— А что случилось с Рене Форбреттеном? — спросил встревоженный Майлз. Рене учился в Академии на пару лет раньше Майлза, и надеялся последовать по стопам своего блестящего отца. Коммодор лорд Форбреттен был звездным протеже отца Майлза в Генеральном Штабе, вплоть до своей безвременной, героической гибели под огнем цетагандийцев в сражении в Ступице Хеджена десять лет назад. Менее года спустя старый граф Форбреттен умер, как говорили — в печали от гибели своего любимого старшего сына. Рене был вынужден отказаться от перспективной военной карьеры и принять на себя обязанности графа своего округа. Три года назад, в романтическом вихре, охватившем Форбарр-Султану, он женился на прекрасной восемнадцатилетней дочери состоятельного лорда Форкереса. Каждому свое, как говорится в провинции.

— Да, — произнес Грегор, — и да, и нет. Гм…

— Гм — что?

Леди Элис вздохнула. — Граф и графиня Форбреттен, решив что пришло время выполнить свой долг перед семьей, очень разумно решили использовать маточный репликатор для своего первого сына и откорректировать все возможные дефекты еще в зародышевой клетке. Для чего они, разумеется, полностью прошли генсканирование.

— У Рене обнаружили мутацию? — удивленно спросил Майлз. Высокий, привлекательный, атлетичный Рене, в совершенстве говорящий на всех четырех языках, с прекрасно поставленным баритоном, заставлявшим таять женские сердца и располагавшим к нему мужчин, прекрасно владеющий тремя музыкальными инструментами и с великолепными способностями к пению? Рене, заставлявший Айвена скрипеть зубами от явной белой зависти?

— Не совсем, — сказала леди Элис, — если не считать дефектом одну восьмую крови цетагандийских гем-лордов.

Майлз сел.

— Ой. — он переварил эту новость — Как это случилось?

— Ты, конечно, можешь подсчитать, — прошептал Айвен — А по какой линии?

— По отцовской. — сказала леди Элис — К несчастью Правильно. Дед Рене, седьмой граф Форбреттен, действительно родился в середине периода цетагандийской оккупации. Форбреттены, как и многие барраярцы, делали что могли, чтобы выжить… — Значит прабабушка Рене сотрудничала с оккупантами. Или… нечто более гадкое?

— Вряд ли, — сказал Грегор, — поскольку Имперская Безопасность раскопала некоторые сохранившиеся документы, предполагающие, что это была скорее всего добровольная и длительная связь, с одним — или несколькими — высокопоставленными гем-офицерами, находящимся в их Округе. В этом случае нельзя сказать, была ли это любовь, личный интерес или попытка расплатиться за покровительство ее семье той единственной монетой, которая у нее была.

— Может быть и все три причины сразу, — сказала леди Элис. — Жизнь в оккупированной зоне нелегка.

— В любом случае, — сказал Грегор, — это, кажется, не было насилием.

— Слава Богу. И, э-э, вы узнали, кто из гем-лордов был предком Рене?

— Теоретически предполагалось послать его генетическую карту на Цетаганду и выяснить это, но насколько я знаю, они пока на это не решились. Это скорее академический вопрос. Что… что не является академическим вопросом, так это то, что седьмой граф Форбреттен не является сыном шестого.

— На прошлой неделе в Генштабе его обозвали Рене Гем-Бреттен, — ляпнул Айвен. Грегор скривился.

— Я изумлен, что Форбреттены позволили этой информации просочиться наружу., — заметил Майлз. — Их предал доктор или медтехник?

— М-м, это разошлось как сплетня, — сказал Грегор. — Они не собирались делать это известным. Но Рене сказал своим сестрам и брату — он думал, они имеют право знать, — а молодая графиня сказала своим родителям. И оттуда… ну, в общем, кто знает. Но этот слух в конечном итоге достиг ушей Сигура Форбреттена, потомка по прямой линии младшего брата шестого графа, и, кстати, зятя графа Бориса Формонкриева. Сигур каким-то образом — уже есть встречный иск относительно его методов — получил копию результата генсканирования Рене. И граф Формонкриев выступил перед Советом Графов с иском в пользу своего зятя, с требованием отставки Форбреттена и графства для Сигура. Вот таково сейчас положение дел.

