Бумс! Чуть сильнее.

– Они говорили, что, если Генри Гонсалес прикажет Уокеру проиграть бой, тот проиграет.

– Нет...

Бумс! Еще сильнее. Гонсалес дернулся и прикрылся.

– Я сам слышал это, Генри. – Сэл прямым апперкотом пробил оборону. – Вот что я слышал.

– Это не так...

Бумс! Бумс! Два быстрых удара правой, пока еще вполсилы.

– Готов поспорить, что он сделает все, что ты ему прикажешь. – Еще удар. – Парень любит тебя. Любит как отца.

Бумс! Бумс! Гонсалес согнулся и стал похож на черепаху, пытающуюся спрятаться в свой панцирь. Глубоким апперкотом Сэл заставил его приоткрыться.

– Ну ладно, довольно! Пять минут уже прошло...

Бумс! Бумс!

– Как насчет того, чтобы чемпион проиграл бой? Как насчет того, чтобы дать Эппсу побить Уокера в третьем раунде? За хорошие деньги! Недурное предложение для тебя и Уокера. Ты прикажешь ему сделать это?

– Нет, Сэл....

Бум-м! Апперкот прямой правой в солнечное сплетение. Генри согнулся пополам и повис на руке Сэла.

– Я спрашиваю тебя еще раз, Генри.

Сэл зубами развязал шнурки на правой перчатке.

– Что ты на это скажешь, Генри? За три миллиона баксов.

Сэл скинул перчатку с руки.

– Хватит, Сэл...

– Эй, Сэл, поосторожнее, – закричал Джозеф, стоящий за канатами. – Ты убьешь его.

Пошел ты, братишка.

Сэл сжал кулак и нанес удар правой. Голова старого тренера мотнулась в сторону, из носа потекла кровь, окрашивая в красный цвет верхнюю губу.

– Я еще раз спрашиваю тебя, Генри. Ты прикажешь ему? Ну как?

Апперкотом в живот Сэл подбросил его вверх. Потом расшнуровал и скинул левую перчатку. И еще раз врезал кулаком по уху.

– Не слышу ответа, Генри. – Еще удар. – Не слышу ответа.

– Я не могу... – задыхаясь, пробормотал Гонсалес.

– Осторожнее, Сэл!

Заткнись, чертов ублюдок.

Сэл вдруг подумал о том, что Генри сделал Уокера чемпионом, а потом вспомнил о тех боях, которые он устраивал для него, боях, которые выставляли его соперников в самом лучшем свете и позволяли им взобраться на пьедестал. Он стиснул зубы и прямым ударом правой врезал Гонсалесу в подбородок – мощный, знаменитый удар правой, который свалил с ног Лоусона и которого не избежал даже Али. Голова с седыми волосами откинулась назад, ноги Гонсалеса подогнулись, и он рухнул на ринг.

– О Господи, Сэл, ты убил его! Куда он теперь годится? Что нам делать? Ведь скоро бой. Я же говорил тебе, что нужно было идти прямо к Уокеру.

– Заткни свою дерьмовую глотку! – рявкнул Сэл. Он нагнулся и поглядел на Генри. Господи, неужели он убил его.

Черт, если Генри умрет, все дело провалится. Дерьмо.

– Принеси воды! – крикнул он Джозефу. – И поживее!

Он поднес пальцы к носу Генри. Ему показалось, что тот дышит. Сэл почувствовал одновременно и облегчение и разочарование.

– Тебя следовало бы прикончить за то, что ты сделал со мной, старый хрен, – пробормотал он. – Где ты там, Джозеф? – крикнул он.

И тут распахнулась передняя дверь.

– Эй, Гонс, что, черт побери, ты тут делаешь? На хрена ты включил свет?

Это был Двейн Уокер со своей черномазой подружкой, повисшей у него на руке. Чемпион почуял что-то неладное и застыл на месте, уставившись на Сэла. Потом заметил тренера, лежащего на полу.

