стране научила его ничему не удивляться. А психологию женщины порой труднее понять, чем самую сногсшибательную ситуацию.

— Я вижу, — сказал он только. — Там вон вода и коньяк.

Попытайтесь привести в себя вашу хозяйку, а я пойду за солью.

Спустя некоторое время Латур-Мобур вернулся вместе с новым персонажем, который еще на пороге издал радостное восклицание:

— Боже мой! Вы все-таки нашли ее?

— Итак, это действительно она? Кэннинг не ошибся?

— Не сомневайтесь, дорогой граф! Господи! Я уже устал молиться!..

И Аркадиус де Жоливаль с блестящими от слез и радости глазами поспешил к Марианне, все еще не приходящей в себя, тогда как посол не торопясь подошел и поднес к ноздрям молодой женщины нашатырь.

По ее телу пробежала дрожь, и она застонала, инстинктивным жестом отталкивая источник резкого запаха, но открыла глаза.

Ее взгляд, вначале туманный, немедленно приковался к родному лицу Жоливаля, который, не стесняясь, лил слезы облегчения.

— Вы, друг мой?.. Но каким образом?.. Где мы находимся?

На это Теодорос, который, как подобает слуге из хорошего дома, отступил на три шага, с достоинством осведомил ее:

— В посольстве Франции, госпожа княгиня, куда я имел честь доставить госпожу княгиню после случившегося с ней происшествия!

— Происшествия?..

Марианна напрягла мозг в поисках утраченных воспоминаний.

Этот изящный и уютный салон, так же как и мокрое от слез лицо ее старого друга, действовали на нее так благотворно, но что это за происшествие, которое… И внезапно туман рассеялся. Молодая женщина снова увидела искалеченный корабль, дверь с красными печатями, следы крови, грязные фигуры янычар в неверном свете фонаря.

Она бросилась на грудь к Жоливалю, впиваясь пальцами в отвороты его сюртука.

— Язон!.. Где он? Что с ним произошло? Я видела кровь на палубе брига… Жоливаль, ради Бога, скажите, жив ли он?..

Он нежно взял ее судорожно сжатые холодные руки и стал их согревать, но слегка отвернулся. Он не мог вынести ее умоляющий взгляд.

— Откровенно говоря, я ничего об этом не знаю! — сказал он охрипшим голосом. — Вы… ничего не знаете?

— Нет. Но не менее откровенно скажу: я верю, я совершенно убежден, что он жив!.. Лейтон не мог позволить себе убить его.

— Тогда как… почему?

Вопросы рвались с губ Марианны, слишком разные и многочисленные, чтобы она могла произнести их сразу. Тогда вмешался посол.

— Сударыня, — учтиво сказал он, — в данный момент вы не в состоянии выслушать что бы то ни было! Вы перенесли потрясение, истощены, измучены, без сомнения, голодны… Позвольте мне хотя бы проводить вас в вашу комнату и дать вам там поесть.

Затем, может быть…

Но Марианна, оттолкнув Жоливаля, уже встала с кресла. Совсем недавно на опустевшей палубе ей казалось, что во всем мире ей некого любить или искать, и она ощутила, что жизнь уходит из нее, как вино из продырявленной бочки. Теперь же она знала, что ошибалась: Аркадиус здесь, рядом с ней, в полном здравии, и он сказал, что Язон, очевидно, тоже жив…

К ней мгновенно вернулась вся ее жизненная сила, равно как и боеспособность. Своеобразное воскрешение! Подлинное чудо!..

— Господин посол, — очень спокойно ответила она, — я глубоко признательна вам за прием, как и за ваше гостеприимство, которое я принимаю без колебаний. Но прежде чем отдаться отдыху, я умоляю вас позволить мне выслушать то, что сообщит мой старый друг. Для меня это вопрос жизни, поверьте, и я знаю, что не смогу уснуть, пока не узнаю все, что произошло.

Латур-Мобур поклонился.

— Мой дом и я сам в вашем распоряжении, княгиня. Я только удовольствуюсь тем, что дам распоряжение немедленно приготовить ужин, в чем, безусловно, нуждаетесь вы… и мы тоже! Что касается вашего спасителя…

Его проницательный взгляд перешел от замершей фигуры по-прежнему невозмутимого Теодороса к встревоженному лицу Марианны, которая, устыдившись, что думала только о себе, попросила его позаботиться о ее» слуге»и «прилично» обращаться с ним.

Затем он улыбнулся.

— Я надеюсь заслужить ваше доверие, сударыня… и этот человек бесконечно менее ваш слуга, чем я сам! Посольство Франции — надежное убежище… господин Лагос! Вы здесь желанный гость, и вы поужинаете с нами!

— Вы знаете его? — спросила ошеломленная Марианна.

— Конечно! Император, который восхищается мужеством греков, всегда рекомендовал мне как можно детальней осведомляться обо всем, что касается их. Мало кто так популярен в домах Фанара, как повстанец с гор Морэ. И мало кто может соответствовать его описанию, вопрос размера… Добро пожаловать, друг мой!

Ничего не ответив, Теодорос учтиво поклонился.

И, оставив своих гостей, еще не пришедших в себя от изумления, граф де Латур-Мобур покинул комнату с достоинством, которое ничуть не принизили его просторный индийский халат и ночной колпак из зеленого шелка.

Марианна сейчас же обернулась к Жоливалю.

— Теперь, Аркадиус, — умоляющим тоном сказала она, — расскажите мне обо всем, что произошло с тех пор, как мы расстались!

— Вы хотите сказать — с тех пор, как тот бандит фактически бросил вас в море, после того как обезвредил нас и захватил корабль? Откровенно говоря, Марианна, я едва поверил своим глазам.

Вы здесь, живая и здоровая, тогда как долгие дни мы не смели даже вообразить, что вы сможете выжить. Неужели вы не Видите, что я сгораю от желания узнать…

— И я тоже, я просто умираю, Аркадиус! И умираю от страха, потому что хороню вас знаю: если бы у вас были приятные новости, вы бы сообщили их мне сразу! Неужели все так плохо?

Он пожал плечами и, заложив руки за спину, стал ходить взад-вперед по комнате.

— Я не знаю! Все невероятно странно! Ничто с момента нашей разлуки не происходило нормально. Судите сами…

Умостившись поудобнее в кресле, Марианна слушала и, по мере того как текла его речь, ее внимание все больше приковывалось к ней, уходя от всего окружающего.

Жоливаль и в самом деле говорил о вещах необычных…

Вечером после злодейского поступка с Марианной, когда «Волшебница» изменила курс и направилась в Африку мимо берегов Крита, она встретилась с пиратскими шебеками Вали-паши, грозного сына Али-Тебелина.

Своре паши Эпира не составило труда захватить корабль, находившийся в руках страдающего манией величия доктора и кучки бандитов. По крайней мере пленники из глубины трюма, где они были прикованы, могли судить об этом по скоротечности боя.

Одно, впрочем, им было ясно: с предыдущего дня Язон Бофор больше не командовал своим кораблем.

— Как же вы можете утверждать, что он еще жив? — вскричала Марианна. — Лейтон, безусловно, убил его, чтобы захватить командование бригом!

— Убил? Нет! Но одурманил зельями! И я считаю, что не надо далеко искать объяснений