Она положила руки ему на плечи, и отступила достаточно далеко, чтобы сфокусировать взгляд на его лице. Он был слишком бледен, почти одутловатый — подумала она неодобрительно. Что было хуже, его подавляемое сходство с Майлзом проступало на поверхность вместе с костями — она знала, что этот факт испугал бы его. Поэтому она промолчала. — Ну и что? Мой отец, когда он был помощником Лорда Регента, обычно в хорошую погоду ходил сюда на работу пешком, просто с тростью.

— Если бы ты позвонила, я бы прислал Пима с машиной — черт, нет, лучше бы я сам к тебе прилетел. Майлз сказал, я могу брать его флаер, когда захочу.

— Флаер, чтобы добраться за шесть кварталов? — негодующе вскрикнула она между еще парой поцелуев. — В такое красивое весеннее утро, как это?

— Ладно, у них здесь нет бегущих дорожек… ммм… О, замечательно… — он ткнулся носом в ее ухо, вдохнул ее щекочущие кудряшки и проложил спиральную линию поцелуев от ушной раковины до ключицы. Она крепко обнимала его. Поцелуи, казалось, горели на ее коже как маленькие пламенные следы. — Я так скучал без тебя, скучал, скучал…

— И я тоже скучала — скучала — скучала… — Хотя они могли бы путешествовать домой вместе, если бы он не настоял на том, чтобы сделать крюк на Эскобар.

— По крайней мере прогулка разгорячила тебя…ты могла бы пойти в мою комнату и снять всю эту жаркую одежду… и Пыхтун мог бы выбраться поиграть, а…?

— Здесь? В Доме Форкосиганов? Со всеми этими оруженосцами вокруг?

— Я ведь теперь здесь живу. — На сей раз он прервался и отклонился назад на такое расстояние, чтобы можно было сфокусировать взгляд. — А оруженосцев только трое, и один из них спит в дневную смену. — Он беспокойно сдвинул брови, нахмурившись. — А у тебя дома…? — рискнул он спросить.

— Еще хуже. Там полно родителей. И сестер. Сплетничающих сестер.

— Снять комнату? — предложил он, задумавшись на секунду.

Она покачала головой в поиске объяснения запутанных чувств, которые она едва понимала сама.

— Мы могли бы позаимствовать флаер Майлза…

Она непроизвольно хихикнула. — Там действительно недостаточно места. Даже если бы мы оба принимали твои гадкие лекарства.

— Да, он не подумал, когда купил эту штуку. Лучше огромный аэрокар, с обширными удобными обитыми тканью сиденьями. Чтобы их можно было откинуть. Вроде этого бронированного лимузина, который остался от времен Регентства — эй! Мы могли бы заползти в задний отсек, сделать непрозрачными стекла…

Карин беспомощно покачала головой.

— Хоть где-то на Барраяре?

— Это и проблема, — сказала она. — Барраяр.

— На орбите…? — Он в надежде указал ввысь.

Она от души рассмеялась. — Ну, не знаю, не знаю…

— Карин, что не так? — Он выглядел теперь очень встревоженным. — Это из-за чего-то, что я сделал? Что-то сказал? Что я…ты по-прежнему сердишься из-за лекарств? Извини. Прости меня. Я это прекращу. Я… я снова наберу вес. Все что хочешь.

— Не в этом дело. — Она отступила на полшага назад, хотя они не отпустили рук друг друга. Она покачала головой. — Хотя я не понимаю, почему более худым ты внезапно выглядишь на полголовы ниже. Какой причудливый оптический обман. Как масса влияет на рост, психологически? Но нет. Это не из-за тебя. Из-за меня.

Он стиснул ее руки и посмотрел с серьезной тревогой. — Я не понимаю.

— Я размышляла об этом целых десять дней, пока ждала здесь, когда ты доберешься домой. О тебе, обо мне, о нас. Всю неделю я чувствовала себя все более странно. На Колонии Бета это казалось настолько правильным, настолько логическим. Открытым, официальным, одобряемым. Здесь… Я не смогла рассказать моим родителям о нас. Я попробовала что-то с этим сделать. Но не смогла рассказать даже моим сестрам. Возможно, если бы мы приехали домой вместе, я бы нашла силы… но я не могу.

