Все смотрели на меня удивленно, не понимая смысла сказанного мною.

— Подожди, Ирина! — сказал Володя, мой самый главный психолог, лучше всех понимавший меня. — Ты что-то знаешь? Ты что-то видела там во время разборки? Так говори! Говори, что ты видела!

Сегодня у меня был очень тяжелый день. Трагические впечатления, накладываясь одно на другое, тяжким бременем камнем навалились на душу. И только усилием воли — потому что надо — удерживала я себя от срыва. Вообще-то я не истеричка, но в тот момент меня словно прорвало, плечи мои затряслись, в груди что-то заклокотало, горло сдавило комом, а из глаз сами собой брызнули слезы. Я истерически разрыдалась и сквозь рыдания стала выкрикивать, словно выталкивать из сдавленного горла, слова:

— Все я видела!.. Все!.. И как стреляли!.. И как в трамвае стекла сыпались!.. И как люди на полу лежали и боялись подняться. И мертвого Сучкова видела, и вашего Игоря тоже видела, как он с автоматом в руках в машине сидел. А вокруг него эти ужасные бандиты в черных чулках на голове. Все я видела!..

Володя с Валерием засуетились вокруг меня, стали наливать все те же капли Зеленина, уговаривая меня выпить их. И я выпила — какой только дряни не пила я сегодня! — и зубы мои стучали о край стакана. Потом Володька сел рядом, обнял меня за плечи, взял за руки, и это подействовало удивительно: я почувствовала, что меня теперь трясет все меньше и меньше. И я даже слышала, как задумчиво, будто самому себе под нос, говорит Валера Гурьев:

— Да… Только этого еще не хватало… Придя в себя, я решилась взглянуть на Наташу, оставленную во время моей истерики без внимания. Она сидела неподвижно, точно оцепенев. Лицо ее было белым, словно бумага, а широко раскрытые глаза глядели в пустоту. Губы ее едва слышно что-то шептали, словно заклинание. Я не сразу поняла смысл:

— Он не мог сделать этого!.. Вы слышите?.. Он не мог…

И мы все трое, казалось, готовы были поверить ей. Я взяла ее за руки — они были холодны как лед — и говорила, что, конечно, не мог Игорь совершить всего этого. А что еще оставалось мне делать перед лицом такого человеческого горя? Потом мы долго молчали, беспомощно глядя друг на друга. И молчание это нарушил Валерий Гурьев, наверное, самый умный из нас.

— Ну что ж, — сказал он авторитетно, что ты видела там Игоря, еще не доказывает его участия в преступлении. Он мог быть простым свидетелем, как и ты, случайно оказавшимся на месте разборки. Заложником, наконец, в руках бандитов.

— А автомат в руках?

— Да автомат… — Валера потер лоб. — Ну автомат могли просто всунуть ему в руки, предварительно опустошив магазин, конечно.

— Ты думаешь, его все-таки подставили? Кстати, он же сам об этом пишет в своей записке, — заметил Валера. — И не верить ему.., знаешь, давай оставим милиции. Не беспокойся, версию о том, что он убил Сучкова, милиция раскрутит сама, без нашей помощи. Мы то должны попытаться вытащить его из тюрьмы, а для этого надо заняться расследованием дела.

— Расследованием? — возмутилась я. — Знаешь, последнее время я расследованиями сыта по горло. И от этого бы с радостью отказалась.

— Тем не менее нам придется им заняться, — сказал Валера спокойно. — Нельзя оставлять человека в беде.

— А если он виновен?

— Тише, Ирочка! — Это сказал уже Володя. — Валера прав: надо вытаскивать Игоря из тюрьмы.

— А кроме того, — продолжал Валера, ты не представляешь, какую тень бросает это происшествие на твою программу!

Нет, я не представляла! И с удивлением смотрела в лицо Валеры Гурьева. Неужели и впрямь бросает?

