Привратник, который, казалось, только-только начал приходить в себя, снова обмер. Лицо его побледнело так, словно за дверью, на улице, стояла сама смерть.
— Что же это такое, госпожа? — пробормотал он. — Ведь вечер уже… Ведь вы никого не приглашали к себе сегодня, верно?
Волнение Жана-Кристофа передалось и Констанции. Дыхание ее участилось, грудь стала вздыматься все выше и выше. Ничего не ответив на вопрос привратника, она махнула рукой.
— Узнай, кто там.
Жан-Кристоф, едва слышно бормоча что-то, поковылял к двери. Констанция осталась стоять в освещенном неровным светом свечей длинном узком коридоре.
На сей раз на пороге показался маленький человечек в не очень новом, но целом и чистом, камзоле. На голове его была шляпа такого же фасона, какой носил привратник самой Констанции де Бодуэн.
Судя по всему, это был чей-то слуга. Констанция успела заметить, что несмотря на стоявшую на улице зябкую прохладу и отсутствие на позднем госте плаща, он совсем не выглядел замерзшим. Причина этого стала понятна Констанции, как только человечек заговорил. Голос у него был немного возбужденный, а широкие размашистые жесты выдавали в нем уроженца Гасконии.
— Добрый вечер, добрый вечер, ваша милость.
Он сразу же направился к Констанции, заметив в конце коридора ее фигуру.
— Простите мне столь поздний визит, однако, как вы понимаете, по собственной воле я бы никогда не решился нарушить ваше уединение.
Констанция стояла с гордо поднятой головой.
— Потрудитесь объяснить, кто вы такой.
На мгновение у нее мелькнула мысль, что это слуга кого-нибудь из ее соседей по Вандомской площади, которые, возможно, захотели осчастливить ее своим визитом. Человечек снова замахал руками.
— Я сейчас все объясню вам, ваша милость. Меня зовут Шаваньян. Я служу хозяевам дома, который находится по соседству с вашим. Вы наверное знакомы с ними.
Констанции было известно, кто живет в соседнем особняке, однако она не была знакома с его хозяевами. Желая услышать рассказ слуги о том, кому он служит, Констанция отрицательно покачала головой.
— Нет, я не знаю, кто ваши хозяева и не знакома с ними.
Но это ничуть не смутило Шаваньяна. Продолжая активно жестикулировать, он воскликнул:
— Сейчас, сейчас я вам все расскажу. Моего хозяина зовут месье Бодар Сен-Жам. Странно, что вы еще не слышали о нем, ваша милость. Ведь он служит казначеем морского ведомства.
«Опять морское ведомство. Кажется, я совсем недавно уже что-то слышала о нем. Ах, да, вспомнила. Эти старухи на балу говорили, что маркиз де ла Файетт получил должность помощника морского министра. Наверное, они знакомы с этим Сен-Жамом».
— Да, жаль, что вы не слышали о моем хозяине, — продолжал тараторить гасконец. — Вы знаете, он сейчас очень богат. Он один из самых богатых людей в Париже, а может быть, и во всей Франции. Констанция едва сдержалась от того, чтобы не улыбнуться. Она хорошо знала истинную цену подобным богатствам. Наверняка этот Бодар Сен-Жам запустил руку в государственную казну, и при том, не по локоть, как это обычно делали государственные чиновники, а скорее всего, по самое плечо. А может быть, даже не одну руку, а обе. Она, Констанция де Бодуэн, никогда не испытывала особого почтения к людям, которые, прикрываясь какой-нибудь малозаметной должностью, вроде казначея морского ведомства, тянули деньги из казны. Впрочем, она даже не могла назвать свое отношение к подобным личностям презрением, поскольку они были глубоко безразличны ей. После короля Пьемонтского Витторио, пожалуй, лишь красавец маркиз де ла Файетт в какой-то степени привлек ее внимание. И то это было чистое любопытство. Нет, разумеется, нельзя сказать, что Констанция до конца жизни решила не обращать внимания на мужчин. Но после той страсти, которой ее одарил Витторио, она еще долго не сможет прийти в себя. Лишь к королю Людовику XVI Констанция испытывала сейчас нечто, напоминавшее чувство. Но чувством этим была благодарность. Он смог понять и поддержать ее в трудную минуту. Он сделал так, чтобы ее оставили при дворе в числе фрейлин королевы Марии-Антуанетты. Скорее всего, этот вопрос, действительно, решен, потому что ее величество уже прислало ей приглашение на аудиенцию.
