в форме. Он взял из рук Госсейна чемодан и провел его к лифту, створки которого распахнулись, выпуская трех пассажиров. Одним из них был Прескотт. Он удивленно уставился на Госсейна. Лицо его помрачнело.

— Что вам здесь надо? — спросил он.

Госсейн глубоко вздохнул. Ему просто фантастически не повезло. На всякий случай он готовился к такой встрече, но все равно сердце его ушло в пятки, когда он выдавил из себя заранее приготовленную фразу:

— Крэнг назначил мне встречу.

— Что-что? Мы с ним только что расстались, и он ни словом о вас не обмолвился.

Госсейн вспомнил, что Прескотт ничего не знает о Крэнге. Тем лучше — значит, можно не бояться выдать галактического агента, перешедшего на их сторону.

— Он согласился уделить мне несколько минут, — пояснил Госсейн. — Но, может быть, вы объясните мне, что происходит?

И Госсейн принялся рассказывать о своем посещении Машины и о том, как она посоветовала ему