моржей, назвав их Оранскими. Дальше на север «Меркурий» не пустили льды. Баренц возвращается и встречается с остальными кораблями экспедиции, капитаны которых, Корнелий Най и Брандт Тергалес, провели их через пролив Югорский Шар в Карское море.

Те же три капитана, включая Баренца, отправились в следующем году в новую экспедицию на северо-восток, погрузив на шесть судов всевозможные товары. Голландцы были уверены в том, что проход в Карское море найден и дойти до Китая удастся. Но на сей раз их ждало разочарование: хотя они и прошли через Югорский Шар, но море заполнил сплошной массив льда, преодолеть который было невозможно. На совещании капитанов 15 сентября 1595 года было принято и зафиксировано следующее решение: «Мы, нижеподписавшиеся, объявляем перед Богом и миром, что мы сделали, что от нас зависело, чтобы проникнуть через Северное море в Китай и Японию, как нам приказано в наших инструкциях. Наконец, мы увидели, что Богу не угодно, чтобы мы продолжали наш путь и что надобно отказаться от предприятия».

Баренц был единственным, кто возражал против этого капитулянтского решения и предлагал продолжить попытку, испробовав северный путь, уже разведанный им в прошлом году. Но он подчинился мнению большинства, и вся экспедиция вернулась в Голландию.

Купцы и правительство не могли смириться с неудачей. Назначена премия тому, кто сумеет пройти северным путем в Китай, и организована новая экспедиция — из двух судов, под командой Ян ван Рийпа и Якова ван Гемскерка. Баренц согласился принять участие в плавании в качестве старшего штурмана на одном из кораблей, хотя он был, несомненно, «душой» экспедиции.

10 мая 1596 года суда вышли из Амстердама. В этом плавании был открыт Шпицберген, принятый голландцами за часть Гренландии. Мимо него не удалось пройти на север, и Баренц, оставив ван Рийпа у открытой земли, направился к Новой Земле, продолжая верить, что именно она откроет ему северо- восточный проход. Очень странно представлял он себе путь в Китай: достаточно было, обогнув Новую Землю, войти затем в Обскую губу, подняться по реке Оби к озеру, из которого она вытекает, а на озере и находится столица Китая Кумбалик (так европейцы называли тогда Пекин).

И вот голландцы снова у Крестового острова, на берег которого высаживаются, чтобы осмотреть русские кресты. Пока вырезали они на них свои надписи, остров окружили льды: пришлось задержаться на несколько дней. «Мы воспользовались этой стоянкой, — как пишет Геррит де Фер, летописец экспедиции, — чтобы выстирать на берегу наши рубашки и выбелить их на солнце». Когда льды отнесло течением, двинулись дальше вдоль западного берега. Дошли до северной оконечности Новой Земли. Ее Баренц назвал мысом Желания — уж очень сильно желал он, чтобы за мысом этим открылся безлюдный морской простор. Но этого не произошло — одни льды расстилались до самого горизонта.

21 августа 1596 года, спасаясь от напора льдов, голландцы вошли в небольшую бухту на северо- восточном берегу архипелага. В этой бухте, названной Баренцем Ледяной Гаванью, остались на зимовку. Это была первая зимовка европейцев в столь высоких арктических широтах. Прошла она очень тяжело. Первой жертвой пал корабль, затонувший 30 августа. Пришлось собирать плавник на берегу и строить из него зимовочный дом. Он оказался плохо приспособленным для суровой зимы. Голландцы почему-то не воспользовались опытом русских, умевших строить небольшие, но теплые избы с обязательными сенями и печкой-каменкой. Сколоченный наскоро из сырого материала — плавника, слишком просторный, если судить по рисунку де Фера, их дом совсем не сохранял тепло.

Вот что записывал он в своем дневнике: «Погода жестокая и дует очень холодный и почти невыносимый ветер с востока. Мы с жалостью смотрим друг на друга, опасаясь, что мы погибнем, если мороз еще усилится… Какой большой огонь мы ни раскладываем, согреться не можем… Стоишь возле огня, так близко к нему, что чуть не обжигаешь ноги спереди, а спина мерзнет и покрывается инеем».

