остальное.

— В самом деле! — Она просияла. — Так оно, наверное, и будет.

Обнявшись, они отправились в свою спальню и улеглись на вчерашние простыни, которые постель так и не успела заменить. В их распоряжении было много всяких хитроумных приспособлений, умевших доставить и мужчине и женщине такое наслаждение, какое редко испытываешь при обычных формах половой близости, но ныне сам Бог велел супругам заняться взаимными ласками.

— Ты знаешь, я почти не помню, как это делается, — сказала жена извиняющимся тоном, когда возбужденный Эрикс уже был готов овладеть ею. — Надеюсь, ты не забыл о мерах предосторожности?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Ты изменился за этот день… Я иногда не узнаю тебя.

— Изменились мы все… К сожалению.

Несмотря на усталость, уснуть они смогли только после того, как завесили окно простыней. (Обычно стекло само меняло свои оптические свойства в зависимости от времени суток и поры года.) Эрикс всегда спал очень чутко и, когда в дверь постучали, сразу проснулся. Сначала он никак не мог взять в толк, что случилось и чего от него хотят (каждая квартира в их доме была оборудована электронным привратником, и такое понятие, как «стук в дверь», давно вышло из употребления), но потом все же вылез из постели и босиком прошлепал в прихожую.

Сакраментальная фраза: «Кто там?» — стала уже анахронизмом, и Эрикс попросту распахнул дверь, ни один из замков которой толком не действовал. На пороге стоял его сосед по этажу, немолодой и одинокий, но еще весьма энергичный человек, имя которого как-то не удержалось в памяти Эрикса. Одет он был так, словно собирался в дальнюю и нелегкую дорогу, а в руках держал бутылку с весьма привлекательными этикетками.

— Добрый день, — сказал он, похоже, ничуть не смущаясь, — а может, и доброе утро. Вопрос этот, конечно, проблематичный, но обсуждать его сейчас мы не будем. Ведь не будем?

— Не будем, — растерянно кивнул Эрике и только сейчас сообразил, что держать гостя на пороге неприлично. Поспешно отступив в глубь прихожей, он сказал: — Проходите, прошу вас.

Сосед как будто бы только этого и ждал. Уже без всякого специального приглашения он прямиком направился в столовую, уселся на стул, который обычно занимал сам Эрикс, и водрузил в центр стола свою бутылку.

— Этому коньяку, — объявил он не без гордости, — не менее восьмидесяти лет. Он купажирован более чем из двадцати сортов виноградного спирта специалистом, предки которого посвятили этому благородному занятию пять веков. Когда-то такие напитки употребляли только короли. Давайте и мы выпьем!

Эрикс сразу вспомнил, что его сосед увлекается коллекционированием старинных спиртных напитков и на этом поприще приобрел немалую известность.

— А стоит ли? — возразил он осторожно. — Я, прямо скажу, не большой знаток подобных вещей. Зачем зря губить такую ценность. Сейчас найдем что-нибудь попроще.

— Не надо. — Сосед вытащил из кармана антикварный позолоченный штопор. — Конечно, это жемчужина моей коллекции, но остальные три сотни бутылок находятся в целости и сохранности. Жаль, что у нас нет ни времени, ни физических сил, чтобы сегодня опорожнить их все.

После этих слов Эрикс понял, что его гость слегка пьян. Памятуя, что спорить с нетрезвым человеком то же самое, что перебрехиваться с собакой, он отправился на поиски бокалов. Дело это было весьма непростое, потому что раньше такие вопросы находились исключительно в компетенции электронного дворецкого.

Проблуждав в полумраке по дому, Эрикс ни с чем вернулся в столовую. Сосед тем временем уже разлил свой уникальный напиток в пластиковые стаканчики, оставшиеся после йогурта.

— Полагаю, что без тоста нам не обойтись, —он внимательно глянул на Эрикса.

