– Не знаю, свари кофе, почитай комиксы. Или отправляйся на свою дурацкую прогулку. Придумай сам.

Она отвернулась и накрылась с головой одеялом.

Он стоял, скривив рот набок и думая о том, не воспользоваться ли бассейном с водным массажем. Потом подошел к треугольному окну и поглядел на океан. Солнце ярко светило, утренний туман рассеялся. Море было спокойное – голубое у берега и серебристое вдали. В нескольких сотнях ярдов от берега на волнах тихо и одиноко покачивалась рыбацкая шхуна. К черту бассейн, ему не хотелось ждать, пока нагреется вода. К тому же она слишком громко булькает, а Вэл хочет поспать.

– Я пойду прогуляюсь, – сказал он.

Валери не шелохнулась. Она крепко спала.

Он был тут. Сэл видел его. Стоял голый, в шляпе на голове перед огромным треугольным окном. Чертов Томаззо. Маковски сказал, что он должен быть тут. Сэл стоял под навесом на корме рыбацкой шхуны, глядя в бинокль и наводя резкость. Надвинул шляпу на глаза, чертов ублюдок, верно, думает, что он очень крутой. Дерьмо.

Томаззо отошел от окна. Сэл опустил бинокль и прислонился к двери камбуза так, чтобы капитан не видел его. Он вынул из пластикового мешка пистолет, сунул его в карман брюк, одернул мешковатый серый свитер и расстегнул ворот клетчатой шерстяной рубашки.

Сэл вышел из-под навеса, прищурил глаза и крикнул в сторону капитанского мостика:

– Эй, капитан, подойдите как можно ближе к берегу. Остановитесь напротив того серого дома с треугольными окнами. Видите?

Капитан некоторое время внимательно разглядывал дом Нэша, потом растерянно почесал голову. Парень, судя по всему, тех же лет, что и он, подумал Сэл, коротко подстриженные рыжие волосы, чуть волнистые на макушке, светлые брови и ресницы, лицо сплошь усеяно веснушками. Таких ребят обычно зовут Кевин, или Райен, или как-нибудь еще в этом роде. Сэл таких на дух не выносил. Он ждал, что ответит капитан, но тот лишь таращился на дом и чесал голову.

– В чем дело, капитан? Что-то не так?

Только попробуй возразить, ублюдок, я заплатил тебе более чем достаточно.

Капитан положил руки на поручни. Обветренные, красные руки, похожие на клешни.

– Хорошо, – наконец разродился он, – я подойду поближе и брошу якорь. Сегодня очень тихо. Вы не слишком промокнете, – сказал он таким тоном, словно намекал на что-то.

– А в чем дело? Вас что-то беспокоит?

– Хорошо... Сейчас объясню. Я не могу стоять тут слишком долго. Прибрежная инспекция патрулирует весь берег, вылавливая контрабандистов с наркотиками и прочую шушеру. Запрещено бросать якорь близко к берегу. Если появится инспекция, мне придется рвать когти, да побыстрее.

– Что вы мне голову морочите? Вы отказываетесь? Мы же обо всем договорились.

Капитан не отводил взгляда от дома.

– Нет... Я не отказываюсь. Я просто говорю – что бы вы там ни делали, поторопитесь. Иначе, когда вернетесь, меня тут уже не будет. Не ждите, пока задуют свечи на праздничном пироге.

– Ладно, заметано.

Договариваясь с капитаном, Сэл сказал, что хочет преподнести сюрприз другу на день рождения. Своим неожиданным вторжением.

Капитан подошел к штурвалу и развернул шхуну. Сэл плюхнулся на стул и принялся натягивать длинные резиновые сапоги с отворотами, которые доходят аж до подмышек. Он купил 'их вчера вечером в одной из лавчонок в Томс-Ривер. Сапоги были новые, и управиться с ними было нелегко. Ему почему-то вспомнилось, как бабка, бывало, облачалась в корсет. Один из тех, что доставлялись из магазина в круглых картонных коробках и воняли на весь дом. Сапоги тоже попахивали резиной, но их запах не шел ни в какое сравнение с резкой, сладковатой вонью бабкиных корсетов.

Думая о бабке, он подумал и о Сесилии, которая находила с бабкой общий язык. Одна другой стоила, обе просто помешаны на религии. Главная проблема с религией – то, что люди вроде Сесилии превращают ее в какой-то долбаный культ. Впрочем, Сесилия – монашка, ей полагалось быть сдвинутой на религиозности.