Уже в самом начале зимовки стали иссякать продовольственные запасы. И только охота на белых медведей, часто подходивших к дому, да ловля песцов капканами, спасали от голода. И все же неумолимая цинга посетила зимовку. Болели многие, но особенно тяжелым состояние было у Баренца. Когда 14 июля 1597 года, отремонтировав шлюпку, голландцы вышли из Ледяной Гавани в море, никто и подумать не мог о том, что Баренц умрет первым. Между тем это случилось меньше чем через неделю после начала плавания. Он успел написать краткий отчет о плавании и оставил его в дымовом отверстии дома, вложив в роговую пороховницу. Потом во время плавания следил по карте за продвижением шлюпки. Следом за ним умер матрос Андиссон.

А шлюпка достигла юго-западной оконечности Новой Земли и у острова Междушарского произошла встреча с двумя русскими лодьями. Поморы поделились хлебом с голландцами и доставили их в Колу, где стоял корабль Рийпа, успевший совершить торговый рейс к русским.

В 1608 году в поиск северо-восточного прохода включился знаменитый тогда Генри Гудзон, только что (в 1607 году) поставивший рекорд плавания на север: он достиг в районе Шпицбергена 80°23' с.ш. Отправившись на восток, Гудзон дошел до западного берега Новой Земли, высадился на берег немного южнее пролива Маточкин Шар и нашел, что «для человеческого взора это приятная земля». Тогда он произвел самые первые в Арктике наблюдения над наклонением магнитной стрелки.

Дальше Новой Земли не смог пройти Гудзон и в следующем году. Тогда он повернул от ее берегов на северо-запад — искать проход в Тихий океан по другому направлению. А Московская компания отказалась от новых попыток найти путь в Индию и Китай через Северный Ледовитый океан. «Я прекрасно знаю и могу это доказать, — авторитетно заявил известный голландский картограф Исаак Масса, проживший несколько лет в Москве, — что Северный морской путь закрыт и все желающие его открыть потерпят неудачу в своих попытках».

Но попытки все же продолжались. В 1676 году у берегов Новой Земли находились два английских корабля под командой капитана флота Джона Вуда. Корабль Вуда, называвшийся «Преуспевание», разбился на подводных камнях близ полуострова Адмиралтейства. Экипаж корабля спасся, перейдя на второе судно, но дальше экспедиция не пошла.

В 1653 году на поиск северо-восточного пути одна голландская торговая компания отрядила экспедицию, которую описал в своей книге врач де Ламартиньер. Есть сведения, что они дошли до Тазовской губы.

После трагически закончившейся экспедиции Баренца голландцы предприняли еще две неудачные попытки пройти вдоль северных берегов Евразии на восток: плавание М. Виллемса в 1608 году и Я.К. Мая в 1611—1612 годах.

Не оставлен был без внимания и полюсный вариант, хотя и там — одни неудачи. Не удалось пройти к полюсу Генри Гудзону, совершившему между 1607 и 1610 годами четыре похода. Обреченной на неуспех оказалась очередная голландская экспедиция. Прямо на север, вдоль западных берегов Шпицбергена, направились в 1614 году два голландских судна с капитанами Н.К. Маем и Я. де Гувенером. Эта экспедиция также не прошла дальше северной оконечности Шпицбергена, но ей удалось окончательно выяснить, что Шпицберген и Гренландия — две разные земли: на карте они были соединены.

К середине XVII века ледовая обстановка в Арктике стала еще хуже, и плавания европейцев в Северном Ледовитом океане в XVII веке практически прекратились, чтобы возобновиться в следующем веке.

Первая русская попытка поиска северо-восточного прохода — экспедиция В.Я. Чичагова в 1764— 1766 годах. Она была организована по указу Екатерины II: «…для пользы мореплавания и купечества на восток… учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку». Инициатива принадлежала Ломоносову, который представил императрице записку «Краткое описание разных путешествий по Северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию». К ней добавлены еще несколько документов, среди которых — «Заметки о снаряжении экспедиции» и «Примерная инструкция… офицерам, отправляющимся к поисканию пути на восток Северным Сибирским океаном».

Ломоносов верил в то, что через Северный Ледовитый океан можно пройти в Тихий, если прорваться сквозь пояс льдов в свободное море, занимающее околополюсное пространство. Он был убежден, что лед образуется в окраинных частях морей, где вода опреснена стоком рек. Его вера в возможность северного пути основывалась также на рассказах зимовавших на Груманте поморов, с которыми беседовал Ломоносов. Все они уверяли, что на западе море всегда свободно ото льда, правда, они не могли сказать, как далеко на север простирается безледное море.

Три шхуны «Чичагов», «Панов» и «Бабаев», специально построенные в Архангельске и названные