На мгновение, отвлекшись, Констанция снова принялась слушать Шаваньяна, остановить которого, казалось, было невозможно. — Вы знаете, у моего господина великолепный дом. Просто великолепный. Вы знаете, кто там жил раньше? О, вы не знаете, кто там жил раньше? Ну, тогда я вам расскажу и об этом.
Констанция почему-то развеселилась. Ей уже давно не приходилось встречать таких забавных людей, и она даже решила, что выслушает его. В общем, конечно, следовало бы еще раз подняться наверх, к Мишелю, но, говоря по правде, Констанция так уставала от общения с сыном за целый день, что сейчас ей просто хотелось хотя бы на минуту отвлечься.
Когда Шаваньян открыл рот, чтобы продолжить свой рассказ о прежнем хозяине особняка, Констанция успела опередить его.
— Отдайте вашу шляпу моему привратнику и идите за мной, месье…
— Шаваньян, — с готовностью воскликнул тот. — Говорят, что кто-то из моих предков был дворянином и даже служил в армии его величества. Но никто этому не верит. Да я и сам уже в это не верю. Сопровождаемая словесной трескотней Шаваньяна, Констанция прошла в комнату для гостей и жестом пригласила слугу сесть. Затем она повернулась к привратнику.
— Жан-Кристоф, принесите нам что-нибудь.
Привратник тут же бросился исполнять приказание хозяйки, а Шаваньян вновь затараторил:
— В этом особняке раньше жил откупщик месье Данже. Представляете, как это смешно — откупщик с фамилией «опасность». Он умер совсем недавно, каких-нибудь полгода назад. Один из его друзей на похоронах сказал, что теперь людям нечего бояться проходить по Вандомской площади. После того, как господин Данже умер, мой хозяин и заселился в этот дом. Но вы не думайте, ваша милость, что это единственный дом господина Сен-Жама. О, мой хозяин очень богат, очень. Вы, может быть, слышали, что он строит в Нейи прекрасный дворец. Госпожа Кристина Сен-Жам, его супруга, возжелала, чтобы мой господин назвал этот дворец «капризом».
Констанция с иронией заметила:
— Ваша хозяйка, месье Шаваньян…
— Шаваньян, — услужливо поправил тот.
— Ваша хозяйка, месье Шаваньян, весьма оригинальная особа. Такое название даже мне не пришло бы в голову.
Слуга не понял иронии и с неподдельным энтузиазмом продолжал:
— О, госпожа Кристина Сен-Жам весьма оригинальная особа. Она очень любит украшения и роскошь. А вы слыхали о ее перьях?
На сей раз Констанция не удержалась и прыснула от смеха.
— О каких перьях?
Шаваньян затараторил:
— Удивительная, потрясающая история. Ваша милость, вы, наверное, недавно в Париже, иначе вы обязательно знали бы об этом. Госпожа Сен-Жам решила отделать балдахин над своей кроватью какими-то совершенно необыкновенными перьями. Я даже не знаю, что это за перья, но говорят, что их привезли из Индии. А может быть, и не из Индии. В общем, я точно не знаю. Они переливаются всеми цветами радуги и изогнуты, как маленькая лира. Теперь госпожа Сен — Жам спит под ними. А вы знаете сколько они стоили?
— Ну, разумеется, не знаю.
Шаваньян сделал страшное лицо.
— Я тоже. Но зато я знаю, что сказала королева, когда услышала о приобретении моей госпожи.
— И что же она сказала?
— Даже я не могу позволить себе такой роскоши. Вот что сказала ее величество Мария —
