Они выскочили за дверь и кинулись вниз по лестнице. Велосипеды стояли в общей прихожей подъезда, они выдернули их из стоек и выбежали на улицу. Потом помчались, не разбирая дороги, по растаявшей грязи пустыря, сквозь кусты, на асфальтированную тропинку, и, обгоняя друг друга — к повороту на Окружную трассу. Вовремя заметили пост — его здесь не было еще вчера, длинные машины с траками вместо колес, несколько мрачных техов проводили их настороженными взгядами, — свернули в переулок и дали газу, не останавливаясь до самой церкви.
Там они притормозили, чтобы отдышаться и подождать кого-нибудь из своих.
Небо над храмом было высоким и чистым, от вчерашней непогоды не осталось и следа. Солнце, яркое, как летом, поднималось все выше, по асфальту бежали ручьи. Воробьи, прыгая вдоль ограды, распевали во всю глотку свои весенние песни, стараясь, кто кого переорет, и в тревожной тишине, охватившей город, это звучало особенно дерзко.
Грета вдохнула побольше воздуха, наполненного запредельной свежестью первых весенних дней, и ей захотелось смеяться. Она вскинула руки, закружилась на месте, потом посмотрела на
Клайса и остановилась, такое у него было лицо.
— Ты двигаешься гораздо лучше, чем вчера, — подозрительно заметил Клайс.
— А, — махнула рукой Грета. — Уже все прошло! Спрей Пола здорово заживляет.
— Не то, — покачал головой Клайс. — Все это странно. Ведь я видел, что с тобой было… Ты ничего не хочешь мне сказать?
Грета поглядела на него с непониманием.
— Что сказать?
Он отвернулся. Шаги патруля вспугнули веселых воробьев, птичий гомон затих, и стало слышно, как над крышами проносится ветер. Потом показался и сам патруль — Легионеры, чеканя шаг, шли мимо храма, они были закупорены в броню и вооружены энергетическими пушками.
Клайс проводил их равнодушным взглядом и снова посмотрел на Грету.
— Раньше у тебя не было от меня никаких тайн.
Она промолчала.
Он ждал какое-то время, потом провел по лицу рукой, убирая отросшую челку назад.
— Я все понял, — вырвалось у него вместе со вздохом.
— Ты понял — что? — переспросила Грета.
Он молчал. На его лицо легла печать отрешенности, легкая, как утренняя тень.
“Я никогда не смогу бросить его”, - подумала Грета, и в носу защипало от слез. — “И Пола — тоже. Прости меня, Бродяга…”
— А вот и Бонга, — Клайс постарался, чтобы его голос звучал, как всегда, и у него это получилось.
Бонга заметил их, побежал к паперти, лавируя между встречными пешеходами. По его округлившимся глазам было видно — он знает что-то такое.
— Вы уже в курсе? — спросил он полушепотом, оглядываясь по сторонам. — Упал “Архангел”!
Прямо с орбиты! Говорят — орбитальные неполадки, но я слышал, что его протаранил спутник!
— Подслушал разговор родителей? — спросила Грета.
— Нет, по радио сказали! — насмешливо протянул Бонга. — По радио только печальную музыку передают… Я слышал, что “Архангел” упал на какой-то город…
Пол, неслышно подкравшись сзади, схватил его за плечо.
— Распространение слухов в военное время приравнивается к измене, — сказал он. — Привет, Клайс! Уже в курсе?
— Насколько это возможно, — хмыкнул тот.
— Тогда слушайте сюда, — Пол сделал таинственное лицо. Грета, Клайс и Бонга невольно придвинулись поближе.
- “Архангел” потерял управление в результате столкновения с орбитальной станцией одного из гигаполисов Конфедерации и упал на территорию противника.
— А на самом деле? — спросила Грета.
— На самом деле? — переспросил Пол.
— Его сбили ракетами?
— Про это мне не ведомо. Может, и так… Ну что, пойдем?
— Алдыбея ждать не будем, да? — набычился Бонга.
Пол поглядел на часы.
— Хорошо, — вздохнул он. — Ждем ровно пять минут. Тебя это устраивает?.. Клайс, у тебя точно все в порядке?
— Лучше некуда! — заверил его тот, мрачно улыбаясь.
Когда пять минут подходили к концу, Алдыбей примчался на своем велике, растрепанный и запыхавшийся даже больше, чем всегда. Его черные глаза тревожно блестели, он напоминал встопорщенного воробья. К раме велосипеда крепился новенький блестящий костыль. Тяжело дыша, Алдыбей не смог ответить ни на один из вопросов. Тогда Пол взял у него велосипед, передал оторопевшему Бонге, зачерпнул пригорошню талого снега и намазал ледяной кашицей Алдыбею лицо.
