— А я… — Молодой человек с трудом перевел дух. — Я тут навечно?
— Навечно? — Сугрива хмыкнул. — Еще рано! Три часа у тебя. А потом отвезу тебя назад. Если умный, будешь всю жизнь радоваться, а если все же дурак — тосковать. Ну, бывай!
Обезьян громоподобно засмеялся и сгинул.
«Что это он имел в виду? — удивился Гор. — Почему мучиться? Вздор какой-то…»
— Эй, — прервал его мысли мелодичный женский голос.
— Бетси?!
…Когда Гор открыл глаза, то увидел перед собой отца. Профессор лежал на знакомой продавленной кровати, на столике красовался кальян…
Гор помотал головой. Ни Сугривы, ни девушек! Все, пора к врачу!
— Кажется, я понимаю, что он хотел сказать… — пробормотал молодой человек. — Мучиться… Зря я полез в ту могилу!
— Однако, — проговорил профессор Енски, потирая лицо.
— Отец? — вскинулся Гор.
— Однако, — повторил Алекс Енски. — Однако я от тебя, сынок, такого не ожидал. То, что мне было плохо, вовсе не повод накачивать меня гашишем.
Гор облегченно вздохнул. Кажется, его родитель пришел в себя, во всяком случае голос звучал вполне бодро. И тут он вспомнил, что все это вроде как уже было…
— Так… — Профессор встал, повел затекшей шеей. — С тобой, сынок, мы разберемся дома. Для начала отправлю тебя в приют анонимных наркоманов… Где это мы? Ясно! Ну выходит и… этот самый тоже держит слово…
Енски-младший подумал, что отцу все-таки стоит еще немного полежать.
— Сагиб! Сагиб! — Из-за кресла вынырнул улыбающийся Акаш. — Сагиб, я все узнал! Эта дурная женщина, эта мэм-сагиб собирается…
Отец и сын переглянулись.
— Спятили! — вслух констатировал Енски-младший.
Профессор с интересом покосился на Акаша, потом хмыкнул.
— А что же ты думал, сынок? Наркотики — это тебе не шутка!..
— Сагиб! — перебил Акаш. — Надо торопиться, надо спешить, пока эта дурная женщина…
Гор все еще не верил. Значит, ничего не случилось? Они не ездили в Амарнатх, не попадали в клетку, отец не исчезал в Зеркале, он сам…
…И девушек не было? И той, что так похожа на?..
— А скажи-ка, Акаш, — прищурился он. — А что это ты говорил… и делал в Амарнатхе?
Енски-младший со страхом ожидал, что сейчас пройдоха разведет руками ее словами: «Какой Амарнатх, молодой сагиб? Мы же там еще не были!..»
…Вот тогда уж точно — пора в приют анонимных наркоманов!
— Какой Амарнатх, молодой сагиб? — Индиец развел руками. — А, Амарнатх!.. Ай, молодой сагиб, зачем вы только туда ездили? Зачем не послушали Акаша? Зачем шли в это страшное подземелье? Когда вас посадили в эту проклятую клетку, Акаш побежал к главному хранителю храма, Акаш поднял всех на ноги… Когда мы пришли, вы ничего не видели, молодой сагиб, ничего не слышали, и ваш почтенный отец — тоже. Вам дали какой-то наркотик, вы все время кричали…
Профессор и Гор вновь переглянулись.
— Мы погрузили вас в машину, мы привезли вас сюда. Акаш сам заплатил, ай как дорого заплатил!.. Или молодой сагиб обижается, что я сообщил о вас этому полицейскому, этому слуге Черной Кали? Но за вами следили еще в Дели, меня заставили следить за вами, заставили! Вас бы просто убили, а я вас спас!..
— Ах ты, жулик, дьявол тебя раздери! — не выдержал Гор.
— Тихо! — воскликнул Енски-старший. — Не смей! Не смей поминать, по губам дам!..
