— На дезактивации? — удивилась Грета.
— Не болтай, — бросил Пол Юниту, и тот, неожиданно послушавшись, замолчал.
— А что за Ангарами? — спросил Клайс.
— Там запретная зона, — снова заговорил Юнит. — Там испытывают силовые купола, только это — военная тайна. Мне рассказывали пацаны, которым можно доверять. Они были там ночью и видели огромное зарево, какое может быть только у силового поля. Там установлены сканеры местности, пулеметы расстреливают все живое, там нет даже птиц. Но туда можно пробраться под землей.
— Как это — под землей? — не понял Бонга.
— По закрытой ветке метро, которая идет подо всем Полигоном, — пояснил Юнит. — По воздухоотводным шахтам. Только там рано или поздно поймают, и даже фамилии не спросят, пристрелят, как не хуй делать…
— Да и нечего там делать, — проговорил Пол.
— Только если посмотреть на чудеса современной техники, — улыбнулся Клайс.
— Там Лаборатории, — сказала Грета, и Пол метнул на нее быстрый взгляд.
— Там клонируют Иесуса, — добавила она, глядя ему в глаза.
Пол промолчал. Бонга подбросил в костер немного досок. Пламя замелькало, отражаясь в зеркальце лица распятой куклы, потекло по бетонному полу. Грете хотелось спать все сильнее.
Она закрыла глаза и стала слушать, как потрескивают горящие доски.
Когда Грета слезла с велосипедной рамы, чтобы войти в свой дом, ее качнуло, и Клайс едва успел подхватить ее.
— Голова закружилась, — ей удалось улыбнуться. — Пойдем?
Они поднялись по лестнице и Клайс, оставив велосипед у окна парадной, возле ржавой батареи, открыл дверь своим ключом.
— А, пришли! — крикнула женщина с кухни, где лилась вода и что-то шкворчало на сковородке. — Опять допоздна шлялись?!
— Я пойду спать, — шепнула Грета.
— Клайс, иди в свою комнату! — приказал мужчина, выходя из гостиной. Он даже не поглядел на Грету. Возможно, ему было стыдно.
Клайс обеспокоенно заглянул ей в глаза, но сделать ничего было нельзя — отец стоял на пороге, вид у него был довольно хмурый.
Грета поспешила к себе в келью.
Она зажгла свечи у распятия, но на это ушли последние силы. Глаза закрывались сами собой.
Тогда она сняла спортивную форму, машинально отметив, что штаны по низу забрызганы грязью, и залезла под ледяное одеяло.
Ей снова захотелось заплакать, но потом она подумала, что ОНИ только об этом и мечтают — о том, чтобы сломать ее, сделать такой же, как все, им бы очень хотелось увидеть эти слезы…
Сон надвигался, устраняя из головы все мысли, одну за другой, а потом она поглядела себе под ноги и увидела легкое мерцание, исходящее от маленьких черепушек.
Она снова стояла на дороге из костей, но ей больше не было страшно. Она знала, что главное — это быстро бежать. Она побежала. Сначала было легко, потом она пропорола ступню костяным осколком и наступать на ногу стало больно. И когда она решила, что все, больше ей не сделать ни одного шага, дорога закончилась. Грета увидела уже знакомую поляну, похожую на кусок Полигона.
Искореженная туша “Архангела” призрачно светилась, внутри продолжался пожар. Иногда языки зеленого пламени вырывались из пробоин, лизали внешнюю обшивку. Вверх поднимался черный дым. Ветер доносил запах горящей химии, но неожиданно он переменился, и Грета услышала приглушенный звук ритмичных ударов. Она пошла на него, раздвигая коленями густую траву.
Идти приходилось очень осторожно — здесь было полно ржавого железа. Боль в ступне медленно затихала, а странный ритм все нарастал, приближался, и вот Грета увидела яркое пятно горящего костра, вокруг которого кто-то плясал, стуча в небольшой барабан.
Она улыбнулась.
Она уже знала, кто это.
Шаман замер на одном месте, упала тишина. Он вглядывался в темноту, Грета чувствовала его взгляд. Она вышла в круг света и встала напротив.
На лице Шамана появилось странное выражение, как у того человека с фрески, принимающего от Бога связку ключей. Будто он не верил в то, что происходит.
— Это я, — сказала она. — Ты опять мне снишься! Ты тренируешься стучать в барабан?
В его глазах промелькнуло удивление.
— Тренируюсь стучать в барабан? — задумчиво повторил Бродяга. — И что с тобой случилось на этот раз?
Он подходил, с интересом разглядывая ее, но Грете это почему-то нравилось.
— Со мной все хорошо, — откликнулась она. — Кстати, спасибо тебе — почти все прошло! Если бы не ты…
— Не ври мне, — он остановился напротив, совсем близко, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Шаману в глаза.
