Иллиан меня уволил. За фальсификацию рапорта о моих припадках.

— О, — сказала она. — Я этого не знала.

— Знаю, что вы не знали. Я не очень широко рекламирую этот факт, по вполне очевидным причинам. Я так старался стойко держаться моей карьеры — адмирал Нейсмит к тому времени стал для меня всем, моей жизнью и честью, большей частью моей личности — а вместо этого ее разрушил. Да, я играл его. Адмирал Нейсмит сперва был лишь ложью, но я искупил ее, сделав его потом настоящим. И до поры это хорошо работало, действительно хорошо; маленький адмирал принес мне все, о чем я когда-то мог мечтать. И через какое-то время я стал думать, что так можно искупить любой грех. Солги сперва, а потом сделай это правдой. Точно так же, как я пытался поступить с вами. Даже любовь не так сильна, как привычка, а?

Теперь она посмела обвить его рукой. У них обоих не было причин морить себя голодом… Он на мгновение затаил дыхание, словно человек, который протягивает лакомство дикому животному, пытаясь уговорить его взять угощение из рук. Она в смущении отодвинулась.

Она втянула воздух и рискнула произнести, — Привычки. Да. Я чувствую, как будто мои прежние рефлексы меня наполовину искалечили. — Старые шрамы в сознании. — Тьен… кажется не больше чем просто мыслью вдали от меня. Как вы думаете, его смерть когда-нибудь сотрется у меня в памяти?

Теперь он не глядел на нее. Не смел? — Я не могу ответить за вас. Мои собственные призраки, кажется, просто движутся в том же направлении, в основном не спрашивая меня. Но то ли они постепенно делаются все более прозрачными, то ли я привыкаю к ним. — Он оглядел чердак, успокоил дыхание, и коротко добавил, — Говорил я вам когда-нибудь, что я фактически убил моего собственного деда? Великого генерала, пережившего все — цетагандийцев, Ури Безумного, все, что на него взвалило это столетие?

Она не попалась на приманку выдать ему какую-нибудь потрясенную реплику, которую он заслуженно ждал в ответ на свое драматическое заявление, а лишь приподняла брови.

— Я разочаровал его до смерти, э-э, в тот день, когда провалился на моих вступительных экзаменах в Академию и потерял свой первый шанс начать военную карьеру. Он умер той же ночью.

— Разумеется, — сказала она сухо, — Причина была именно в вас. Невозможно, чтобы его смерть как-то была связана с его почти столетним возрастом.

— Да, конечно, я знаю. — Майлз пожал плечами и кинул на нее пронзительный взгляд из-под темных бровей. — Точно так же, как вы знаете, что причиной смерти Тьена был несчастный случай.

— Майлз, — сказала она после долгой задумчивой паузы, — вы пытаетесь перещеголять моего мертвеца?

Захваченный врасплох, он начал шевелить губами в возмущенном опровержении, превратившимся в простое 'О'. Он мягко стукнул лбом в ее плечо, словно колотясь головой об стену. Когда он снова заговорил, его рваный тон не мог заглушить настоящую боль. — Как вы можете терпеть меня? Я сам себе невыносим!

Думаю, это было правдивое признание. Конечно, мы дошли до самых глубин друг друга. — Ш-ш, ш-ш.

Теперь уже он взял ее за ее руку, и его пальцы обхватили ее так же горячо, как любое объятие. Она не отдернулась в испуге, хотя по ее телу пробежала странная дрожь. Разве морить себя голодом не такое же предательство по отношению к самой себе?

— Используя бетанскую терминологию Карин, — произнесла она чуть затаив дыхание, — у меня Пунктик по поводу клятв. Когда вы стали Имперским Аудитором, вы снова принесли присягу. Несмотря на то, что однажды вы уже ее нарушили. Как вы к этому относитесь?

— О, — сказал он, слегка неопределенно оглядываясь вокруг. — Что, когда вам выдали вашу честь, то ваша модель не была с кнопкой для перезагрузки? Моя вот здесь, — он показал примерно в направлении своего пупка.

Она была не в состоянии с этим справиться; из нее вырвался взрыв черного смеха, эхом отразившийся от балок. Что-то внутри нее, туго, до предела свернутое, ослабло при этом смехе. Когда он заставил ее так смеяться, это было словно открыть свету и воздуху раны, слишком темные и болезненные для прикосновения, и тем дать им шанс зарасти. — Так вот для чего это? Никогда не знала.