— Не знаю даже… — пожал плечами тот. — Сколько всего случилось… Даже в голове не укладывается… Давайте выпьем за то, чтобы все опять наладилось.

— Достойный тост, — сосед кивнул. — Как раньше говорили: за все хорошее. — Свой стаканчик он опорожнил одним глотком и закусывать не стал.

Его примеру последовал и Эрикс. Восьмидесятилетний коньяк резанул горло и улегся в желудке кучей горячих углей. Ничего более гадкого Эрикс в своей жизни еще не пробовал. С минуту за столом царило неловкое молчание, затем сосед вновь наполнил стаканчики и отставил бутылку в сторону. Эрикс понял, что сейчас начнется разговор, ради которого он и пришел сюда.

— Досталось вам, как видно, вчера? — спросил гость.

— Вспомнить страшно. Едва жив остался.

— Что дальше думаете делать?

— Не знаю… Подождать надо… Должно же быть какое-то распоряжение муниципалитета.

— А как вы о нем узнаете?

— Это уж их забота… Хотя… Проблема, конечно, колоссальная… — Коньяк подействовал на Эрикса странным образом: не успокоил, не расслабил, а, наоборот, еще больше усилил тревогу. Сейчас он наконец-то представил себе все то, чего не мог представить раньше — мир, в котором из всех средств связи осталось разве что письмо, посланное с нарочным, а информация распространяется только с помощью глашатаев да еще в рукописных листовках.

— Скажите, а какой момент впечатлил вас вчера больше других? — спросил гость. — Но без связи с вашими личными обстоятельствами.

— Дайте подумать… Наверное, то, что творилось на небе. Картина, скажу я вам, была весьма жутковатая.

— Сам я этого не видел. Но мне рассказывали… То был, так сказать, завершающий аккорд. Жирная точка в конце последней строки. А все началось значительно раньше, и мне пришлось быть свидетелем этого.

Тут Эрикс припомнил еще одну подробность из жизни соседа — тот был крупным специалистом по кирквудовской энергетике и даже, кажется, имел ученую степень доктора. Вот только имя его совершенно выветрилось из памяти Эрикса, и он про себя стал называть соседа «доктором».

— Свидетелем чего? — переспросил Эрике.

— Свидетелем начала конца. Меня как раз вызвали для консультации в центральную диспетчерскую. Природа сил Кирквуда до конца не ясна, и что бы там ни говорили, всегда существует опасность какого-нибудь неприятного сюрприза. Поэтому мы вынуждены постоянно контролировать состояние окружающей среды. По тысячам параметров одновременно. И если хотя бы сотая часть их начнет менять величину, это означает аварийную ситуацию. Вы меня понимаете?

— Конечно.

— Примерно за час до того, как случилось самое страшное, началась какая-то чертовщина с приборами. Нечто просто невозможное. Если верить их показаниям, изменилось все на свете. Скорость распространения электромагнитных волн, гравитационная постоянная, электрическая постоянная, величина элементарного заряда, масса покоя большинства элементарных частиц, все планковские константы.

— Признаться, я не совсем понимаю, как это может отразиться на моей личной судьбе и судьбе моих детей.

— Если приборы не врут, мы находимся уже не на Земле. И даже не в нашей Вселенной.

— Тем не менее мы живем. Дышим. Пьем коньяк.

— Это загадка и для меня. — Гость резким взмахом руки вдруг смахнул со стола наполненные стаканчики. — Извините… Но это уже не коньяк! Электроны его атомов заняли совсем другие орбиты. И мы уже не люди… И мир вокруг уже не принадлежит нам… Но я пришел к вам совсем с другой вестью. Сожалею, но она тоже печальная.

— Я уже начинаю привыкать к тому, что время хороших вестей закончилось. Говорите, не стесняйтесь.

— Хотя результаты измерений свидетельствовали о весьма неблагоприятных изменениях в окружающей среде, автоматика, следящая за безопасностью кирквудовских установок, на это никак не