удобному бару который офицеры оперативного отдела считали своей общей собственностью. Это местечко было одним из заведений, открывшихся через десять-пятнадцать минут после того, как оперативный отдел въехал в свое тогда новое здание вскоре после окончания мятежа Фордариана. Обстановка была преднамеренно слегка неаккуратной, подразумевая, что именно здесь мужчины держат свою линию обороны.

Они проскользнули к столику в задней части помещения; мужчина в хорошо скроенной гражданской одежде, который сидел, развалясь, у стойки бара, повернул голову в их сторону. Айвен узнал Би Форратьера. Большая часть городских бездельников редко бывала в офицерском баре, но Би можно было встретить где угодно. У него были чертовские связи. Би поздоровался с Формонкриевым жестом, который был пародией на воинское приветствие, а тот с энтузиазмом пригласил его присоединиться к ним. Айвен приподнял бровь. У Байерли была репутация человека, презиравшего тех, кто, как он выражался, прибывал невооруженным на сражение остроумия. Айвен не мог себе представить, зачем он обхаживал Формонкриева. Противоположности сходятся?

— Садись, садись — говорил ему Формонкриев — Плачу я.

— Тогда конечно, — сказал Би и мягко уселся. Он отвесил Айвену сердечный поклон; Айвен возвратил его с некоторой осторожностью. Будь рядом Майлз, его присутствие прикрыло бы Айвена в разговоре точно защитное поле. Би никогда не поддевал Айвена, когда Майлз был рядом. Айвен не был точно уверен, было ли это потому, что его кузен искусно избегал столкновений, или потому что Би предпочитал более вызывающую цель. Возможно Майлз избегал столкновений именно потому, что был очень вызывающей целью. С другой стороны, может быть кузен расценивал Айвена как свою собственную мишень для насмешек и просто не хотел ею делиться. Семейная солидарность или скорее собственнические чувства Майлза?

Они набрали свои заказы на клавиатуре, и Алексей вставил в прорезь свою кредитку. — О, кстати, мои искренние соболезнования по поводу смерти твоего кузена Пьера, — сказал он Байерли. — Я все забывал упомянуть об этом, потому что ты не носишь траура твоего Дома. Знаешь, тебе не стоит этим пренебрегать. У тебя есть на это право, ваше кровное родство достаточно близко. Уже определили причину его смерти?

— О, да. Сердечный приступ свалил его как камень.

— Мгновенно?

— Насколько это можно сказать. Он был правящим графом, поэтому было сделано полное вскрытие тела. Ну, если бы он не был таким антиобщественным нелюдимом, его тело могли бы найти прежде чем в мозгу произошли необратимые изменения.

— Такой молодой, едва за пятьдесят. Жалко, что он умер не оставив потомства.

— Гораздо более жалко, что многие мои дяди по линии Форратьеров не умерли без потомства, — вздохнул Би. — У меня новая работа.

— Не знал, что вы жаждали получить графство Форратьер, Би, — сказал Айвен. — Граф Байерли? Политическая карьера?

— Упаси Бог. У меня нет никакого желания попасть в зал в замке Форхартунг, полный этими спорящими ископаемыми, а Округ надоел мне до слез. Тоскливое место. Если бы только мой плодовитый кузен Ришар не был бы таким законченным сукиным сыном — разумеется, это не оскорбление в адрес моей покойной тети — я бы пожелал ему всяческого удовольствия в его начинаниях. Если он сможет осуществить их. К сожалению, удовольствие, которое получает он, отнимает всякое удовольствие у меня.

— А что не так с Ришаром? — спросил Алексей безучастно. — Я встречал его какое-то время назад, он мне показался основательным мужчиной. Политически здравым.

— Неважно, Алексей.

Алексей покачал головой в удивлении. — Би, у тебя нет никакого надлежащего чувства семьи?

Би отклонил это с легким жестом «а что вы хотите?»

— У меня нет надлежащей семьи.. Мое основное чувство — отвращение. Возможно, с одним-двумя исключениями.

