— Ройс, — зловеще произнес Марк, — почему незаконно проникшие сюда люди все еще живы?

— Мы не можем просто обходить вокруг и отстреливать случайных посетителей, милорд, — попытался извиниться Ройс.

— А почему нет?

— Сейчас не Период Изоляции; и кроме того, милорд, — кивнул Ройс на потрепанных эскобарцев, — у них, кажется, есть надлежащий ордер.

Эскобарец помельче, назвавшийся офицером Густиозом, выставил перед собой комок слипшихся бумаг в качестве свидетельства и многозначительно ими тряхнул, разбрызгав вокруг еще несколько белых капель. Марк отстранился и аккуратно смахнул случайное белое пятнышко с полы своего хорошего черного костюма. Все трое мужчин, казалось, только что окунулись с головой в чан с йогуртом. При взгляде на Ройса у Марка в памяти смутно всплыла легенда об Ахиллесе, за исключением того, что этот был промаринован в жучином масле полностью до обеих пяток.

— Посмотрим. — Если они причинили вред Карин… Марк развернулся и постучал в запертую дверь лаборатории. — Карин? Марсия? С вами там все в порядке?

— Марк? Это ты? — ответил через дверь голос Марсии. — Наконец-то!

Марк изучил вмятины на деревянной двери и хмуро, прищурив глаза, взглянул на обоих эскобарцев. Густиоз слегка отшатнулся, а Муно вдохнул воздуху и напрягся. Из лаборатории раздался скребущий звук, как будто что-то большое отволакивали от двери. Еще через секунду пропищал замок и дверь, застряв, дернулась и открылась. Марсия просунула голову в проем. — О небо, спасибо!

Марк с беспокойством протиснулся мимо нее к Карин. Она чуть не упала в его открытые для объятия руки, но потом они пересмотрели эту идею. Хотя она была и не так тщательно измазана, как мужчины, но ее волосы, жилет, рубашка и брюки были щедро обрызганы жучиным маслом. Она аккуратно наклонилась и вместо объятий приветствовала его успокаивающим поцелуем. — Они причинили тебе такой-то вред, дорогая? — потребовал ответа Марк.

— Нет, — сказала она слегка напряженно. — Мы в порядке. Но, Марк, они пытались увезти отсюда Энрике! Все наше дело без него просто вылетит в трубу !

Энрике, крайне растрепанный и липкий, кивнул в испуганном подтверждении.

— Ш-ш. Я улажу дело. — Как-нибудь…

Она запустила руку в волосы — часть ее белокурых кудряшек дико встала дыбом от мусса из жучиного масла, ее грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию. Марк провел большую часть утра в поиске наиболее замечательно непристойных ассоциаций, которые вызывало в его сознании оборудование молочного заводика. Он сумел сосредоточиться на задаче, лишь пообещав себе, что заберется днем в постель — и не один — когда вернется домой. Он уже все спланировал. Но романтический сценарий не включал в себя эскобарцев. Черт возьми, если бы у него была Карин и дюжина лотков с маслом, он нашел бы что-нибудь поинтереснее, чем растереть все на ее волосах… Он так и делал, и мог бы сделать еще раз, но сначала ему надо было избавиться от этих проклятых непрошеных эскобарских ищеек.

Он вышел обратно в коридор и заявил им, — Вы не можете его забрать. Во-первых, я выплатил за него залог — Лорд Форкосиган… — начал рассерженный Густиоз.

— Лорд Марк, — поправил его Марк немедленно.

— Даже если так. Эскобарский Парламент не занимается, как вы кажется решили, торговлей людьми. Как бы это не делалось здесь, на этой отсталой планете, но на Эскобаре обязательство гарантирует возникновение судебного дела, а не какой-то торговли живым товаром.

— Так принято там, откуда я прибыл, — пробормотал Марк.

— Он — джексонианец, — объяснила Марсия. — А не барраярец. Не пугайтесь. Он в основном справляется с этим.

Его имущество составляло девять десятых от… чего-то. Пока он не был уверен, что получит Энрике обратно, Марк не хотел отпускать его с глаз. Если был бы какой-то способ законно препятствовать его выдаче, то Майлз бы, наверное, этот способ знал, но… Майлз вовсе не делал секрета из того, что он чувствует по отношению к масляным жукам. Не лучший выбор советчика. Но графиня приобрела акции… — Мать! — произнес Марк. — Да. Я хочу, чтобы вы по крайней мере подождали, пока моя мать не приедет домой и не поговорит с вами.

— Вице-королева — очень известная леди, — сказал Густиоз осторожно, — и в другое время я счел бы за честь быть ей представленным. Но мы должны успеть на орбитальный челнок.

— Они стартуют каждый час. Вы можете отправиться следующим. — Марк был готов держать пари, что эскобарцы предпочли бы не сталкиваться с вице-королем и его супругой. Как долго они караулили особняк Форкосиганов чтобы поймать момент, когда никого в доме не будет, и схватить свою добычу?

Каким-то образом — вероятно потому, что Густиоз и Муно были профессионалами — Марк обнаружил, что на протяжении всего разговора они плавно и непреклонно двигались в другой конец холла. За собой эскобарцы оставляли слизистый след, словно сквозь особняк Форкосиганов проползло стадо гигантских чудовищных улиток. — Разумеется, я должен изучить ваши бумаги.

— Мои бумаги полностью в порядке, — поднимаясь по лестнице, заявил Густиоз и прижал к своей клейкой груди нечто, на вид похожее на гигантский комок слюны. — И в любом случае они не имеют никакого отношения к вам!

— Черт меня возьми, если не имеют! Я перевел на себя закладные доктора Боргоса; у меня должен быть свой законный интерес. Я заплатил за это!

Они добрались до столовой; Муно ухитрился обхватить предплечье Энрике похожей на окорок рукой. Марсия, хмуро поглядев на него, заявила приоритетное владение на другую руку. Энрике сделался вдвое более встревоженным.

Спор продолжался на повышенных тонах, пока они двигались через несколько холлов. В выложенном черно-белой плиткой входном вестибюле Марк врос в землю. Он проворно развернулся, встав лицом ко всей компании, между Энрике и дверью, расставил ноги и с упрямством бульдога прорычал:

— Если вы гонялись за Энрике два проклятых месяца, Густиоз, то еще полчаса не должны иметь для вас значения. Вы подождете!

— Если вы посмеете мне препятствовать в законном исполнении моего долга, то, гарантирую, я найду способ выдвинуть против вас обвинение! — прорычал Густиоз в ответ. — Меня не касается, кто ваши родственники!

— Вы устраиваете свару в Доме Форкосиганов, и вам придется чертовски хорошо уяснить, что очень важно, чей я родственник!

— Так и скажи ему, Марк! — закричала Карин.

Энрике с Марсией прибавили свои голоса к общему шуму. Муно крепче схватил своего пленника и осторожно взглянул на Ройса, и с еще большей опаской — на Карин с Марсией. Марк рассудил, что пока побагровевший Густиоз все еще ревет, он его может задержать; когда же он наберет в грудь воздуху и двинется вперед — тогда дело дойдет до физического столкновения, а Марк был совсем не уверен, кто тогда будет в большей степени под контролем. Где-то в глубине сознания Марка, словно нетерпеливый волк, начал скулить и царапаться Убийца.

Густиоз набрал воздуху в грудь, но внезапно прекратил вопить. Марк напрягся с головокружительным ощущением того, что теряет целостность / себя самого / безопасность, а Другой начинает проталкиваться вперед.

Все прочие тоже прекратили кричать. Шум фактически замолк так внезапно, будто бы кто-то