— Ты только представь, — продолжал он, — статью в какой-нибудь мелкой левой газетке, которых столько расплодилось в последнее время в городе. «В то время как предприниматель-мафиози в кровавых разборках устраняет своих конкурентов, его жена выступает в популярном ток-шоу Ирины Лебедевой». Ну, каково?

Да, сильно, ничего не скажешь. О таком повороте дела я, конечно, не подумала. И теперь у меня дух захватил от страха. Если такая статья и в самом деле появится, не то что мы новый проект — «Журналистские расследования Ирины Лебедевой», — прежнюю мою программу «Женское счастье» и ту закроют, а то и из телевидения вообще выгонят. Все начальство на меня взъярится: думать надо было, кого на передачу приглашать! А что оно само, это начальство в лице Кошелева Евгения Васильевича, Наташу Горелову мне навязало, про это все забудут.

И сам Кошелев в первую очередь. А я одна должна буду за всех отдуваться.

— Ты, Ирина, пока особенно не паникуй. — Валера словно прочитал мои мысли. — Пока что я держу ситуацию под контролем, и кто именно сидит в СИЗО как подозреваемый по делу об убийстве Сучкова — в прессу не просочится. Но это до поры до времени. Неделя, максимум две. За это время мы должны раскопать это дело, найти истинного убийцу. Тех, кто Игоря подставил, понимаешь?

Я кивнула. Да, Валера был, безусловно, прав.

— Самое скверное, — продолжал он, что ты его там действительно видела. И отрицать это не можешь. Понимаешь, как только в милиции про это узнают, можешь считать, что Игорь уже осужден пожизненно. Никакой адвокат его из-за решетки не вытащит.

— Ну а как же они об этом узнают, если я сама им об этом не скажу?

— Ты согласна врать?

— Ну почему врать? — Я пожала плечами. — Скажу — лежала на полу, ничего не видела.

Вот если Игоря кто-то еще там видел!.. Понимаешь, он там как на параде мимо этого трамвая на машине с автоматом в руках проехал.

— Да, это скверно, — согласился Валера, — Игоря мог видеть кто угодно. Твой бородавчатый, например.

— Да! Я пришла в ужас. Бородавчатый ведь там был и все видел. Он сам мне все это сказал.

— А разве бородавчатый знает Игоря? — Валера задумчиво потер лоб. — Ирина, вспомни, он тебе говорил что-нибудь об Игоре?

— Нет, — сказала я уверенно. — Он говорил только, что я должна пойти и все рассказать в милиции. Больше ничего.

— А он вообще Игоря знает? — спросил вдруг молчавший до сих пор Володя. —Может быть, он с Игорем незнаком. Тогда нам и бояться нечего.

Втроем мы уставились на Наташу Горелову, до сих пор совершенно безучастную, не вслушивающуюся в наш разговор.

— Наташа, — сказала я, ласково взяв ее за руки, — постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, есть ли среди ваших знакомых такой человек.., с бородавкой на щеке, ростом под два метра. Неуклюжий, сутулый, как белый медведь.

— Или морж, — добавил Валера ехидно. — Только этот морж одет в пятнистую военную куртку, правда, слава богу, не имеет клыков.

Наташа с сомнением покачала головой.

— Едва ли, — сказала она, — у нас с Игорем знакомые все общие. У нас же один бизнес. Среди наших знакомых нет бородавчатых, в этом я уверена.

— Может быть, все-таки запамятовали? — предположил Володя. — Когда-то давно были знакомы, потом раззнакомились, забыли?

Подумав, Наташа опять покачала головой.

— Такую рожу разве забудешь, — сказал Валера. — Такую, раз увидев, до старости в кошмарах видеть будешь.

Слабая улыбка появилась на губах Наташи.

— Нет, — сказала она твердо, — нет у нас таких страшных знакомых, как вы говорите.

— Ну вот и отлично, — сказал Валера, — будем считать, что с этой стороны нам опасность не угрожает. Остается только одно чтобы наша Ира держала язык за зубами.

— А что, прежде я много болтала? сказала я, немного обидевшись.