— Что ты делаешь?! — тут же выпалил Алдыбей, полностью приходя в себя.
— Что случилось?
— А вы не знаете?!
— Тише! Говори тише. Что тебя так напугало, Наследный Принц?
Грета прыснула, Бонга заржал в полный голос, как и всегда, когда кто-нибудь называл его друга “Наследным Принцем”. Но Алдыбей не обратил на это никакого внимания. Друзья встревоженно переглянулись.
— Рассказывай, — приказал Пол.
— У нашего дома — траурная доска, на ней — портрет соседа… На шесть лет старше нас… — заговорил Алдыбей. — Он был на “Першероне”. Его мама — подруга моей мамы. Ее забрала полиция… Потом они ходили по соседям. Меня ни о чем не спрашивали, а подслушать не удалось. Потом я взял велик, поехал сюда… Наш квартал оцеплен, куча Церковников…
— Легионеров, — машинально поправил Пол.
— Людей хватают просто так, кто без документов… Я маленький, я просочился… Видел, как поймали какого-то парня. “Ты почему не в армии? Вместо тебя на “Архангеле” погиб кто-то другой!” В общем, будет война, — мрачно подытожил Алдыбей.
— Когда нам будет по восемнадцать, она по-любому закончится, — успокоила его Грета.
Алдыбей лишь презрительно фыркнул. Грета поглядела по сторонам. Люди шли по своим делам, как и всегда в это время суток. Вдоль тротуара медленно ехала патрульная машина со включенной мигалкой. Никого не хватали, не били… Но что же тогда напугало бесстрашного Принца? Грета почувствовала приближение страха — холодок пробежал по позвоночнику, кончики пальцев стали ледяными. Она посмотрела на Клайса. Тот ответил ей встревоженным взглядом.
На углу собралась небольшая толпа. Кто-то, жестикулируя, быстро тараторил, рассказывая взахлеб. Алдыбей с Бонгой переглянулись, собираясь подойти и послушать, но более осторожный Пол ухватил Бонгу за яркий рукав. Толстяк дернулся, не желая подчиняться…
И тут что-то произошло.
— Всем разойтись! — полслышался хлесткий приказ.
И Грета увидела патруль.
Легионеры быстро приближались к толпе. Пол кинулся через дорогу, остальные — за ним. Завернув за противоположный угол, они остановились и стали смотреть, как церковные спецчасти брали толпу в кольцо.
— Лечь на землю! — неестественный голос, искаженный усилителем, вгонял в ступор, отнимал волю и делал беспомощным. — Лечь на землю!
Люди безропотно ложились ничком и вытягивали руки над головами.
— Бежим! — шепнул Пол, одновременно усаживая полуживого от ужаса Бонгу к себе на багажник.
Они помчались изо всех сил. Какие-то копы пытались загородить им дорогу, но это были просто копы. “Дяденька, пустите, нам надо в школу!” — тоненько и жалобно прокричал Алдыбей, не слезая с велосипеда, и их не стали задерживать. Добравшись до школы, они бросили велики на стоянке и с облегчением скрылись за тяжелыми дверьми.
Школа встревоженно гудела. Когда Монахи поднялись в рекреацию, учащиеся начинали строиться по классам.
— Что случилось? — спросил Клайс у кого-то.
— Будет линейка, — ответили ему.
Алдыбей куда-то исчез, потом приковылял, опираясь на свой костыль.
— Приехала инквизиция, — сообщил он, тревожно блестя глазами. — Что-то будет.
— Что, Алдыбей, хромаешь? — посочувствовал Готтлиб, проходя мимо. — Ногу сломал, да?
— Щас как дам этой палкой! — пригрозил ему Алдыбей, поудобнее перехватывая костыль.
— А Готтлибу палкой больше, палкой меньше — уже без разницы, — притворно вздохнул Пол под общий смех. — Палкой его не напугаешь.
Готтлиб что-то процедил сквозь зубы.
— Иди гуляй, — сказала ему Грета. — Ищи себе половых партнеров в другом месте. У его партнера Эни испортилось лицо, — пояснила она друзьям, — и Готтлиб ищет себе новую любовь…
Пол прижал палец к губам, обрывая разгулявшийся смех.
— Тссс… Сегодня в стране траур, так что нечего хохотать над этим пидарасом.
