характере. Насколько я помню ту ночь в отеле, когда вы сошлись — Джонни, Ред, Леопольд и «зомби» Рауль, — никаких таких разговоров не было.

— Да, Мэвис. Мы встретились назавтра. После обеда с вами в ресторане мистер Рио пришел к Диксону, помощнику прокурора и рассказал все.

— О Джонни! Почему он не взял меня с собой?!

— Возможно, он решился на этот шаг в самый последний момент, поняв, что его и ваших сил недостаточно, чтобы справиться с бандитами. В общем, он решил все правильно.

— А я, как самонадеянная дура, полезла прямо в пасть хищнику.

— Джонни, видимо, тоже угодил в расставленные сети. Вы действительно видели его окровавленный бумажник?

— Да. Бумажник, пиджак и перстень с инициалами. Перстень... Его ведь обычно снимают с мертвой руки...

— Подождите хоронить мистера Рио. Раз мы живы, значит, жив и Джонни. Вы помните, что сказал Леопольд? Он надеется, что в этом подвале будут сидеть трое.

Пока мы разговаривали с Редом, настроение мое улучшилось: со мной был мужчина, в котором я теперь была уверена.

Но когда мы закончили разговор, я приуныла.

Перспектив у нас никаких. Подвал затопят водой, потом наши раздувшиеся тела река вынесет где- нибудь на отмель... Сигнал к тому, что нас будут топить, как мышей, — замена решетки плитой.

— Ред, мне страшно, — я сказала чистую правду и прижалась к его спине.

Он попытался меня обнять, то есть сделать то, что было невозможно на этом маленьком узком выступе. Мы долго не могли приспособиться, но, наконец, нашли такое положение рук, ног и губ, которое удовлетворило обоих.

— Оказывается, и в тюрьме бывают маленькие радости, — прошептал мужчина.

— У меня самое романтичное свидание во всей Луизиане, — прошептала женщина.

Мы забыли в эту долгую трудную ночь о многом. Самое главное — мы забыли о смерти.

Остаток ночи и утро мы продремали.

Когда я открыла глаза, сквозь решетку пробивался свет. В подвале стоял собачий холод, он сковал каждую клеточку моего тела. Я не могла подняться с каменной ступеньки. Наконец я встала на ноги и вскрикнула: ноги затекли, я чувствовала только боль, тупую, давящую боль...

Ред был на ногах. Более того, он метался, отталкиваясь руками то от одной стенки, то от другой.

— Доброе утро, Мэвис!

Он крикнул это, не прерывая своих метаний.

— Что с вами, Ред? Вы в отчаянии? Вы так мечетесь...

— Мэвис, я пытаюсь согреться.

— А... Здесь холодно, как в могиле. Я совсем не могу встать. Я — сплошной лед.

— Делайте то же, что и я. Давайте помассирую ваши ноги.

— Что вы делаете, Ред? Ай! Ой! Я боюсь щекотки!

— Ничего, поставьте эту ногу сюда, а эту — сюда. Прыгайте!

— У меня все болит!

— Прыгайте!

— Я хочу умереть. Дайте мне спокойно умереть!

— Прыгайте!

Этот тип заставит девушку встать со смертного одра своими приставаниями. Ему надо работать не следователем, а дрессировщиком диких кошек и моржей.

Он добился своего: я начала прыгать, делать несложные упражнения и немного согрелась. Правда, размахивая руками и вскидывая ноги, я несколько раз задела Реда. На все мои извинения Ред отвечал, что настолько привык к тому, что я его бью, что не представляет, как будет жить без моих «классических» приемов, типа ребром ладони по шее.

За ночь у Реда появилась растительность на щеках и подбородке. Света в нашей яме было немного, но я с интересом рассматривала его изменившийся облик и вдруг поняла, что у меня самой вид, как у курицы, вынутой из морозильника. Вчера я рыдала, волосы растрепались, косметики ноль. Я закрыла лицо руками.

— Ред, если вы джентльмен, то отвернитесь, — скомандовала я.

Он отвернулся и закурил.

— Это моя последняя сигарета...

Ну вот, он напомнил о том, что мы — затворники, пленники мадам Кватро, что у нас нет шансов выбраться отсюда и остаться живыми.

— Как давно мы здесь, Ред?

— Часов пять или шесть... Сейчас время будет тянуться очень медленно.

— Нам сбросят чего-нибудь поесть?

— Зачем? Они собираются нас убить. Вряд ли они станут переводить на нас продукты.

— А я больше всего боюсь Джейн. Ей ведь тоже перепало от меня... ну, в смысле, ребром ладони... Как бы она не сбросила сквозь решетку крысу или гадюку...

— Скорее, она польет нас кипяточком!

— Леопольд, очевидно, помчался искать Джонни. А что делает эта стерва — магистр вуду, главарь шайки?

— Пусть бы она сдохла сегодня ночью!

— Вот была бы нам радость напоследок!

Но миссис Кватро была не только жива, но и весьма деятельна. Вскоре мы услышали на кухне ее шаги и голос.

Эта ведьма не страдала ни отсутствием аппетита, ни расстройством кишечника. Кухня наполнилась запахами поджариваемого бекона, тостов, кофе и еще какими-то бесподобными ароматами. Мы глотали слюнки и посылали наверх проклятия.

— Обжирается, старая обезьяна, — бормотала я.

— Ишь, как чавкает, — отзывался Ред.

— В старину рабов сажали на хлеб и воду. Пусть бы бросила мне кусочек хлеба, я бы не побрезговала.

— Пытка голодом всегда считалась одной из самых жестоких.

Потом послышался голос Джейн. Она вслух комментировала каждый свой шаг: «А вот сейчас я отрежу ломтик сыра... О, какой джем!.. А не положить ли мне еще кусочек сахара?.. Возьму-ка я банан на десерт...»

Так продолжалось мучительно долго.

— Ред, сколько уже времени?

— У меня остановились часы. Да и какой толк смотреть на них?

— Вы специально не завели их, чтобы я мучилась.

— Считайте про себя до шестидесяти и загибайте пальцы.

— Не издевайтесь. Оставьте это занятие для Джейн и Кватро.

К сожалению, мы начали злиться друг на друга. Наши нервы были на пределе, мы могли сорвать злость только на себе.

— Если бы вчера вы, Мэвис, не были так неосмотрительно глупы...

— Нет, неосмотрительны и трусливы вчера были вы, мой дорогой Ред...

— Мэвис, давайте не будем выяснять отношения. Я понял: Леопольд посадил нас вдвоем