гавани до сих пор из всех щелей разная зараза прет. Нам еще с тобой повезло, что мы в ту пору там не оказались.

— Неужто эта уродина от самой гавани сюда приползла?.. Эх, пушчонку бы сюда!

— Ничего, мы ее сейчас гранатой пугнем.

— Может, лучше не надо? Разозлим только зря. А она потом разнесет все кругом.

— Не разнесет… Слабо ей… — Аггел уже стоял на баррикаде во весь рост и в поисках гранаты шарил по карманам своих необъятных штанов.

— Давай я за помощью сбегаю? — предложил его более осторожный напарник.

— Не успеешь… — Граната уже лежала в ладони аггела. — Мы в единый момент все обтяпаем.

Смыков и Зяблик, выхватив пистолеты, прицелились в гранатометчика, но это явно пришлось не по вкусу близнецам. Жесты их выражали недоумение, граничащее с возмущением.

— Не стреляйте, пожалуйста, — сказала Лилечка, лучше других понимавшая детей. — В этом нет никакой необходимости.

— Разве? — удивился Зяблик. — Граната ведь не яблоко зеленое. Если рванет рядом, зверюге может и не поздоровиться. Да и нам перепадет…

— Ты лучше не спорь, — сказал Цыпф, хорошо помнивший, с какой легкостью девочка извлекла патрон из ствола его пистолета. — Они хоть и детишки, а знают, чего хотят… А главное, добиваться этого умеют.

Аггел уже швырнул гранату и собирался нырнуть за баррикаду, когда его напарник издал жалобный крик, будто ему наступили на мозоль. Граната, совершив в воздухе петлю, уже летела обратно, и спасаться от нее было поздно. Единственное, что успел сделать стоящий на баррикаде аггел, это прикрыть локтями лицо. Однако взрыва не последовало, и граната благополучно скользнула в тот же карман, из которого незадолго до этого была извлечена.

На лицах аггелов появилось такое выражение, что расхохотались не только дети, но и кое-кто из ватаги. Барсик снова мерно двинулся вперед, лишь хвост его теперь мотался с большей амплитудой, чем обычно.

Дети вскарабкались на баррикаду первыми и устроили аггелам головомойку в своем стиле — одного стали обучать стойке на голове, а другого заставили плясать. Барсик тем временем взбирался на баррикаду с настойчивостью таракана, штурмующего мусорное ведро. Чувствовалось, что родной стихией зверя является ровное пространство, вроде степи или заболоченной низменности, но никак не горы. Три раза подряд он опрокидывался на спину, и если бы члены ватаги вовремя не оттащили в сторону коробки с провизией и тело Эрикса, то он неминуемо раздавил бы их.

Успех был достигнут только после того, как Барсик догадался использовать в качестве домкрата свой могучий хвост. Некоторое время он лежал поперек гребня баррикады, плавно покачиваясь на брюхе, а потом сполз на другую сторону. Вслед за ним перебралась и ватага.

По такому случаю решено было устроить привал, тем более что в поле их зрения находился один из последних ориентиров, указанных Эриксом, — семиглавая башня, издали похожая на серебряный подсвечник. Имущество аггелов — начатая цинка патронов, дюжина гранат, табак, спальные мешки и кое- какая еда — конфисковали. Впрочем, хозяевам сейчас было не до этого. Близнецы затеяли с ними игру в прятки. Она ничем не отличалась от аналогичной забавы, которой предавались их сверстники и сто, и двести лет назад, кроме, пожалуй, одного нюанса: дети обладали способностью становиться невидимыми и без зазрения совести пользовались этим преимуществом.

Конечно, будь на то воля аггелов, они ни за что на свете не стали бы участвовать в этом позорище, но воля их странным образом куда-то исчезла, и бородатым, дородным дядькам, судя по крепким рогам, пребывавшим в немалых чинах, приходилось бегать наперегонки с детворой, выискивать для себя самые хитроумные укрытия и орать дурным голосом: «Раз-два-три-четыре-пять, я уже иду искать!..»

