— Мы сделаем это так тихо, что никто не обратит внимания, — вкрадчивым голосом сказал он. — Для этого не понадобится прилагать никаких особых усилий. Правда, господина Ретифа де ля Бретона придется на некоторое время оставить на свободе, а арестуем мы его в тот момент, когда внимание прессы будет отвлечено делом кардинала де Роана. Что же касается самого кардинала, то я завтра же отправлю своим агентам в Риме депешу о необходимости установить особенно пристальное наблюдение за его высокопреосвященством. Наблюдение будет также установлено за его домом в Париже на Вьейдю-Тампль. То же самое касается графини де ла Мотт, как, впрочем, и ее супруга. Насколько мне известно, упомянутая публика принадлежит к кругу людей, довольно часто посещающих салон госпожи де Сен-Жам, проживающей на Вандомской площади.

Барон де Бретейль произнес:

— Это не жена ли господина де Сен-Жама — казначея морского ведомства?

Начальник тайной полиции кивнул.

— Да. Вы правы. Это жена того самого Бодара де Сен-Жама, который уже давно привлекает наше внимание. По-моему, он пытается переплюнуть по роскоши королевский двор, а морское ведомство, тем временем, жалуется на нехватку средств. Между прочим, министерство финансов, отказывая всем прочим ведомствам, с достойной подражания регулярностью, выделяет их только морскому министерству. Маршалу де Кастой можно только позавидовать.

— Еще бы, — миролюбиво отозвался господин де Миромениль, — ведь у него в помощниках сам господин де Ла Файетт.

На лице короля Людовика XVI появилась гримаса неудовольствия.

— Опять этот маркиз де Ла Файетт? Господа, мне неприятно слышать даже его имя.

Начальник тайной полиции торопливо продолжил:

— Итак, наблюдение будет установлено за кардиналом де Роаном, графиней и графом де ла Мотт, госпожой де Сен-Жам и ювелирным домом Бемера и Бассенжа. Возможно, сами ювелиры имеют непосредственное отношение к этому мошенничеству. Думаю, что в ближайшем будущем наблюдения должны дать конкретные ощутимые результаты.

— Когда кардинал де Роан возвращается из поездки по Италии и Германии? — спросил барон де Бретейль.

— Поначалу он собирался вернуться в середине июля, — сказал начальник тайной полиции. — Однако, сейчас, по моим сведениям, его пребывание в Италии затягивается, и, скорее всего, он объявится в Париже не раньше, чем в середине августа. Людовик XVI, несмотря на героические попытки сопротивляться, был близок ко сну. Голова его клонилась все ниже и ниже, глаза постепенно закрывались. Однако, услышав возможную дату возвращения великого капеллана Франции кардинала де Роана в Париж, он встрепенулся.

— Господа, я могу назвать вам с точностью до одного дня, когда кардинал будет здесь, — неожиданно для присутствующих сказал король.

Увидев три изумленных взгляда, направленных на него, Людовик добродушно улыбнулся.

— Это состоится не позже, чем пятнадцатого августа, в день успения Святой богородицы.

Начальник тайной полиции, министр двора и министр юстиции понимающе переглянулись между собой — и без лишних слов было понятно, что хотел сказать король.

Вся Франция знала о том, что пятнадцатое августа был днем рождения ее королевского величества Марии-Антуанетты Французской.

Пятнадцатого августа тысяча семьсот восемьдесят пятого года наступила развязка знаменитого дела с ожерельем, предназначавшимся в подарок для королевы Марии-Антуанетты.

Великий капеллан Франции кардинал де Роан, облаченный в торжественную белую мантию, вышел из дверей своего замка на улице Вьей-дю-Тампль в Париже для того, чтобы занять место в карете, которая должна была отвезти его в главный собор города, Нотрдам-де-Пари.