— Тебе холодно, — добавил Бродяга.
Только сейчас Грета поняла, что ее колотит озноб, даже здесь, во сне. Она встала поближе к огню.
Шаман за ее спиной сделал резкое движение, его дыхание на секунду прервалось, и Грета обернулась. Он снова разрезал себе запястье когтем Дракона, амулет из Мира Снов хищно изгибался в его правой руке, а по левой текла кровь.
— Пей, — услышала Грета.
— Пить кровь?! — вырвалось у нее. — Но я никогда…
— Я сказал — пей!
Она вздохнула, взяла его запястье обеими руками и осторожно дотронулась до кожи кончиком языка. Кровь была теплой, она текла довольно сильно. Грета собралась с духом и сделала первый глоток.
Раньше она никогда не делала этого — ни во сне, ни на самом деле, и даже представить себе не могла, насколько это здорово. Кровь Шамана шипела на языке, как газировка, каждый глоток расходился по телу горячей волной… Она пришла в себя от мысли, что выпила слишком много, и с испугом посмотрела на него. Лицо Бродяги стало чуть более бледным, но движения не потеряли уверенности. Он провел по разрезанной коже все тем же когтем, только обратной его стороной, и рана закрылась.
Грета совсем не удивилась, ожидая чего-то подобного.
Они молча поглядели друг на друга.
— Ты похожа на вампира, — в голосе Шамана послышался упрек. — Вся перемазалась! Кто же так пьет кровь?..
— Теперь ты отправишь меня назад, как в прошлый раз? — поинтересовалась Грета, вытирая губы.
— Теперь даже не знаю… — он сел у самого огня, обхватив себя за плечи.
— Ты пришла сюда сама, — донеслось до Греты. — Пока что пройти дорогой из костей мог только я… я один… — и Шаман настолько грустно усмехнулся, что Грете захотелось его обнять. Она ограничилась тем, что присела рядом, заглядывая ему в лицо.
— Знаешь, я тебя не понимаю, — заявила она. — Ты ходишь по таким удивительным местам — и грустишь… Тебе же грустно, ведь так?
— Так, — согласился Шаман. — И если хочешь, я объясню, почему…
— Давай!
Тогда он притянул ее голову к себе, но не для того, чтобы поцеловать, как подумалось Грете, а чтобы просто коснуться лбом ее лба.
— Закрой глаза, и ты все поймешь.
Она сделала, как он хотел, и вдруг увидела зеленые поля, покрытые цветами.
Сквозь колосящуюся траву петляла дорога, а сверху раскинулось небо, такое синие, каким оно бывает лишь ранним утром, когда солнце еще только набирает свою высоту. Грету подхватило ветром и понесло вперед. Она летела, повторяя изгибы дороги, от скорости закладывало уши. На велосипеде так не разогнаться… Поля простирались до горизонта, становясь то золотистыми от пшеницы, то серебристыми от овса, то снова пестрыми от полевых цветов. И нигде не было ни одной воронки, ни одного Комбината, ни одного секретного объекта, огороженного вышками, заборами и силовыми полями. Это был Мир-Без-Дракона, мир, в котором все было устроено так, как и должно быть НА САМОМ ДЕЛЕ.
— Это что, прошлое? — спросила Грета, отстраняясь, и видение исчезло. Она заморгала, фокусируя взгляд на лице Бродяги.
— Я не знаю, — пожал плечами тот. — Но я знаю, как туда уйти.
— После… смерти?
— Я понял, — усмехнулся Шаман. — Ты думаешь, что это — Рай, ведь так? Нет, Грета, это не Рай. Это — такая же точно реальность, как и та, в которой мы живем.
Просто там нет ни одного полигона…
— Мне рассказать все с самого начала? — спросил он, заметив ее недоуменный взгляд. Грета кивнула.
— В общем, так получилось, что в начальной школе мы проходили тест. — Шаман убрал с ее лица прядь волос, слипшуюся от крови. — Ты знаешь про это все. Вам делали такой же, Марек рассказывал, что в вашем классе погибло несколько детей. Вот и у нас произошло то же самое…
Я долго болел, а потом, когда вернулся обратно в школу, неожиданно понял, что умерли лишь те, кто обладал спец-способностями… Знаешь, как мы играли? Мы бродили по Полигону, из одной реальности в другую, и это было так же легко, как пройти из Бугров в Волчьи Ямы, или сходить в магазин… Даже не знаю, с чем сравнить! Все мои друзья погибли во время этого теста. А тот, кто поправился, стал еще глупее, чем был. Мне пришлось подделываться, косить под дурачка, я чуть по правде с ума не сошел… Ты ведь понимаешь, что происходит? — спросил он совсем тихо.
— Что? — у Греты на секунду перехватило дыхание, совсем как на краю обрыва.
