Майлз разложил свои бумаги и контрольные списки на собственном столе в переднем ряду и обойдя скамьи, подошел к месту Рене во втором правом ряду.

Рене смотрелся достаточно щеголевато в своем мундире дома Форбреттенов — темно-зеленого цвета с гармонично-резким оранжевым, — однако лицо его было изнуренным.

— Ну, — произнес Майлз, притворяясь веселым, чтобы поднять дух своего коллеги. — Вот мы и здесь.

Рене выдавил слабую улыбку. — Счет почти равный. У нас не выйдет, Майлз. — Он нервно постучал пальцем по своему списку, точной копии того, что лежал на столе Майлза.

Майлз поставил ногу в коричневом ботинке на скамью Рене, как бы случайно склонился вперед и кинул взгляд на его бумаги. — Я надеялся, что будет не так трудно, — признал он. — Хотя не принимай свой предварительный расчет за решенное дело. Никогда нельзя знать, кто соберется изменить свое мнение в последнюю секунду и перебежать на другую сторону.

— К несчастью, это правило работает в обе стороны, — указал Рене с сожалением.

Майлз пожал плечами, не отрицая этого. Он решил, что на будущие голосования он запланирует чертовски более значительное преимущество в голосах. Демократия, тьфу! Он почувствовал ноющую боль в накачанных адреналином нервах — давно знакомое ощущение, словно перед боем, но без надежды потом разрядиться, как следует постреляв, если уж все пойдет действительно ужасно. С другой стороны, и в него самого здесь вряд ли будут стрелять. Посчитай свои преимущества.

— Ты добился какого-то прогресса вчера вечером, после того как ушел с Грегором? — спросил его Рене.

— Думаю, да. Я до двух часов ночи делал вид, что пью, и спорил с друзьями Генри Форволка. Полагаю, что я в конце концов заловил для тебя Форгарина. Доно… его было пристроить тяжелее. Как вчера прошло у Форсмитов? Вам с Доно удалось пройтись по всему вашему списку «контактов в последнюю минуту»?

— Мне да, — сказал Рене, — но я так и не увидел Доно. Он там не показался.

Майлз нахмурился. — О? Я понял, что он собирается отправиться на этот прием. Я рассчитывал, что вы оба будете держать это в руках.

— В двух местах сразу ты оказаться не мог, — Рене заколебался. — Байерли, кузен Доно, его тут все время спрашивал. Наконец ушел поискать его и больше не вернулся.

— Уф. — Если…, нет, черт возьми!. Если бы Доно, скажем, убили этой ночью, вся комната сейчас уже гудела бы от этой новости. Она уже прошла бы по той сети обмена информацией, которой пользовались оруженосцы Форбарр-Султаны; кто-то уже вызвал бы СБ. Майлз об этом услышал бы. Не так ли?

— Татия здесь — вздохнул Рене. — Она сказала, что не могла оставаться и ждать дома, не зная… если у нас этим вечером еще будет дом.

— Все будет в порядке.

Майлз прошелся по палате, пристально разглядывая изгибающуюся полумесяцем галерею с резной деревянной балюстрадой. Ее уже тоже начали заполнять заинтересованные родственники — форы и прочие, кто имел право или добился разрешения присутствовать здесь. Там была в компании одной из сестер Рене и Татия Форбреттен, которая пряталась в заднем ряду и выглядела еще более бледной, чем ее муж. Майлз оптимистически продемонстрировал ей поднятый вверх большой палец — хотя совсем не испытывал подобного оптимизма.

Палата заполнялась народом. Появилась группа во главе с Борисом Формонкриевым, в том числе молодой Сигур Форбреттен, обменявшимся вежливым, осторожным поклоном со своим кузеном Рене. Сигур не сделал рискованной попытки потребовать места на скамье Рене, а сел под опекающим крылышком своего тестя. Сигур был нейтрально одет в консервативный дневной костюм, не посягающий на вид мундира дома Форбреттенов. Он выглядел нервозным, что бы еще больше приободрило Майлза, если бы он не знал что Сигур всегда так выглядит. Майлз отправился на свое место, успокаивая свои собственные нервы подсчетом вновь прибывших.

Рене рассеянно проговорил. — Где Доно? Я не смогу, как запланировано, передать ему очередь выступать, если он опоздает.