— Было… ты помнишь эту барраярскую народную сказку, где родственники девушки догнали ее любовника, убили и положили его голову в горшок с базиликом?

— Горшок с базиликом? Нет!

— Я думал об этом… ты знаешь, думаю, твои сестры могли бы это сделать, если бы объединились. Я имею в виду, вручить мне мою же голову. И ваша мать тоже могла бы, она вас всех обучила.

— Как мне жаль, что тети Корделии здесь нет! — Стоп, скорее всего в этом контексте это было неудачное замечание. Горшок с базиликом, о боже. Марк был таким параноиком… Неважно. — Я совсем не думала о тебе.

— Ох, — его голос сделался скучным.

— Да не в этом смысле! Я думала о тебе день и ночь. О нас. Но мне так неловко, с тех пор как я сюда вернулась. Словно я могу ощутить себя лишь забравшись снова в мое прежнее месте в эту клетку барраярской культуры. Я это чувствую, но не могу остановить. Это ужасно.

— Защитная окраска? — Его тон наводил на мысль, что он может понять ее желание закамуфлироваться. Его пальцы вновь пробежали по ее ключице, прокрались вокруг шеи. Одно его чудесное прикосновение к шее ощущалось так хорошо, прямо сейчас… Он так старательно учился прикасаться и позволять трогать себя, преодолевать панику и вздрагивание, ласкать. Он задышал быстрее.

— Кое-что вроде этого. Но я ненавижу тайны и ложь.

— Может ты просто… скажешь своим?

— Я пыталась. Я просто не могу. А ты можешь?

Он выглядел, словно его поставили в затруднительное положение. — Ты хочешь, чтобы я это сделал? Это наверняка кончится базиликом.

— Нет, нет, я имею в виду гипотетически.

— Я мог бы рассказать своей матери.

— Твоей матери я бы тоже могла. Она бетанка. Она из другого мира, из того, где с нами было все правильно. Но с моей матерью я не могу говорить об этом. А раньше всегда могла. — Она поняла, что слегка дрожит. Марк смог ощутить это, касаясь ее руки; она поняла это по пораженному выражению в глазах, когда он поднял к ней лицо.

— Не понимаю, как это может казаться таким правильным там и таким неверным здесь, — сказала Карин. — Это здесь не должно быть неправильно. Или не здесь. Или еще что-то.

— Это не имеет смысла. Здесь или там, какая разница?

— Если нет никакой разницы, зачем ты пошел на все эти неприятности с потерей веса прежде чем снова ступить на Барраяр ?

Он открыл рот и тут же закрыл его. Наконец он нашелся, — Ладно, это так. Но это только на пару месяцев. Я могу потратить пару месяцев.

— Это еще хуже. О, Марк! Я не могу вернуться на Колонию Бета.

— Что? Почему не можешь? Мы же планировали — ты планировала — что, твои родители нас подозревают? Он запретили тебе….

— Нет, это не так.. По крайней мере, не думаю. Это просто деньги. Вернее, отсутствие денег. Я бы не поехала туда и в прошлом году без стипендии графини. Мама и Па говорят, что они стеснены в средствах, и я не представляю, как смогу заработать столько за какие-то несколько месяцев. — Она прикусила губу, снова набравшись решимости. — Но я собираюсь подумать, как мне сделать это.

— Но если ты не сможешь… я еще не все закончил на Колонии Бета, — протянул он печально. — У меня на следующий год будут продолжаться и обучение, и терапия.

Или еще дольше. — Но ты же хочешь вернуться на Барраяр потом, правда?

— Да, я полагаю. Но целый год порознь… — он еще крепче стиснул ее, как будто гипотетические родители пикировали на них сверху, чтобы вырвать ее из его рук. — Это было бы без тебя… слишком трудно, — приглушенно пробормотал он, уткнувшись лицом в ее грудь. Небольшое преуменьшение….

Прошло мгновение, он глубоко вздохнул, оторвался от нее и стал целовать ее руки. — Нет