Сэл натянул сапоги до бедер, потом встал и подтянул еще выше. Чертов Томаззо. Телохранитель хренов. Маковски считает, что тут дело нечисто. Говорит, что не слишком удивится, если узнает, что Томаззо фэбээровец. Сэл тоже этому ничуть не удивлялся. Вероятно, Бюро вновь взялось за него. Но, полагал он, если Бюро и пронюхало что-то, виноват в этом не жучок. Информация поступила от Томаззо. Маковски сказал, что этому ублюдку ничего не стоило проникнуть в офис Нэша. Вероятно, ему удалось раскопать какие-то бумаги, касающиеся земли, на которой построен отель. Скорее всего речь идет именно об этом. Если они решат завести на него дело – снова предъявить одно из своих дурацких обвинений, – Томаззо, или как его там зовут, будет главным свидетелем обвинения.

Так что все просто: Томаззо должен исчезнуть. С ним нужно покончить прежде, чем они начнут присылать повестки или заявятся с ордером на обыск и арест. Раз Томаззо еще продолжает работать в роли телохранителя, значит, расследование не закончено и они не готовы еще предъявить его дело законникам. Без Томаззо все вообще рассыплется. Нужно убрать его прямо сейчас. Томаззо сдохнет, и делу конец.

Сэл натянул лямки на плечи и подвигал пистолет под одеждой, пристраивая его поудобнее. Он представил себе лицо Томаззо – наглый ублюдок в шляпе а-ля Дик Трейси. Сэл заподозрил что-то неладное, как только впервые увидел этого мерзавца. Трахает Сидни и воображает, что он крутой. Еще поглядим, какой ты крутой. Только поэтому Сэл и не позволил никому другому заняться Томаззо. Он желал сделать все самолично, поглядеть напоследок на лицо наглеца.

Сэл снова поглядел на большой серый дом на берегу. Под ногами ровно стучал двигатель. Он нащупал пистолет, положил на него руку и глубоко вдохнул соленый морской воздух. Все отлично. Еще недавно он ощущал некоторую тревогу, его беспокоил предстоящий боксерский поединок. Но сейчас он чувствовал себя превосходно.

Тоцци поднял кусок выброшенного морем дерева и бросил его в воду. Чайки с криками ринулись вниз, надеясь ухватить что-то съестное. Впереди, милях в двух отсюда, высился маяк Олд-Базни. Тоцци решил дойти до него, чтобы убить время. Вэл хочет еще поспать. Они бодрствовали почти всю ночь... Что ж, если хочет спать, пусть спит.

Тоцци шел, загребая босыми ногами песок. У воды песок был сырой и холодный, и он поднялся повыше, где было сухо, но идти стало труднее. Неизвестно, что лучше, подумал он. Очень похоже на его нынешнее положение. Например, он может потерять Валери, но зато выйти из игры прежде, чем Сэл успеет пустить ему пулю в лоб. По крайней мере, у него есть выбор. Вот только выбор этот никак не устраивал Тоцци.

Он не хотел выбирать. Он хотел подловить Нэша и Иммордино на их таинственных делишках. Хотел, чтобы эта хитрая стерва Сидни получила свое. Хотел, чтобы его труды увенчались громким успехом, чтобы Иверс перестал наконец глядеть на него как на трудного подростка. Он хотел, чтобы Валери осталась с ним.

Он оглянулся через плечо на большой серый дом с треугольными окнами на третьем этаже. Нельзя желать всего сразу. Он остановился и посмотрел на окно комнаты, в которой спала Вэл. Может быть, вернуться, разбудить ее, насладиться последними недолгими часами? Как наслаждается последними минутами жизни приговоренный к казни.

Он немного помедлил, потом отвернулся и зашагал к маяку. Дай ей поспать, сказал он себе. Она в самом деле устала. Ведь она не исчезает навеки с заходом солнца. Еще не конец света.

Ну и умник этот Томаззо. Оставил незапертой стеклянную раздвижную дверь. Когда так поступают обычные люди, это понятно. Но агентам ФБР полагается вести себя более осмотрительно.

Сэл вошел в комнату и оглядел ее. Не просто большая, огромная. В одном конце камин, повсюду диваны и мягкие кресла, посредине длинный черный полированный стол со стульями, окна от пола до потолка с вертикальными жалюзи. И лиловый ковер во весь пол. Чувствовалась работа Сидни. Такими он