Он улыбнулся, снова захватывая в плен ее руку. — Очень мудрая женщина однажды сказала мне ты всегда просто идешь дальше. Я никогда не получал хорошего совета, который в конце концов не сводился бы к этому. Даже от своего отца.

Я хочу быть с тобой всегда, ты так хорошо можешь заставить меня смеяться. Он пристально глядел на ее ладонь в своей, словно хотел ее поцеловать. Он был так близко, что она могла ощущать каждое их дыхание, совпадающее по такту. Тишина затянулась. Она была готова уступить ему, начать с ним обниматься… и если бы это произошло, она закончила бы тем, что поцеловала его. Его запах наполнил ее нос, казалось что кровь разносит его к каждой клеточке ее тела. Близость плоти казалась спокойной по сравнению с гораздо более ужаснувшей ее близостью сознаний.

Наконец она с огромным усилием выпрямилась. Наверное, с таким же усилием, с каким он выпустил ее руку. Ее сердце билось, будто она бежала. Стараясь чтобы голос звучал обычно, она сказала, — Так вы думаете, что мы должны подождать моего дядю, прежде чем взяться за Базиля. Вы правда считаете, что эта бессмыслица задумана как западня?

— У нее такой душок. Я пока не могу вам точно сообщить, на сколько уровней вниз простирается это зловоние. Это может быть просто попыткой Алексея вывести меня из игры.

— Но тогда примите во внимание, кто друзья Алексея. — она попыталась придать своему голосу оживленный тон. — Итак, вы собираетесь послезавтра пригвоздить партию Ришара и Формонкриева в Совете?

— А, — сказал он. — Я должен вам кое-что рассказать по этому поводу. — Он поглядел вдаль, постучал пальцем по губам и вновь перевел на нее взгляд. Он еще улыбался, но его глаза сделались серьезными, почти суровыми. — Я полагаю, что сделал стратегическую ошибку. Вы, э-э, знаете, что Ришар Форратьер воспользовался этой клеветой как рычагом давления, чтобы вынудить меня отдать за него голос?

Она сказала нерешительно, — Я сделала вывод, что за кулисами произошло нечто подобное. Но не представляла, что это было сделано так откровенно.

— Фактически грубо. — Он скривился. — Так как я не хочу вознаграждать шантаж, в ответ я должен был употребить все влияние, какое имею, в пользу Доно.

— Прекрасно!

Он коротко улыбнулся, но покачал головой. — Мы с Ришаром загнали друг друга в тупик. Если он выиграет графство, мое открытое противостояние практически вынудит его осуществить свою угрозу. У него в этом вопросе будет право и власть. Он не приступит к этому немедленно — я ожидаю, что ему потребуется несколько недель, чтобы собрать союзников и распорядиться ресурсами. И если у него есть хоть какое-то соображение в тактике, он подождет до окончания свадьбы Грегора. Но вы понимаете, что случится дальше.

Ее живот напрягся. Ей было все слишком хорошо видно, но… — Может ли он избавиться от вас, выдвинув обвинение в убийстве Тьена? Я думала, что любое подобное обвинение будет аннулировано.

— Ну, если более мудрые головы не скажут Ришару прекратить… действия останутся на его собственное усмотрение. Фактически, чем больше я об этом думаю, тем более грязно это выглядит. — Он положил раскрытую ладонь на свое обтянутое серой тканью колено и стал загибать пальцы, считая по порядку. — Убийство отметается. — Судя по его гримасе, это была шутка. Почти. — Грегор не допустил бы подобного иначе чем за явную измену, а Ришар, что весьма затруднительно, верен Империи. Из всех, кого я знаю, он действительно верит, что я убил Тьена, что в каком-то смысле превращает его в честного человека. Отвести его потихоньку в сторонку и рассказать ему правду о комаррском деле абсолютно недопустимо. Я предполагаю, что будет много маневров вокруг недостатка улик и приговор Не Доказано. Ну, СБ могла бы сфабриковать некоторые свидетельства, но меня чуть не тошнит при предположении, какие именно. Ни моя, ни ваша репутация для них не будет иметь первостепенного значения. И вы непременно будете в это втянуты в какой-то момент, а я… не смогу контролировать происходящее.

Она поняла, что стискивает зубы. Она провела языком по губам, расслабляя сведенные мускулы челюсти. — Я обычно упражнялась в терпении. В прежние дни.