Аггелы играли в прятки старательно, без халтуры, хотя какой-то частью сознания понимали всю нелепость и весь ужас происходившего, о чем свидетельствовало дикое выражение их лиц, совершенно не соответствующее живому и веселому характеру мероприятия.

— Загоняют их детки до инсульта, — заметила Верка.

— Ничего, таким бугаям растрясти жир полезно. — Зяблик сделал подножку пробегавшему мимо аггелу.

Кончилась игра тем, что один из аггелов безнадежно застрял в щели между двумя каменными призмами, а другой подвернул ногу. Дети сразу утратили интерес к своей затее и принялись тормошить Барсика, успевшего между тем задремать. На зверя вновь водрузили его поклажу, и вся компания двинулась дальше.

Аггелы, еще не поверившие в свое спасение, прикинулись бездыханными трупами. Дабы не портить детям настроение, убивать каинистов не стали и даже поделились на прощание куревом, забив зажженные самокрутки в их глотки.

Расстояние от семиглавой башни до величественного монумента, представляющего собой косой крест, увитый гирляндами из обнаженных человеческих тел, они преодолели за пять часов, считая остановки, вызванные проказами детей. Еще два часа ушло на то, чтобы добраться до последнего ориентира — черного яйца, имевшего такие размеры, что внутри его мог бы свободно поместиться кашалот.

— Это где-то там, — Цыпф еще раз сверился с картой и указал влево, туда, где среди частокола жилых башен и переплетения вознесенных над землей транспортных развязок поблескивало что-то похожее на озеро.

Дети присмирели и чинно шли по разные стороны от хвоста Барсика. Девочка держалась за руку Лилечки и время от времени поглядывала на нее снизу вверх.

— Что там у ребятишек на уме? — негромко спросил Зяблик. — Знают они это место?

— Знают, — ответила Лилечка, переглянувшись с девочкой.

— Ну и как там? Опасно?

— Смотря для кого, — так Лилечка объяснила очередную гримасу своей юной подружки.

— А подробней нельзя?

— Ну как сказать… Там необычно, вот! — Лилечка и сама была рада, что подобрала нужное слово.

— Понятно, — криво усмехнулся Зяблик. — До сих пор мы, значит, шли местами обычными. А сейчас угодили в необычное. Лева, не пора ли тебе приготовить к бою фузею?

— Пока дети с нами, бояться нечего, — твердо сказала Лилечка.

Улица, по которой они сейчас двигались, мало чем отличалась от многих других, уже пройденных ими будетляндских улиц, — непривычное свежему взгляду эклектическое смешение архитектурных стилей, следы погромов, встречающиеся на каждом шагу, навечно заглохшие наземные экипажи, напоминавшие своих давних прототипов разве что наличием колес, и рухнувшие на них сверху экипажи воздушные, человеку двадцатого века вообще ничего привычного не напоминающие.

Мальчик наступил на хвост Барсика, и тот замедлил ход. Впереди была площадь куда более просторная, чем та, на которой они недавно устроили побоище аггелам. Почти всю ее поверхность занимало яркое пятно света — ни дать ни взять солнечный зайчик невероятных размеров. Зрелище само по себе было впечатляющее, особенно для людей, давным-давно не видевших не то что солнце, а даже зажженной электролампочки, но, кроме всего прочего, от пятна исходила какая-то ясно ощутимая магнетическая сила. Площадь манила людей к себе, как горящий фонарь манит ночных бабочек, но, в отличие от бабочек, люди обладали разумом, предостерегавшим их от необдуманных действий.

— Что бы все это могло значить? — после довольно продолжительного общего молчания произнес Смыков.

Девочка склонила голову на плечо и закатила глаза, словно ангелочек на рождественской открытке.

— Это долгий рассказ, а они не любят долгих рассказов, — объяснила Лилечка.

— Эрикс хотел, чтобы его похоронили в том же месте, где и его родных, — сказал Цыпф. — Но на кладбище это место не похоже… Хотя мы и не знаем, как хоронили мертвых в Будетляндии: предавали земле, кремировали или запускали в космос…