Айвен наморщил лоб, когда разобрался, что же именно вскользь бросил Би. — Если он может осуществить их? А что ему препятствует в этом? — Ришар был старшим сыном старшего сына, взрослым человеком, и, насколько Айвен знал, в здравом уме. Исторически, определение «сукин сын» никогда не рассматривалось как достаточная причина для исключения из Совета Графов, а то бы его состав заметно поредел. Только незаконное происхождение могло препятствовать этому. — Никто не выяснил что он тайный цетагандиец, вроде бедного Рене Форбреттена?

— К сожалению, нет. — Би искоса поглядел на Айвена, и странно расчетливое выражение мелькнуло в его глазах. — Но леди Донна — полагаю, вы знаете ее, Айвен — подала формальное заявление протеста в Совет через день после смерти Пьера, что временно приостановило процесс утверждения Ришара.

— Я кое-что слышал. Но не обратил внимания. — Айвен не встречался с младшей сестрой Пьера леди Донной во плоти — и какой восхитительной была эта плоть — с тех пор как когда она овдовела в третий раз и наполовину ушла на покой в графство Форратьер как официальная хозяйка дома ее брата и неформальный представитель Округа. Говорили, что у нее было больше влияния на текущие дела Округа, чем у самого Пьера. Айвен был готов поверить в это. Теперь ей должно быть около сорока; он подумал, не располнела ли она. Ей бы это могло пойти. Кожа цвета слоновой кости, непослушные черные волосы до бедер и тлеющие как угли карие глаза…

— О, а я задавался вопросом, почему Ришара так долго не утверждают, — сказал Алексей.

Би пожал плечами. — Увидим, если леди Донна сможет поддержать свой иск, когда вернется с Колонии Бета.

— Моей матери показалось странным, что она уехала до похорон, — сказал Айвен. — Она ничего не слышала об каких-либо неладах между Донной и Пьером.

— На самом деле они были в довольно хороших отношениях, по меркам моего семейства. Но ей срочно потребовалось уехать.

Собственный опыт Айвена с Донной был незабываем. Он был новоиспеченный офицер, она — на десять лет старше и в тот момент не замужем. Они не особенно говорили о своих их родственниках. Он так и не сказал ей, что именно ее головокружительные уроки сохранили его задницу несколькими годами позже, в течение этой почти катастрофической дипломатической миссии на Цетаганде. Он действительно должен обратиться к ней, когда она вернется с Колонии Бета. Да, она могла бы быть угнетена тем, что с годами не делается моложе, и нуждаться в ободрении…

— Так как она сформулировала свой иск ? — спросил Формонкриев. — И какое отношение ко всему этому имеет Колония Бета?

— А, увидим как это все развернется, когда Донна вернется. Это будет сюрпризом. Я желаю ей всяческого успеха. — Специфическая улыбка скривила губы Би.

Им принесли спиртные напитки. — О, отлично. — Формонкриев поднял свой стакан. — Господа, за брачные планы. Я послал сваху!

Айвен замер, не донеся стакан до губ. — Простите?

— Я встретил женщину, — сказал Алексей самодовольно. — Фактически, я мог бы говорить, что я встретил эту женщину. За что я благодарен вам, Айвен. Я никогда не узнал бы о ее существовании без вашей маленькой подсказки. Би ее однажды видел — она в высшей степени подходит, чтобы стать леди Формонкриевой, как ты думаешь, Би? Большие связи — она племянница лорда аудитора Фортица. Как Вы узнали о ней, Айвен?

— Я…. встретил ее у моего двоюродного брата Майлза. Она занимается для него планировкой сада. — И как Алексей успел зайти так далеко и так быстро?

— Я не знал, что лорд Форкосиган интересуется садами. Откуда у него этот интерес? В любом случае, я сумел получить имя и адрес ее отца во время небрежной беседы о родословных. Южный Континент. Мне пришлось купить для свахи билет в оба конца, но она одна из самых лучших посредников в Форбарр-Султане, а их немного осталось. Наймите лучшее, я всегда так говорю.

— Мадам Форсуассон приняла ваше предложение? — сказал Айвен, ошеломленный. Я никогда не намеревался, чтобы это дошло до такого…