знать.

Но с Констанции пока хватало и свежих впечатлений, поэтому онане слишком-то расспрашивала Шарлотту о том, что ей известно.

Жизнь Констанции потихоньку входила в новое русло. Ее уже не изумлял огромный город, не удивляло большое количество без дела слоняющихся по улицам людей. Она уже сама стала составной частью Парижа, ведь девушка была принята при дворе и даже обратила на себя внимание короля.

Если бы она стремилась к большему, то возможно, жизнь ее сложилась бы иначе. Но Констанция всегда довольствовалась тем, что есть, находя счастье и радость там, где никто не мог разглядеть даже намека на новые возможности.

Графиня Аламбер твердо решила вернуться в Мато, но наотрез отказала Констанции в том, чтобы та сопровождала ее.

— Ты должна остаться здесь, дитя мое, — говорила старая графиня, гладя свою повзрослевшую внучку по волосам. — Твое счастье здесь и ты найдешь его обязательно. /

Констанции и самой не хотелось возвращаться, ведь она только входила во вкус новой, полной событий жизни. А заточать себя впровинции теперь уже не имело смысла.

— Я обязательно устрою прощальный бал, — сказала графиня Аламбер. — В наш дом будет приглашено очень много гостей и среди них очень знатных. Если до этого, Констанция, ты блистала в чужих домах, то теперь должна создать славу собственному. Ты останешься жить здесь и понемногу все забудут его прежнюю владелицу, все станут говорить: «Ах, да это дворец виконтессы Констанции Аламбер!Как он хорош! Как он со вкусом обставлен!»

— Мне будет не хватать вас, бабушка.

— Я уже сыграла свою роль в твоей жизни, мне больше нечего тебе дать, и я только отягощу твою жизнь. Как-нибудь, когда тебе станет совсем скучно, приезжай в Мато, побудь со мной пару денькови возвращайся обратно. Большего мне не надо, изредка напиши мне ине обижайся, если я буду писать слишком часто. Это не значит, что на каждое из моих посланий ты обязана отвечать.

Констанция прикусила нижнюю губу, ей хотелось расплакаться, но она сдержала себя.

Я всегда буду любить вас, бабушка, что бы ни произошло.

— А ничего и не может произойти, — ласково сказала графиня Аламбер, беря Констанцию за руку.

— Но ведь жизнь идет, — возразила ей внучка.

— Жизнь идет — и в то же время стоит на месте. Все стремятся чего-то достичь, но остаются теми, кем их создал бог.

— А для чего создана я? — задала Констанция вопрос, на который не существует ответа.

— Ты, дитя мое, создана для того, чтобы тобой восхищались. И помни об этом. Когда — то и я была такой, ты не веришь?

На губах Констанции появилась улыбка. Трудно было представить себе эту седовласую женщину красавицей, к чьим ногам бросались знатные вельможи.

— Но почему же… — не очень уверенно ответила девушка.

— В том-то и дело, что теперь, глядя на меня, такого не скажешь.А раньше… — глаза графини затуманились, — раньше из-за моей красоты умирали. Так что не упускай времени, внучка, красота быстротечна и ты не успеешь оглянуться, как она уйдет в прошлое. Глядя в зеркало, тебе будет казаться, что ты еще способна очаровывать, но не давай стеклу обмануть себя, лучше смотри в глазамужчин и в глаза женщин. Если первые будут любить тебя, а вторые ненавидеть, значит ты все еще красива.

— К чему эти слова?

— Это то немногое, по-настоящему ценное, что я могу передать тебе.

— Но вы говорите, бабушка, так, словно мы никогда больше не увидимся.

— Кто знает, — вздохнула графиня, — произойдет это завтра или через десять-лет. И я, Констанция, хотела бы умереть раньше, пока ты еще молода.

Девушка поднялась с колен и обойдя графиню сзади, обняла ее заплечи.

— Я так благодарна вам за все, что вы для меня сделали!

— Это мой долг, ведь ты моя внучка.

— Нет, по-моему никто не делает даже для своих детей так много.

— Но ты же у меня одна, — как будто пыталась оправдаться графиня Аламбер, — к тому же тебя столько лет не было рядом со мной. Должна же я была выплеснуть всю свою любовь и нежность, накопившуюся за долгие годы.

— Спасибо вам, — Констанция поцеловала графиню в щеку.А та, в свою очередь, удержала ее руку.

— Значит, решено. Мы с тобой рассылаем приглашения на прощальный бал. Графиня Аламбер отбывает в Мато, а ее место при дворе займет прекрасная Констанция.

И наконец долгожданный день настал.

Констанция встречала его с тревогой в сердце, и для этого быломного причин. Впервые она являлась хозяйкой бала, но ей предстоялорасстаться с графиней Аламбер, быть может навсегда. Странно прощаться с человеком так, как будто он умер, когда на самом деле, он еще жив.

Путь до Мато был неблизким, и Констанция прекрасно отдавала себе отчет в том, что не сможет приехать быстро, если ее бабушка серьезно заболеет.

Графиня Аламбер и ее внучка стояли у начала лестницы и встречали гостей. Старая графиня приветливо улыбалась и не забывала нашептывать Констанции, кто пришел к ним в дом.Некоторые из гостей были уже знакомы девушке, других она видела впервые. Никто особенно не запомнился, лишь двое мужчин, пришедших вместе.

Лишь только дверь отворилась и дворецкий назвал имена, старая графиня тут же зашептала:

— А вот на этого, что справа, Констанция, обрати пристальное внимание. Это виконт Анри Лабрюйер. Я еще помню, как он родился, ведь я была дружна с его матерью. Это очень интересный молодой человек.

— Тот, что повыше? — спросила Констанция, изображая на своем лице прелестную улыбку, ведь гости уже спешили к ним.

— Нет, Констанция, тот, который поизящнее. Девушка с интересом посмотрела на молодого человека, в чьем лице было много женственности и в то же время он оставался чрезвычайно привлекательным для женских глаз. Темные, почти что черные волосы с каштановым отливом ниспадали ему на плечи, а взгляд карих глаз был томным и немного презрительным, словно он уже устал от жизни.

Его спутник был почти на полголовы выше своего приятеля и выглядел куда более прозаично. У него было лицо типичного вояки, не отягощенное раздумьями о смысле жизни. Жесткие русые волосы обрамляли волевое лицо.

— Это шевалье де Мориво, — успела напомнить графиня Аламбер своей внучке, когда гости были всего в шаге от них.

Мужчины одновременно склонились, желая поцеловать руку Констанции и тут же рассмеялись. Исправляя оплошность, виконт Лабрюйер уступил руку девушки своему соседу, а сам взял в свою ладонь дряблую руку графини Аламбер.

— Вы чудесно выглядите, — сказал Анри старой даме, — и по-моему, совсем не изменились с того дня, как покинули Париж.

— Вы мне льстите, виконт, я знаю цену словам мужчин и поэтому принимаю их как простую любезность.

— Вы боитесь, графиня, что ваша красота исчезнет бесследно? Нет, графиня, она передо мной, — виконт выпрямился и взял в пальцы руку Констанции, а шевалье де Мориво приблизился к графине