Мы получили заказы на миллион бутылок. Если мы и впредь будем разливать вино стоимостью в двести долларов по бутылкам, которые продаем по восемь зеленых… — я потянулся за Аббатовым калькулятором, — то наша чистая прибыль составит… минус сто девяносто два миллиона долларов. Конечно, только у вас есть степень магистра в области управления частными компаниями, но такой план торговых операций не кажется мне блестящим.
Аббат явно ужаснулся:
— Отдавать мой «Фижак» людям, которые покупают вино по восемь долларов? Numquam![15]
— Ни в коем случае! — Филомена застенчиво улыбнулась Аббату. — Самое лучшее вы приберегаете для себя!
Оба захихикали так, что это вызвало у меня раздражение.
— Что же в таком случае, — спросил я, — мы планируем подавать гостям на свадьбе?
— Чилийское вино, — сказал Аббат. — То вино, за которым вы собирались лететь, когда брат Дипак изменил ваш маршрут.
Опять он за свое!
— Вы хотите сказать, когда Брокер Наш Небесный передал информацию относительно компании «Эппл»?
И тут, стремясь предотвратить жаркий богословский спор, вмешалась Филомена.
— Нельзя торговать только чилийским вином, — сказала она. — С точки зрения потребителя, привлекательность «Каны» состоит в том, что монахи именно здесь выращивают и давят виноград, а потом разливают вино по бутылкам. Если на этикетке будет написано «Произведено в монастыре Каны», то, согласно букве закона, мы должны делать вино здесь.
— Вот именно! — сказал я. — А это значит, что нам необходимо новое оборудование для производства вина. Нашего собственного вина. Вина без ржавчины. Без оранжевого оттенка.
— Частности! — надменно произнес Аббат. — Мы будем разливать по бутылкам чилийское вино и немного своего — только совсем немного, чтобы не портить букет.
— Хорошо, но нам все равно нужно новое оборудование! — сказал я. — Мы положили на свой счет деньги, выплаченные за миллион бутылок вина. Теперь мы должны поставить миллион бутылок. Хоть чего-нибудь!
Аббат неохотно согласился выделить средства на новое оборудование для разлива вина по бутылкам, хотя он, по-видимому, уже утратил интерес к любому вину отечественного производства. В то время все его помыслы были сосредоточены на других проектах. Строительные работы в его президентских апартаментах были в самом разгаре, и теперь он, как это ни прискорбно, стремился к осуществлению еще более грандиозного плана.
После репортажей в средствах массовой информации к нам еженедельно приезжали десятки посетителей, просивших показать им винодельни и, само собой, покрытую снегом «гору Кана». Брату Джерому, недавно назначенному директором по связям с паломниками, удавалось с успехом морочить им голову. Тем временем Аббат увидел в экскурсантах новый потенциальный источник дохода. Они с Эллиотом строили планы возведения горы Кана в натуральную величину.
— Раз уж они приезжают, — заметил он, — можно ее и соорудить.
Начали приходить первые гневные письма. Прошло уже много времени с тех пор, как был показан рекламный ролик, и покупатели желали знать, где их вино. Аббат, увлеченный реконструкцией кабинета и возведением горы, назначил меня директором-распорядителем. На мою долю выпало объяснять недовольным массам, что «наше скромное предприятие завалено заказами», но монахи, мол, трудятся круглые сутки, стремясь их выполнить. По иронии судьбы, мои неубедительные отговорки оказали благотворное влияние на спрос. Едва стало известно, что «Кана» недоступна, как мы стали получать еще больше заказов. Филомена тут же повысила цену с восьми до пятнадцати долларов за бутылку. А я получил возможность уверять покупателей, предъявляющих претензии, что они заключили сделку «на выгодных условиях». Аббат начал говорить о том, что пора продавать канское вино на срок.
Однажды утром брат Джером привел ко мне посетителя.
— Я сводил его на экскурсию, — прошептал он. — Даже своих свиней ему показал. Но у него какой- то жетон. Он говорит, что хочет видеть того, кто заведует винодельней.
Жетон действительно был, и на нем значилось: БЮРО АЛКОГОЛЯ, ТАБАКА и ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ.
— Не думаю, — сказал я, стараясь ничем не выдать своего волнения, — что вы приехали насчет табака или огнестрельного оружия.
Вскоре стало ясно, что он не расположен вести шутливую беседу. БАТО получало жалобы от покупателей и главных прокуроров нескольких штатов по поводу невыполненных заказов. Он приехал, чтобы провести расследование. Я объяснил, что у нас огромное количество заказов. Записав сведения о заказах, он принялся выспрашивать меня о том, каковы площадь под виноградниками и производительность винодельни. Потом спросил, почему из нашего сверкающего новенького оборудования не льется рекой вино.
— Ах, — сказал я, — право же, об этом вам лучше поговорить с Аббатом.
Мы нашли его на совещании с участием Эллиота и архитектора — специалиста по тематическим паркам, приглашенного для работы над проектом горы Кана. Аббат снисходительно поздоровался с федеральным агентом и даже предложил ему бокал вина.
— Пока еще я никакого вина не видел, — сказал агент.
— Ах-х! — сказал Аббат. — Ну, об этом вам, право же, лучше поговорить с братом Запом. Вот он, наш директор-распорядитель.
— Может, вы оба со мной поговорите? — спросил агент.
Он указал на очевидные факты: мы выращиваем гораздо меньше винограда, чем нужно для выполнения всех заказов, а в настоящее время и вовсе ничего не производим. Потом указал на нечто не столь очевидное:
— То телеинтервью, которое вы дали Диане Сойер. Один из моих ребят — а он в винах разбирается, — внимательно просмотрел ту видеозапись, где она дегустирует ваше вино. Он заметил на пробке слово «Фижак».
— Ах-х-х! — сказал Аббат. — Ну, если и дальше так пойдет, скоро «Кана» будет, наверно, стоить не дешевле «Фижака».
— Дело не в этом, — сказал агент. — Федеральное законодательство запрещает выдавать одно вино за другое.
Аббат гордо выпрямился во весь рост:
— «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Законы нашей страны мы уважаем. Между тем советую вам уважать законы Божьи. У нас бедный орден…
К несчастью, Аббатова сентенция была прервана шумом бульдозера, делавшего выемку в грунте для нового винного погреба. Агент отпустил ехидное замечание по поводу большого объема работ, и разговор был скомкан. В заключение Аббат напомнил агенту, что среди американских «налогоплательщиков есть и сто миллионов католиков».
— Интересно, какие чувства они испытают, узнав, что эти налоговые поступления расходуются на преследование Матери-Церкви, — сказал Аббат. — Я уверен, что Диана с удовольствием сделает дополнительный репортаж: «Большой Брат подвергает гонениям братьев малых».
Диана?
Уведя агента подальше от Аббата, я сделал все возможное, чтобы его успокоить. Я пообещал ему, что путем смешивания нашего вина с другими сортами скоро будут выполнены все заказы и что этикетки будут приведены в строгое соответствие со всеми правилами.
Проводив агента БАТО до выхода, я поспешно вернулся к Аббату. Он вновь вежливо заверил меня в том, что чилийское вино было заказано еще «несколько недель тому назад», после чего они с Эллиотом и проектировщиком тематических парков продолжили дискуссию о фальшивой горе.
Я позвонил директору винного завода в долине Майпо и справился, когда прибудет вино. Испанский
