Жизнь обитателей подвешенной над пропастью Октавии более определенна, чем в других городах. Им хорошо известно, что прочность их сети ограничена и имеет свои пределы.

В Эрсилии для того, чтобы обозначить отношения родства, обмена, взаимозависимости или передачи прав, жители протягивают между домами белые, черные, серые или черно-белые бечевки. Когда их становится так много, что между ними уже невозможно пройти, жители переезжают в другое место, и после разборки домов остаются лишь столбы с натянутыми между ними бечевками.

С вершины горы, где они нашли временное пристанище вместе со своей мебелью, беженцы обозревают переплетение натянутых бечевок между столбами в долине. Город Эрсилия остался там, а они стали никем.

Таким образом, побывав в Эрсилии, ты постоянно натыкаешься на руины покинутых домов, которые не выстаивают долго без стен и без могил усопших, кости их разносятся ветром; остается лишь паутина переплетенных связей, жаждущая обрести свою форму.

После семи дней перехода через леса человек, направляющийся в Боцисию, подходит к ней, но не видит ее. Город стоит на высоких сваях, вершины которых теряются за облаками и которые вбиты на значительном расстоянии друг от друга. Наверх можно подняться по небольшим лесенкам. Жители города редко спускаются на Землю: наверху у них есть все необходимое, и они предпочитают оставаться там. Из города до земли достают лишь эти опоры. На них стоят городки, которые в солнечный день бросают на листву деревьев угловатые тени.

Об обитателях Боцисии ходят различные толки: говорят, что они ненавидят Землю, что они ее обожествляют, и поэтому не смеют ее касаться, что она им нравится такой, какой была до их появления, что при помощи подзорных труб и телескопов, направленных вниз, они постоянно наблюдают за каждым листком дерева, каждым камешком и каждым муравьем, всматриваясь в них и радуясь собственному отсутствию на Земле.

Городу Леандре покровительствуют два вида богов. И те и другие так малы, что их невозможно увидеть, и так многочисленны, что их невозможно сосчитать. Одни из них обитают у дверей домов, внутри их, у каждой вешалки и подставки для зонтиков, и если семья переезжает, они следуют за ней и въезжают в новый дом как только владельцы получат от него ключи. Другие предпочитают находиться на кухнях и прятаться за кастрюлями, в дымоходах или в чуланах с метлами: они привязаны к этому жилью, и когда семья переезжает, они остаются с новыми жильцами; возможно, они уже обитали в этом месте еще до постройки дома и жили в бурьянах участка, предназначенного под застройку, спрятавшись в заржавленном чугунке, а если дом будет снесен и на его месте построят нечто вроде казармы семей на пятьдесят, они разбредутся по кухням всех квартир и число их увеличится. Чтобы лучше различать их, будем называть одних Пенатами, а других Ларами.

Нельзя сказать, чтобы в одном доме Лары общались только с другими Ларами, а Пенаты – только с Пенатами; они бывают друг у друга в гостях, вместе прогуливаются по гипсовым карнизам и батареям центрального отопления, обсуждают то, что происходит в семье, легко ссорятся, но точно так же могут жить дружно долгие годы, и на вид их невозможно различить. Лары стали свидетелями того, как в стены их домов проникли Пенаты разных нравов и различного происхождения, а Пенаты вынуждены бок о бок уживаться как с важными Ларами, проживающими в пришедших в упадок дворцах, так и с осторожными и недоверчивыми Ларами из пригородных хижин.

Настоящая сущность Леандры является предметом бесконечных споров. Пенаты уверяют, что они являются душой города, даже если они находятся здесь без года неделю, и что если они уйдут, Леандра уйдет вместе с ними. Лары же считают Пенатов нежданными гостями, захватившими город, и настаивают на том, что Леандра вместе со всем, что в ней находится, и такой, какой она была до вторжения Пенатов, принадлежит только им. И только эта Леандра настоящая.

У них есть одна общая черта: когда что-то происходит в семье или в городе, Пенаты упоминают в разговоре предков, стариков, прабабушек и пратетушек и семьи, которые здесь жили прежде, а Лары – тот образ жизни, который существовал прежде и который нарушили Пенаты. Однако нельзя сказать, чтобы они жили только одними воспоминаниями: они мечтают о будущей карьере детей (Пенаты) или о том, каким мог бы быть этот дом и его окрестности, окажись они в хороших руках (Лары). Если ночью хорошо прислушаться, то в домах Леандры можно услышать бесконечные споры, которые то затихают, то вспыхивают с новой силой, гневные возгласы и ехидные смешки.

Выйдя на площадь в Мелании. всегда можно услышать один и тот же диалог: хвастливый солдат и бездельник, выйдя из гостей, встретились с расточительным молодым человеком и куртизанкой, или же на пороге дома скупой отец дает последние наставления влюбленной дочери, но их перебивает глупый прислужник, который должен отнести сводне записку. Многие годы спустя, вернувшись в Меланию. можно застать продолжение того же диалога; за это время умерли бездельник, куртизанка и скупой отец, а их места заняли хвастливый солдат, влюбленная дочь и глупый прислужник, которых в свою очередь заменили лицемер, предсказательница и астролог.

Население Мелании обновляется: актеры умирают один за другим, а за это время рождаются те, кто займет их место в этом диалоге, где один будет выступать в такой-то роли, а другой – в такой-то. Когда кто-то из них меняет свою роль, навсегда выходит из нее или только приступает к ней, во всей цепочке происходят перемены, пока роли вновь не будут распределены, а в это время мудрая служанка будет продолжать ч отвечать рассерженному старику, ростовщик 6 продолжать преследовать оставшегося без наследства молодого человека, кормилица все так же будет утешать падчерицу, даже если их внешность и голоса отличаются от тех. которые были у них в прежней сцене.

Иногда случается, что один и тот же актер исполняет одновременно две или больше ролей: тирана, благодетеля или посланника, либо одну и тоже^:роль исполняют несколько жителей Мелании; три тысячи из них становятся лицемерами, тридцать тысяч – мошенниками, сто тысяч – несчастными королями, дожидающимися признания своих подданных.

Со временем роли перестают быть такими, какими были изначально, поскольку любое действие ведет к развязке, которая наступает даже тогда, когда клубок окончательно запутывается, а препятствия возрастают Тот. кто появляется на площади время от времени, понимает, что диалог меняется от одного акта к другому, но жизнь обитателей Мелании слишком коротка, чтобы они успели это постичь.