— Ого! Так… но ведь Рене все еще граф, не так ли? Его кандидатура была представлена и одобрена Советом, по всей форме — черт, я был там, если подумать. Граф не обязан быть сыном своего предшественника — бывают племянники, кузены, переход титула к другой ветви, полное прерывание линии наследования из-за измены или войны — любой вспомнит лорда Полуночника, лошадь пятого графа Фортала, ведь так? Если лошадь может унаследовать графство, я не вижу, какие могут быть теоретические возражения против цетагандийца. Частично цетагандийца.

— И я сомневаюсь, кстати, что отец лорда Полуночника был женат на его матери, — недвусмысленно заметил Айвен.

— Обе стороны приводили этот случай в качестве прецедента, как я недавно слышал, — упомянул лорд Фортала, прямой потомок печально знаменитого пятого графа. — Одни — потому что лошадь была утверждена наследником, другие — потому что это было впоследствии отменено.

Галени, в оцепенении слушавший это, покачал головой с удивлением или чем-то вроде этого. Лаиса сидела и мягко покусывала сустав пальца, напряженно сжав губы. Ее глаза лишь слегка поблескивали.

— И что Рене говорит обо всем этом? — спросил Майлз.

— Он, кажется, стал затворником в последнее время, — сказала Элис взволнованным тоном.

— Я… возможно, мне стоит позвонить ему.

— Это было бы неплохо, — серьезно сказал Грегор. — Сигур пытается в своем иске претендовать на все наследство Рене, но дал понять, что он мог бы согласиться только на графство и его родовое имение. Также, полагаю, есть некоторая небольшая собственность, унаследованная по женской линии, которая не находятся под вопросом.

— В то же время, — сказала Элис, — Сигур прислал мне в офис требование обеспечить его законное место в свадебной процессии и принесении присяги как графа Форбреттена. А Рене прислал требование запретить Сигуру участвовать в церемонии, пока этот иск еще не решен в его пользу. Так как же быть, Грегор? Кто из них вложит свои руки в руки Лаисы, принося ей присягу как вновь утвержденной Императрице, если коллективный разум Совета Графов к тому времени не примет никакого решения?

Грегор потер переносицу и на секунду зажмурился.

— Я не знаю. Нам, вероятно, придется иметь дело с обоими. Временно.

— Вместе? — сказала леди Элис, ее губы тревожно скривились. — Страсти накаляются, как я слышала. — Она посмотрела с негодованием на Айвена. — Некоторые ограниченные люди, кажется, находят особый юмор в том, что является исключительно болезненной ситуацией.

Айвен попытался улыбнуться, но потом явно пересмотрел это намерение.

— Надо надеяться на то, что они не захотят потерять из-за этого достоинство, — сказал Грегор. — Особенно, если их прошение на мое имя все еще приводит к возобновлению дела. Полагаю, мне нужно мягко дать им это понять, тем или иным способом. Я теперь вынужден буду избегать их,… — его взгляд упал на Майлза. — А, лорд Аудитор Форкосиган. Это похоже, задача как раз для вас. Пожалуйста, напомните обоим щекотливость их положения, если покажется, что это дело в чем-то начнет выходить из под контроля?

Вот это и было в действительности официальным описанием работы Имперского Аудитора; Как Вы Скажете, Сир; Майлзу было бы затруднительно это оспаривать. Ладно, могло быть и хуже. Он вздрогнул, подумав, сколько поручений он мог бы получить к текущему моменту, будь он столь глуп, чтобы пропустить это совещание. — Да, Сир, — вздохнул он. — Я постараюсь.

— Скоро начнут рассылаться официальные приглашения, сказала леди Элис — Дайте мне знать, если будут какие-то изменения — Она перевернула последнюю страницу — А твои родители сообщили, когда именно они прибудут, Майлз?

— Наверное, вы узнаете об этом раньше меня. Что скажешь, Грегор?

— В распоряжение вице-короля предоставлены два имперских корабля, — ответил Грегор — Если