— Не паникуй. Консерваторы примутся просто виснуть у нас на ногах в попытке задержать заседание, пока все их сторонники не будут здесь. А некоторые из них так и не придут. Если будет надо, я встану и начну нести всякую чушь, но между тем позволим им заниматься законодательной волокитой.

— Хорошо, — сказал Рене и вернулся на место. Он сплел руки на столешнице, будто пытаясь не позволить им дрожать.

Проклятье, у Доно было целых двадцать собственных оруженосцев. Он не мог бы пропасть так, чтобы никто этого не заметил. Потенциальный граф должен был суметь найти дорогу в Палату Совета без посторонней помощи. И он не нуждался в том, чтобы Майлз привел его сюда за руку. Леди Донна была известна своими эффектными опозданиями и драматическими появлениями; однако Майлз думал, что она бросила эту привычку вместе с прочим багажом на Колонии Бета. Он побарабанил пальцами по столу, отошел чуть в сторону с линии взгляда Рене и нажал кнопку наручного комма.

— Пим? — пробормотал он в комм-устройство.

— Да, милорд? — тут же ответил Пим со своего поста из парковочной зоны, где он охранял лимузин Майлза и одновременно, без сомнения, занимался болтовней с оруженосцами всех прочих шестидесяти домов, занятых тем же. Ну ладно, не всех: граф Форфолс всегда приезжал в одиночку и на такси. Впрочем, его-то пока еще не было.

— Я хочу, чтобы ты от моего имени позвонил в особняк Форратьеров и выяснил, выехал ли уже лорд Доно. Если его что-то задерживает, прими необходимые меры и заставь его поспешить. Все что ни потребуется, ладно? Потом сообщи мне результаты.

— Понял, милорд, — крошечный индикатор на комме мигнул.

В палату совета вошел Ришар Форратьер, вызывающе одетый в точный вариант мундира дома Форратьеров, заявляющий о его претензиях на графский статус. Он разложил свои заметки на столе Форратьеров, в центре второго ряда, оглядел зал и не спеша направился к Майлзу. Синий с серым мундир вполне неплохо на нем сидел, однако как только он подошел к столу Майлза, тот заметил к своему тайному удовольствию, что по боковым швам было видно, что его недавно перешивали и распускали. Сколько же лет Ришар просто хранил его у себя в гардеробе, ожидая этой минуты? Майлз приветствовал его скудной улыбкой, скрывая гнев.

— Говорят, — прорычал ему Ришар вполголоса, пряча свой гнев вовсе не так хорошо как Майлз, — что честный политик — это тот, кто продается один раз. Кажется, вы под это определение не подходите, Форкосиган.

— Вам стоит более мудро выбирать себе врагов, — выдохнул Майлз в ответ.

Ришар проворчал. — Как и вам. Я не блефую. Вы это сами сможете увидеть еще до окончания этого дня. — Он проследовал прочь к группе людей, теперь собравшихся вокруг стола Формонкриева.

Майлз справился со своим раздражением. По крайней мере, они заставили Ришара беспокоиться; иначе он бы так не вышел из себя и не повел бы себя как осел. Проклятье, и где был Доно? Майлз принялся рисовать детали ручного оружия наемников на краях своего списка и размышлять, как сильно ему не хотелось, чтобы Ришар сидел в Палате Совета у него за спиной следующие сорок лет.

Палата уже заполнялась, становясь более горячей и шумной, оживая. Майлз встал со своего места и обошел ее, отмечая, кто из его союзников прогрессистов пришел, и останавливаясь на минуту, чтобы спешно сказать еще несколько слов в поддержку Рене с Доно тем людям, чью позицию он определил как неясную. Грегор появился на минуту раньше, выйдя из небольшой двери позади императорского возвышения, ведущей в его частную комнату для совещаний. Он сел на свое традиционное место на простой походный табурете, лицом ко всему полукругу графов, и обменялся кивком с Лордом-хранителем Спикерского Круга. Майлз оборвал свою последнюю беседу и скользнул на свою собственную скамью. Точно в назначенный час Лорд-хранитель призвал всех собравшихся к порядку.

И пока никаких знаков от Доно, черт возьми! Но в другой команде тоже не хватало людей. Как Майлз и предсказал в разговоре с Рене, ряд графов-консерваторов воспользовался своим правом на двухминутные выступления, и они стали передавать место в Круге друг другу, с большим количеством