Кардинал лишь три дня назад прибыл в Париж после длительной поездки по Европе, но уже успел встретиться с графиней де ла Мотт, которая, ничего не зная о тайном расследовании, уверила его высокопреосвященство в том, что королева по-прежнему испытывает нежные чувства к нему и после некоторого размышления должна назначить дату их новой встречи.

Это известие до того обрадовало кардинала, что последующие три дня он пребывал в великолепном расположении духа.Вот и сегодня утром, приготовившись отслужить мессу в Нотрдам-де-Пари по случаю торжеств, связанных с праздником Успения, кардинал напевал какой — то из псалмов на манер уличной песенки.

Усевшись в карету, он отправился в собор, где его уже ожидала толпа прихожан. Однако кардинал не обратил внимания на то, что за его каретой, сопровождаемой охраной, следует неприметный экипаж, запряженный двумя серыми в яблоках лошадьми.

Этот же самый экипаж отправился за каретой кардинала де Роана после того, как он, отслужив торжественную мессу, направился в Версаль с той же самой целью — его высокопреосвященство намеревался отслужить службу в одной из версальских часовен, где Должны были собраться наиболее знатные представители двора во главе с Людовиком XVI и Марией-Антуанеттой. Правда, по дороге в Версаль к конному экипажу, ехавшему за каретой кардинала, присоединились полтора десятка конных гвардейцев, которые, следуя на приличном расстоянии от кардинала, прибыли в Версаль вместе с ним. Кардинал де Роан был арестован прямо здесь, в Версале, на глазах изумленного двора, и в полном облачении препровожден для допроса пред очи короля.

Поначалу кардинал даже не понял, в чем дело, когда его отвели в отдельную комнату, где находились король Людовик, королева Мария-Антуанетта, министр юстиции господин де Миромениль и министр двора барон де Бретейль.

— Я не понимаю, ваше величество… — растерянно пробормотал кардинал, когда пара дюжих гвардейцев, ведомых бароном де Бретейлем, ввела кардинала в комнату, где находились члены королевской фамилии.

Король молчал, а вместо него ответил барон де Миромениль:

— Ваше высокопреосвященство, у нас есть доказательства того, что подпись королевы на документе, который вы предоставили господам Бемеру и Бассенжу, была поддельной. На этом основании мы считаем необходимым задержать вас и препроводить в Бастилию, где будут продолжены допросы для того, чтобы пролить свет истины на это пока что покрытое мраком тайны дело.

Кардинал растерянно развел руками.

— Но я… Я передал этот документ графине де ла Мотт, которая обещала, что покажет текст договора ее величеству. Как я мог не поверить госпоже де ла Мотт, которая является статс-дамой ее величества?

В поисках поддержки, он растерянно смотрел на Марию-Антуанетту. Однако, королева стояла, демонстративно отвернувшись от него.

— Ваше величество, а как же…

Кардинал хотел спросить у королевы о судьбе своих многочисленных любовных посланий, но вовремя осекся. Ему вдруг все стало ясно.

Господин де Миромениль тем временем продолжал:

— Нам также известно, ваше высокопреосвященство что вы действовали в тайном сговоре с графиней де да Мотт и графом Калиостро, который на самом деле никаким графом не является. Сейчас мы заняты выяснением его личности.

Кардинал обреченно опустил голову, в уголках его глаз блеснули слезы. Он и на самом деле выглядел жалко — пожилой, уставший человек, который пострадал из-за своих чувств.

Потрясенный услышанным, кардинал успел только пробормотать:

— Простите меня, ваше величество… Я… я… Мне кажется… Я начинаю догадываться, что меня обманули…

На этом допрос был закончен. На глазах изумленного двора кардинал де Роан, великий капеллан Франции был отправлен в Бастилию в сопровождении усиленной охраны.

Через три дня, восемнадцатого августа, была арестована графиня де ла Мотт, которая, узнав, что кардинала де Роана задержали, пыталась покинуть Париж и скрыться в Англии.