время Принстонский институт перспективных исследований, позднее был председателем Консультативного комитета Комиссии по атомной энергии. В 1949 году он входил в состав комиссии, изучавшей фотоснимки верхних слоев атмосферы, доставленные американским бомбардировщиком. Интерес американцев был вызван тем, что на снимках были видны следы первого советского атомного взрыва… В конце 1953 года президент Эйзенхауэр отдал распоряжение «возвести глухую стену между Оппенгеймером и секретными сведениями». Ученому выдвинули тогда целый ряд обвинений. Его обвиняли в том, что он материально помогал коммунистам, поддерживал с ними связь, был любовником коммунистки и женился на бывшей коммунистке, принимал коммунистов на работу в Лос-Аламосскую лабораторию. Словом, все крутилось вокруг этого. Через несколько месяцев началось официальное разбирательство. Процесс продолжался три недели. Оппенгеймеру исполнилось в те дни 50 лет.
Доказать, что Оппенгеймер был советским агентом и прочее, в чем обвиняли ученого, комиссия не смогла, но решение было таким: кандидатура Оппенгеймера нежелательна на любых должностях, связанных с доступом к военным секретам. Его тут же убрали из Комиссии по атомной энергии, а когда он подал апелляцию, ее отклонили.
Комитет безопасности пришел тогда к выводу, что «Оппенгеймер не всегда поступал согласно принципам безопасности Соединенных Штатов и мог в будущем угрожать этой безопасности, он не был искренним до конца, поступки Оппенгеймера в деле создания водородной бомбы заставляют сомневаться в том, что в будущем он будет действовать так, как этого требуют интересы безопасности страны».
В 1963 году, за четыре года до смерти ученого, Комиссия по атомной энергии пересмотрела это решение. Оппенгеймеру была присуждена премия имени Энрико Ферми за особый вклад в дело овладения и использования атомной энергии, но, строго говоря, это не было полной реабилитацией ученого. Иначе сложилась судьба Эдварда Теллера.
Их конфликт начался в Лос-Аламосе. Оппенгеймер не препятствовал работам Теллера над термоядерной бомбой и даже освободил его от работы над атомным оружием. Впоследствии их взгляды разделились окончательно. Оппенгеймер отстаивал свою позицию, Теллер всячески настаивал на создании водородной бомбы. Он и возглавил в США эти работы. Правительство США, разумеется, поддержало Теллера.
В октябре сорок девятого Консультативный комитет под руководством Оппенгеймера рассмотрел проект создания водородной бомбы и пришел к выводу, что создание термоядерного оружия неизбежно нанесет моральный ущерб Соединенным Штатам. Эдвард Теллер и другие ученые в состав этого комитета не входили, но проект отстаивали рьяно. В начале 1950-го президент Трумэн приказал начать работы… Первая реакция атомного синтеза была осуществлена американцами на поверхности земли на островке посередине Тихого океана 1 ноября 1952 года.
Взрыв был произведен в 7 часов 14 минут. Мощность взрыва «Майка» — такое кодовое название получило взрывное устройство — достигла примерно 12 мегатонн. Местом взрыва избрали коралловый риф на атолле Эниветок. Но американский снаряд еще не являлся транспортабельным оружием — он был чрезмерно велик и его лишь предстояло уменьшить до величины бомбы.
20 августа 1953 года в советской печати было опубликовано правительственное сообщение: «На днях в Советском Союзе в испытательных целях был произведен взрыв одного из видов водородной бомбы». Правда, я об этом узнал позднее, уже после освобождения из тюрьмы…
Это была действительно термоядерная бомба. Так что американцев мы опередили.
А в 1954 году под руководством Игоря Васильевича Курчатова под Москвой была пущена первая в мире атомная электростанция. Со времени взрыва первой нашей атомной бомбы прошло всего несколько лет…
Как-то Роберт Оппенгеймер сказал: «Мы сделали работу за дьявола». Да, было создано страшное оружие, которое, к счастью, не вошло в арсенал нацистов. У Советского Союза не оставалось выбора. Даже после второй мировой войны мы не могли чувствовать себя в безопасности. Так что и атомная, и водородная бомба отнюдь не прихоть Сталина, моего отца или кого-то другого. Не создай мы первыми водородное оружие, нам оставалось бы идти вслед за американцами. В истории же создания атомной бомбы так и получилось. Нам не оставалось ничего другого, как принять вызов…
Сотрудник Токийской резидентуры КГБ, майор Станислав Левченко, приговоренный за измену Родине в августе 1981 года к расстрелу, оказавшись после побега на Западе, охотно делился своими воспоминаниями об учебе в разведшколе, располагавшейся в Подмосковье. По словам бывшего разведчика, он был «прямо-таки потрясен» впервые услышанной им от преподавателей историей советского проникновения в тайны «Манхэттенского проекта». Секреты своей ядерной программы американцам удалось полностью утаить и от немецкой, и от японской разведок. И лишь в Советский Союз информация о ходе реализации «Манхэттенского проекта» поступала бесперебойно.
Мы выиграли таким образом несколько лет, в течение которых в противном случае мы бы полностью зависели от милости Америки, — подчеркивали преподаватели разведшколы, иллюстрируя высокоэффективную работу советской разведки.
Наверное, на этом действительно классическом примере будет воспитываться еще не одно поколение разведчиков. И наверняка не только российских. Это был поистине ошеломляющий успех советских спецслужб.
Людей, помогавших тогда нам, было много. Например, Клаус Фукс. Впоследствии этот ученый вынужден был признать, что он работал на Советский Союз. Но, повторяю, это был далеко не единственный источник информации. Таких, как Фукс, были десятки…
