слишком убедительно. Такси ухе двинулось. На этот раз ложь о ревнивом муке ее не спасла. — Донахью, как глупо, ты ведь женатый мужчина.

— Ты тоже замужем, так что: один-один! Будь у тебя хоть целый гарем таких, как Невил, я все равно бы надеялся.

— Помилуй, Донахью! Пора бы потерять надежду на денежки моего отца!

— Брось, Лесли, речь не о деньгах. Мне нужна ты. А в твой брак я не очень-то верю, какой-то он странный и невероятный. Знаешь, что в нем самое странное? Женатый Хаггинс! Я знаю его с младых ногтей, и все его романы проходили у меня на глазах. Я помню многих его женщин, прекрасных, самых лучших. А скольких не помню!

— Ну спасибо, Донахью. Ты сегодня на редкость куртуазен! Хочешь сказать, что я некрасивая женщина? — И, желая прекратить этот ненужный разговор, она решительно приказала шоферу возвращаться.

Бедная Кристиан, вздохнула про себя Лесли, когда такси затормозило возле ее дома, он выкинет ее, как ненужную вещь, как только ему подвернется барышня с наследством. Губы Лесли дернулись в горькой усмешке. Правда, она заметила, что к жалости примешивается яд мстительного торжества, ведь все-таки она победила Кристиан, пусть спустя пять лет.

— Лесли! — Он думал, что в силах удержать ее.

— Нам решительно нечего больше сказать друг другу.

В этот самый момент — Лесли даже не успела выйти из такси — в конце улицы показался автомобиль Невила.

Что случилось? — подумала Лесли. Невил давно не возвращался засветло домой.

Невил припарковался. Его лицо выразило озабоченность, когда он увидел жену и Донахью выходящими из такси.

— Я вижу, что не вовремя, — сказал он мрачно. Его поцелуй был ледяным. Донахью, решив, что разговор с другом не сулит ничего приятного, поторопился сесть в машину.

Опять Невил застал Лесли и Донахью вдвоем. Опять мы смутились при его появлении, подумала Лесли. Как теперь ему объяснить, что увиденная им сцена совершенно невинна.

— Однако, Лесли, твой приятель не слишком-то храбр. Спасовал перед лицом мужа. Давно встретились? — спросил Невил, глядя вслед удалявшемуся такси.

— Только что.

— Куда-то собирались? Я, к несчастью, помешал?

Опять он за свое, подумала она. Ее больше интересовала Клер Уилсон, но она удержалась от расспросов.

— Собирались в отель? — спросил Невил громко. — К несчастью, Лесли, ты перепутала бумаги. К несчастью для тебя. Я застал вас с любовником врасплох?

— А как же твой ужин с Клер Уилсон?

— Я отменил его. А заодно, кажется, и твой с Донахью! Ну, объясни ты мне ради Бога, Лесли, что, что ты нашла в этом слащавом мальчике? Я через пять лет нахожу тебя в том же состоянии, в каком оставил. Ты так и не подпустила к себе ни одного мужика. Что, неужели бережешь себя для Донахью? Почему, Лесли, почему?

— Почему? — Ее голос дрожал от обиды и гнева. — Уж точно не из-за Донахью! Потому что один чистоплюй не притронулся ко мне, когда я его умоляла об этом! Это не Донахью, это ты отверг меня! Я ведь хотела и хочу заниматься любовью только с тобой! А ты отвергал и отвергаешь меня.

Она в запале сказала то, о чем боялась признаться даже во сне.

— Лесли, нам надо поговорить.

— О чем тут говорить?

— Ты не права. Нам есть что обсудить. — Его глаза мрачно сверкнули. — Так вот, значит, почему ты до сих пор невинна. Я виноват?

Невил облокотился о капот машины, чтоб не упасть от переполнивших его чувств.

— Да, да, да, — тихо прошептала она.

— Ты никогда не любила Донахью? Ты не хотела стать его любовницей?

— Ты не слышал меня? Я не люблю и не хочу Донахью Прескотта. И никогда не хотела.

— Лесли. Я был слеп. Я дурак, прости меня.

— Не трогай меня, не приближайся ко мне. Убирайся, убирайся! — Лесли захлебывалась от слез.

Оттолкнув его, она вбежала в дом, стремглав бросилась в спальню и, упав на постель, спрятала голову под подушку.

Лесли не выходила из спальни почти до самого вечера. С трудом преодолев приближение депрессии, она все же заставила себя заняться недописанной программой. Затем, втянувшись в работу, которую закончила около восьми часов вечера, с удивлением осознала себя во времени и в пространстве. Времени было довольно много. Пространство вокруг пусто. Невила возле нее не было.

В девять он тоже не пришел. Лесли, как школьница, сосчитала вслух удары старинных часов на первом этаже. Около десяти, уставшая от волнений и слез, Лесли свернулась калачиком на своей кровати и заснула.

Пробуждение было резким. Кто-то открыл дверь ее спальни.

— Невил? — спросила она. — Что ты здесь делаешь?

Вопрос остался без ответа. Невил сорвал с нее плед, сел на край постели и принялся изучать ее тело. Лесли потянула было плед на себя, но он переложил его подальше.

— Лесли, — сказал он. — Я словно вижу тебя впервые. Если ты сказала бы обо всем еще пять лет назад, нам не пришлось бы так долго ждать.

Он говорил и поглаживал ее по волосам.

— Я тогда тебя отверг, как ты выразилась, лишь потому, что не люблю, когда меня используют. Но сегодня… Сегодня я посылаю к черту всех женщин, потому что у меня есть ты.

Лесли готова была поклясться, что его глаза светятся в темноте. Что-то мистическое происходило между ними. Она задрожала и попросила:

— Подожди, Невил…

— Пять лет. И все это время так никто и не прикасался к тебе?

— Ты же знаешь. Никто. С тех пор как мы расстались на Менорке…

— Забудь про эти пять лет. — Он прилег на край кровати и, облокотившись на одну руку, пристально посмотрел ей в лицо. — Мы снова вместе, забудь про все, закрой глаза.

— Я попробую…

Он приблизил к ней свое лицо. Она почувствовала его дыхание. Его губы коснулись ее губ, он поцеловал сначала верхнюю губу, потом нижнюю. Потом раздвинул языком губы, и они слились в страстном поцелуе. У Лесли закружилась голова, она словно вернулась на тот пляж восемнадцатилетней наивной девочкой, оставив всю горечь последних лет где-то на другой планете.

Его руки будто впервые узнавали ее тело, он тоже казался себе наивным неопытным мальчиком, познающим первую в его жизни женщину. Они словно оба превратились в девственников.

Сначала она помнила о своей нерастраченной девственности и эта мысль сковывала ее. Но постепенно Лесли теряла волю к сопротивлению. Постепенно она проникалась его чувствами, губы стали отвечать на его поцелуи. Он перенес поцелуи с лица на шею, и его свежее дыхание щекотало кожу шеи, мочку уха… Она испытала несколько восхитительных мгновений, когда его язык, конвульсивно подрагивая, проник в ушную раковину. Лесли уже не отталкивала Невила, она обнимала его.

— Пускай между нами ничего не стоит. — Невил занялся ее ночной рубашкой, и шелковая преграда пала без малейшего сопротивления с ее стороны.

— Невил, это опасно…

Он отстранился и восхищенно оглядел тело Лесли взглядом мужчины, которого уже ничто не может остановить.

— Нет, — ответил он, роняя тонкий газ ее ночной рубашки, — это то, чего нам больше всего хотелось столько лет подряд…