— Нет, Ахкеймион! — воскликнул принц. — Я никому ничего не должен! Хотя бы раз в жизни избавь меня от твоих мрачных предсказаний, будь так любезен!

— Ты же меня позвал затем, чтобы я давал тебе советы! — напомнил Ахкеймион.

Пройас резко развернулся в его сторону:

— Не дуйся, наставник, тебе это не идет! Да что с тобой такое? Я позвал тебя, чтобы ты давал мне советы, что верно, то верно, но ведь ты вместо этого изводишь меня пустой болтовней! Ты, быть может, забыл, но в обязанности советника входит представлять принцу факты, необходимые для того, чтобы принимать взвешенные решения. А вовсе не принимать решения самому, а потом пилить принца за то, что он с тобой не согласен!

И отвернулся с усмешкой.

— Теперь я понимаю, отчего маршал так из-за тебя тревожится.

Это Ахкеймиона задело. По лицу Пройаса он видел, что принц как раз и хотел его задеть, нанести удар, максимально близкий к смертельному. Нерсей Пройас — военачальник, он боролся с императором за душу Священной войны. Ему нужны были решимость, единодушие и в первую очередь повиновение. А скюльвенд уже приближался…

Ахкеймион все это понимал, и все равно было обидно.

«Да что со мной такое?»

Ксинем остановил своего вороного у подножия холмика и, спешиваясь, приветствовал их. Ахкеймиону не хватило духу ответить тем же. «Что ты наговорил обо мне, Ксин? Что такого ты во мне видишь?»

Отряд последовал примеру Ксинема и некоторое время возился с конями. Ахкеймион слышал, как Ирисс упрекнул норсирайца за неподобающее обличье таким тоном, будто этот человек был его названым братом, а вовсе не чужестранцем, которого надлежит представить принцу. Наконец они, тихо переговариваясь и тяжело, устало ступая, принялись подниматься на холм. Теперь, когда все спешились, оказалось, что скюльвенд нависает над Ксинемом и вообще возвышается над всеми присутствующими, кроме разве что норсирайца. Он был узок в талии, а широкие плечи чуть заметно сутулились. Он выглядел голодным, но не как нищий, а как волк.

Пройас бросил на Ахкеймиона последний взгляд, прежде чем приветствовать своих гостей. «Будь тем, кто мне нужен!» — предупреждал этот взгляд.

— Нечасто встретишь человека, о котором слухи не лгут, — сказал принц по-шейски, окинув взглядом руки варвара, оплетенные мощными жилами. — Однако ты, скюльвенд, действительно выглядишь таким свирепым, как рассказывают о твоем народе.

Ахкеймион поймал себя на том, что ему не нравится любезный тон Пройаса. Его способность без малейшего труда переходить от ссоры к дружеским приветствиям, злиться и тут же делаться милым и дружелюбным всегда тревожила Ахкеймиона. Сам-то он точно такой способностью не обладал и всегда полагал, что подобная изменчивость чувств говорит об опасной склонности к обману.

Скюльвенд взглянул на Пройаса исподлобья и ничего не ответил. У Ахкеймиона поползли по спине мурашки. Он понял, что этот человек носит при себе хору. Он слышал ее адский шепот.

Пройас нахмурился.

— Мне известно, что ты говоришь по-шейски, друг мой.

— Если я правильно помню, мой принц, — сказал Ахкеймион по-конрийски, — скюльвенды не терпят комплиментов, особенно косвенных. Они считают их немужественными.

Льдисто-голубые глаза варвара метнулись в его сторону. Внутри Ахкеймиона дрогнуло нечто — нечто, умеющее распознавать физическую угрозу.

— Кто это? — спросил скюльвенд с сильным акцентом.

— Друз Ахкеймион, — ответил Пройас куда более жестким тоном. — Колдун.

Скюльвенд сплюнул. Ахкеймион не знал, был ли то знак презрения или народный жест, оберегающий от колдовского глаза.