– Гонс? Гонс, это ты? – встревоженно спросил он.

Он оттолкнул девицу и бросился к рингу.

– Гонс! Что ты сделал с ним, ублюдок?

Он скинул кожаную куртку и проскользнул под канатами, но вдруг остановился как вкопанный и уставился на лежащего без сознания Гонсалеса. Молча стоял и смотрел на него. Потом начал раскачиваться из стороны в сторону. Затем поднял голову и поглядел в глаза Сэлу.

– Сукин сын, ублюдок...

Чемпион стремительно, как пантера, бросился на Сэла и нанес ему сокрушительный удар правой. Сэл отшатнулся назад, оглушенный. Уокер схватил его за ворот, истошно вопя:

– Какого хрена ты это сделал, сукин ты сын? Какого хрена ты избил Гонса? За что?

Уокер продолжал молотить Сэла, орал и наносил один удар за другим.

Сэл хотел нанести ответный удар, но Уокер прижал его к канатам. Он попытался защищаться, но удары градом сыпались на него. Ему не справиться с Уокером, подумал он. Сэл получил сильный удар в нос, и время для него словно остановилось. Потом он почувствовал знакомую боль. Сотрясение мозга. Казалось, будто паутина покрыла все его лицо, и боль медленно проникала в глубь черепа. Сэла охватила паника. Этот бешеный сукин сын как-никак чемпион мира в тяжелом весе, он размозжит ему череп мощными кулаками без перчаток. Этот парень изувечит его.

Уокер еще раз врезал ему по уху.

– Зачем ты это сделал, ублюдок? Почему?

Сэл попытался прикрыть голову.

– Джозеф! Джо...

В зале прогремел выстрел.

Уокер замер с занесенным кулаком. Оглядел зал.

– Успокойся, парнишка, или твоей подружке придется делать пластическую операцию.

Сэл оглянулся и прищурился. Джозеф глядел на них из угла ринга, направив свой огромный 9- миллиметровый пистолет прямо в щеку девицы и положив палец на спусковой крючок, другой рукой он заломил ей руку. У нее были гладкие, словно приклеенные к голове – модные среди черномазых – волосы. На лице сверкали белки широко раскрытых от ужаса глаз.

Сэл поглядел на Уокера, тот стоял точно вкопанный, пытаясь уразуметь, что происходит. Сэл оттолкнул его, выпрямился и улыбнулся. Молодец, Джозеф, все-таки ты не полный идиот. Спасибо, я в долгу не останусь.

– Что это вы затеяли? – высоким голосом крикнул Уокер, слишком высоким для такого громилы.

– Мы просто хотели сделать мистеру Гонсалесу весьма выгодное предложение, – спокойным, доверительным тоном начал Джозеф. – Очень выгодное и для тебя, чемпион. Но он не захотел ничего слушать, и моему брату пришлось внушить ему кое-что.

– Что еще за хреновина? Не понимаю, о чем ты...

– Все очень просто, чемпион, – спокойно продолжал Джозеф. – Ты проигрываешь бой Эппсу и получаешь столько денег, сколько никогда и не видел. Куда больше, чем ты получишь, выиграв его.

– Дерьмо! Ты что...

– Три миллиона, чемпион. Полностью в твоем распоряжении. А сейчас помолчи и пораскинь мозгами. Сколько из призовых семнадцати миллионов ты получишь в самом деле? А? Сколько? Ты хорошо знаешь, как это бывает. Я могу и не рассказывать тебе. Большую часть заберет Дядюшка Сэм, еще часть – налоги штата, еще часть – казино, еще менеджеры, кое-что – Генри, потом всякие чаевые, нужно уплатить и тому, и этому, и брату того и этого и так далее. И что остается тебе? Не так уж много, верно? Ты принимаешь наше предложение, и никто на свете об этом даже не узнает. Положишь денежки в банк, и