вам сейчас, ваше высокопреосвященство — достойным подарком для дамы вашего сердца вполне может быть какое-нибудь украшение. В любом случае, я постараюсь вам помочь.

После этого графиня де ла Мотт перевела разговор на другую тему.

— Кстати, кардинал, вы вчера не присутствовали на спиритическом сеансе графа Калиостро у королевы? Там было немало интересного…

В полдень следующего дня Констанция уже прибыла в королевский дворец, где ювелиры Бемер и Бассенж должны были продемонстрировать ее величеству сделанное ими бриллиантовое ожерелье. Ювелиры уже сидели в приемной, ожидая назначенного часа.

— Господа, ожерелье с вами? — спросила Констанция, входя в приемную. Бассенж и Бемер вскочили.

— Да, вот оно.

В руках у высокого блондина Бемера Констанция увидела знакомую коробку, обтянутую черным бархатом.

— Сейчас я справлюсь у ее величества о том, насколько скоро она сможет вас принять. Думаю, что это произойдет через несколько минут.

С этими словами Констанция скрылась за дверью, оставив нервно переглядывавшихся между собой ювелиров в приемной.

При появлении Констанции Мария-Антуанетта, находившаяся в комнате вместе с графиней де ла Мотт, торопливо сложила лежавший перед ней на столе листок бумаги и положила его в верхний ящик.

— Ваше величество, — обратилась к ней Констанция, — прибыли ювелиры. Вы не могли бы принять их немедленно?

Мария-Антуанетта рассеянно кивнула.

— Да, да, конечно. Просите.

Бемер и Бассенж, не скрывая своего благоговения, вошли в кабинет ее величества и наклонились в глубоком поклоне.

— Итак, — просто сказала королева, — показывайте. Бассенж, почтительно склонив голову, положил на стол перед королевой обтянутый черным бархатом футляр. Констанция открыла футляр и придвинула его поближе к глазам Марии-Антуанетты. Та не сдержалась и восхищенно воскликнула:

— Какая прелесть!

Ожерелье сверкало и переливалось поистине волшебным блеском.Мария-Антуанетта достала его из футляра и положила на руку. Бемер и Бассенж радостно улыбались.

— Ваше величество, это ожерелье достойна носить только одна женщина в мире — вы, — произнес Бассенж своим тонким голосом.

Королева ничего не ответила, целиком поглощенная осмотром украшения. На лице же графини де ла Мотт, стоявшей за спиной Марии-Антуанетты, Констанция заметила какое-то странное выражение. У Констанции появилось такое ощущение, что статс-дама, мадам де ла Мотт, уже знает, чем все закончится.

— Сколько же оно стоит? — спросила королева. Бемер и Бассенж смущенно переглянулись между собой.

— Минимальная цена, которую мы хотели попросить за него — один миллион шестьсот тысяч франков, — ответил Бемер.

Королева удивленно подняла брови.

— Сколько?

— Миллион шестьсот тысяч, — робко повторил Бемер. — Простите, ваше величество, но мы не можем продать его дешевле. Бриллиантов такой чистоты вы не найдете в Европе. А оправа сделана из материала, привезенного из Южной Америки. Мы трудились над ним несколько месяцев.

Королева еще долго не могла скрыть своего восторга и восхищения, вновь и вновь перекладывая ожерелье с руки на руку.

— Да, — наконец, произнесла она, — вы можете гордиться этим украшением. Иногда даже не верится, что такое можно создать человеческими руками. И, пожалуй, оно стоит тех денег, которые вы за него просите.

Мария-Антуанетта положила ожерелье назад в футляр и, закрыв его, отодвинула от себя.

— Ну, что скажете, Женевьева?

Неожиданностью для Констанции было то, что ее величество обратилась к графине де ла Мотт по имени. Степень доверия, которую испытывала королева по отношению к статс-даме госпоже де ла Мотт оказалась для Констанции намного выше, чем она ожидала. Впрочем, вопрос с бриллиантовым ожерельем для Констанции не имел особого значения, поскольку единственное, чего она добивалась в этом деле — просто продемонстрировать ее величеству настоящее произведение искусства. Насколько бы велико ни было влияние графини де ла Мотт на Марию — Антуанетту, решение приходилось принимать самой королеве.

Графиня де ла Мотт, не обращая внимания на затаивших дыхание Бемера и Бассенжа, спокойно ответила:

— Разумеется, ожерелье достойно вашего величества. Однако я бы попросила не забывать вас о сложном положении, в котором находится наша казна. Во-первых, в Европе неспокойно, во — вторых, ваш супруг проводит реорганизацию французской армии и флота. Мы строим новый порт в Шербурге, на все это требуются большие расходы. И потом, стараниями некоторых не в меру ретивых журналистов у народа сложилось неверное представление о расходах королевской семьи. В общем, на вашем месте, — подытожила графиня де ла Мотт, — я бы воздержалась от покупки столь дорогой вещи.

Королева задумчиво откинулась на спинку кресла.

— Что ж, в ваших словах, графиня, немалая доля правды. На эти деньги лучше построить лишний боевой корабль.

Ювелиры не скрывали своего разочарования. И в самом деле, их можно было понять — ни кто иной, кроме королевы, не мог позволить себе такую покупку. И дело тут было даже не в деньгах. В конце концов, ожерелье можно было разделать на камни и продать их поодиночке. Но, во-первых, это обещало грандиозные финансовые потери, а во-вторых, Бемер и Бассенж, создавшие это украшение собственными руками, не могли даже допустить мысли о подобном. Главная причина их разочарования состояла в том, что ожерелье предназначалось именно для королевы. И никто иной теперь просто не мог претендовать на него. Его приобретение другим лицом было бы воспринято Марией-Антуанеттой как личное оскорбление.

Констанция прекрасно понимала чувства ювелиров, но принимать решения за королеву было не в ее власти. В глубине души она сочувствовала ювелирам, которым пришлось не солоно хлебавши покинуть королевские покои.

Мария-Антуанетта осталась наедине с Констанцией и графиней де ла Мотт. У самой королевы также было подавленное настроение, причины которого были очевидны. Помолчав, Мария — Антуанетта сказала:

— Интересы Франции требуют того, чтобы я отказалась от личных пристрастий. К тому же, теперь у этих борзописцев не будет очередного повода, чтобы обвинять королеву Франции в растрате денег из казны. А ожерелье на самом деле великолепно.

— Я понимаю вас, ваше величество, — сказала Констанция. — Вы вольны поступать так, как считаете нужным. С вашего разрешения, я покину дворец. Я хотела бы посвятить сегодняшний вечер сыну.

— Ну что ж, графиня, я благодарю вас за хорошо выполненную работу. Вы получили подготовленный для вас список ювелирных домов?

— Да.

— Продолжайте выполнять свои обязанности. Кстати, можете зайти к моему казначею. Я распорядилась выдать вам небольшую сумму на текущие расходы. Можете считать это первым вознаграждением за службу.

Констанция преклонила колени.

— Благодарю вас, ваше величество. Но я не считаю, что заслужила его.

Королева холодно поджала губы.