— Однако тебе не к лицу задавать вопросы, — продолжал Пройас. — Мои люди спасли тебя и твоих спутников от нансурцев, и мне ничего не стоит вернуть вас им. Понимаешь?

Варвар пожал плечами.

— Спрашивай, если хочешь.

— Кто ты?

— Я — Найюр урс Скиоата, вождь утемотов. Ахкеймион мало знал о скюльвенд ах, но имя утемотов было ему знакомо, как и любому другому адепту Завета. Согласно Снам, Сатгай, король племен, который возглавлял скюльвендов, служивших He-богу, был утемотом. Что это, еще одно совпадение?

— Утемоты, мой принц, — пробормотал Ахкеймион на ухо Пройасу, — это племя с северной оконечности степи.

Варвар снова ожег его ледяным взглядом.

Пройас кивнул.

— Скажи же мне, Найюр урс Скиоата, почему скюльвендский волк забрался так далеко ради того, чтобы побеседовать с айнритскими собаками?

Скюльвенд отчасти улыбнулся, отчасти усмехнулся. Ахкеймион понял, что он обладает свойственной варварам надменностью, бездумной уверенностью в том, что суровые обычаи его страны делают его куда сильнее других, более цивилизованных людей. «Мы для него — глупые бабы», — подумал Ахкеймион.

— Я пришел продать свою мудрость и свой меч, — напрямик ответил скюльвенд.

— В качестве наемника? — спросил Пройас. — Не думаю, друг мой. Вот, Ахкеймион мне говорит, что скюльвенды наемниками не бывают.

Ахкеймион попытался выдержать взгляд Найюра. Но не смог.

— Моему племени сильно досталось при Кийуте, — объяснил варвар. — А когда мы вернулись на свои пастбища, нам пришлось еще хуже. Те немногие из моих родичей, что уцелели в битве с нансурцами, были убиты нашими соседями с юга. Наши стада угнали. Наших жен и детей увели в рабство. Утемотов больше нет.

— И что? — спросил Пройас. — Ты надеешься, что твоим племенем станут айнрити? И надеешься, что я в это поверю?

Молчание. Напряженный момент в разговоре двух неукротимых мужей.

— Моя земля отвергла меня. Она лишила меня очага и имущества. И потому я за это отрекаюсь от нее. Неужели в это так трудно поверить?

— Но тогда почему… — начал было Ахкеймион по-конрийски. Но Пройас жестом заставил его умолкнуть. Конрийский принц молча изучал варвара, оценивал его в той нервирующей манере, в какой он неоднократно оценивал при Ахкеймионе других людей: как будто он есть центр всякого суждения. Однако если Найюр урс Скиоата и был выбит из колеи, то этого ничем не выдал.

Пройас шумно выдохнул, как будто придя к рискованному и оттого весомому решению.

— Скажи мне, скюльвенд, что ты знаешь о кианцах? Ахкеймион открыл было рот, собираясь возразить, но наткнулся на взгляд Ксинема и заколебался. «Не забывай своего места!» — говорил этот взгляд.

— Много и мало, — ответил Найюр.

Ахкеймион знал, что этот ответ — из тех, какие Пройас презирает. Но, с другой стороны, скюльвенд играл в ту же игру, что и сам принц. Пройас хотел знать, что скюльвенд знает о фаним, не сообщая, много ли ему требуется. Ну и правильно: в противном случае варвар сказал бы ровно то, что он хотел услышать. Однако уклончивый ответ означал, что скюльвенд уловил эту тонкость. А это значит, что он на редкость проницателен. Ахкеймион окинул взглядом изборожденные шрамами руки варвара, пытаясь сосчитать его свазонды. Но тут же сбился.

«Очень многие недооценили этого человека», — подумал он.

— Как насчет войны? — спросил Пройас. — Что ты знаешь о том, как кианцы ведут войну?

— Много.

— Откуда?

— Восемь лет тому назад кианцы вторглись в степь, так же, как и нансурцы, надеясь положить