«А сам-то?» — хотел спросить Гор, но смолчал. Почему-то он поверил пройдохе-проводнику. Во всяком случае это было понятнее, чем Черное Зеркало и полет с Обезьяном.
— Акаш!
Профессор махнул рукой, подождал, пока индиец подбежит, вынул из бумажника несколько крупных купюр.
— Держи, друг! Все понимаю: жена, любовница, еще одна любовница. И транспорт в Индии дорогой… А мы… А я тоже, признаться, был хорош! В общем, бери — дабы тебе больше не соблазниться!
Акаш с готовностью кивнул, зашелестел деньгами и радостно улыбнулся.
— А нам — такси. Или рикшу, или что угодно. И два билета до Дели!
Индиец вновь понимающе кивнул. Исчез.
— Собирайся, Гор! — Алекс Енски резко встал, поправил челюсть. — Ты что, не слышал? Мы уезжаем, хватит! У-ез-жа-ем!
Енски-младший медленно кивнул. Кажется, в бреду они с отцом видели нечто сходное. Во всяком случае на физиономии подлеца Акаша синяков определенно прибавилось… Неужели ничего этого не было?
Он глубоко вздохнул и поморщился — бока, помнившие хватку Обезьяна, по-прежнему ныли. В ушах еще звучал голос той, что так была похожа…
— Чего стоишь! — грозно прикрикнул отец. — Твоя девица сама о себе позаботится. А тебе пора самому заняться делом. Археолог из тебя явно не получится…
Гор вспомнил кости Обезьяна — и его передернуло. Вскрывать могилы? Да ни за что на свете!
— Папа, но ведь на археологии свет клином не сошелся, — нерешительно начал он. — Я мог бы стать… Ну хотя бы социологом. Или экологом, записаться в «Гринпис»…
Профессор замер, рука потянулась к бороде. Отдернулась…
— Эк-к-кологом? — дрожащим голосом повторил он.
Енски-младший удивленно кивнул. А что тут плохого? Бороться против загрязнения, против ядерных электростанций?..
— Экологом!!! — проревел профессор. — Тр-р-рубы Ир… Тр-р-рубы бр-р-ронзовые! Я тебе покажу! Я тебя утоплю, как «Рейнбоу Уорриер»! Я тебя!..
— Никогда в жизни я не тратил деньги на более бездарные предприятия! — лютовал Юсупов, громыхая кулаком по столешнице. — Олухи! Болваны! Идиоты!
Лондонские знакомые князя наверняка бы упали в обморок, глядя, во что превратился изысканный, утонченный эстет.
— Кретины! Дегенераты!..
Скандал гремел на широкой веранде делийского особняка Бацевича. Сам хозяин находился тут же, невозмутимо прихлебывая ароматный коллекционный чай.
— Вас надо утопить в Ганге! Закатать в асфальт! Вас…
— Или мы не так чего сделали? — наивно моргнул Миша Гурфинкель. — Да боже ж мой, мистер Юсупов! А если эти глупые индусы нас немного не поняли, так мы не виноваты!..
— Девку в тюрягу отправили? — подхватил Бумба. — Отправили, v nature! И браконьерство ей шили, и незаконное ношение. Тут бы и вам, мистер Юсупов, подсуетиться, а то сидели в Дели, grushi okolachivali!
От такой наглости Феликс Третий сперва побледнел, а потом принялся буреть, что, конечно, выглядело весьма неэстетично.
— Не стоит так ругать ребят, — неожиданно заступился господин Бацевич. — Господин Гурфинкель прав: новичку в Индии очень тяжело, не зная местных обычаев и нравов, нельзя решить порой даже самый простой вопрос. А задание, они, кстати, как я понимаю, выполнили.
— Вот человек дело говорит, — закивал Миша.
— А что наша? — неожиданно заорал Перси. — Наша работала! Ваша бы видела, как на моя
