Солнце в Китае садится очень быстро, и когда мы переступаем порог гостиницы, небо практически черное. Однако наш день еще не закончился – да и кто ляжет спать в девять вечера в таком интересном месте, как Пекин, да еще в такой веселой компании, как наша!

Жизнь в ночном квартале перед гостиницей кипит вовсю. В 1997-м году постановление о превращении Пекина в суперстолицу Олимпиады-2008, конечно, еще не принято, и тысячи уличных торговцев, зазывал и просто мошенников беспрепятственно творят свой нехитрый бизнес. Помимо ларьков с сувенирами и тряпками, содержимое которых не отличается от таких же в Шаолине, лишь чуть дороже, здесь пышным цветом цветет шашлычный и закусочный промысел. Шашлыки не похожи на наши (в смысле, грузинско-армянские) – на короткие деревянные палочки нанизывают очень маленькие кусочки баранины или свинины, густо посыпанной перцем и приправами, после чего жарят их над углями, поливая чесночным соусом или ла-цзяо – острейшим соевым соусом с мелкими кусочками красного стручкового перца. Смесь получается зверская, но очень аппетитная.

Рядом кормят улитками – морскими, конечно. Мелкие хрупкие раковины обвариваются в кипятке со специями, а нежный микроскопический кусочек моллюска приходится терпеливо выковыривать… зубочисткой. В целом процедура напоминает щелкание семечек – требуется определенное терпение.

По соседству столики забиты любителями поесть вареных раков, чуть дальше – лепешки всех сортов, потом фруктовые валы (к нашему удивлению, цены практически не отличаются от провинции); еще дальше – горячие паоцзы (манты), жареные орешки, вареная кукуруза и многое, многое другое. Дешево и вкусно – непотопляемый девиз этих вездесущих лавочек и палаток.

Дым стоит столбом, китайский говор висит топором, юани шуршат осенними листьями, лоховатые лаоваи покупают всякую ерунду втридорога, ну а мы любуемся всем этим безобразием, неторопливо стаскивая зубами с палочки очередной восхитительный хрустящий кусочек баранины. А через дорогу неоновые ручейки взбегают по склонам какого-то бизнес центра на высоту шестидесяти этажей, сливаясь там, в вышине, с сиянием Веги – древней мифической прародины желтой расы.

Итак, накупив персиков, лепешек, орехов и еще кое-что по мелочи, оккупируем один из наших номеров и приступаем к долгожданному ужину. Живительный зеленый чай пьется легко и привычно, согревая уже успевшую немного застыть под кондиционером душу. Устраиваем генеральную ревизию китайскому телевидению – берем пульт и пролистываем подряд все тридцать-сорок каналов, действующих в Пекине.

Как бы повыразительнее провести параллель сравнения между российским и китайским телевещанием? Скажем так: нынешнее русское ТВ – это (не будем брать в расчет приятные, но малочисленные исключения) Шварцнеггер в окружениии полуголых девчонок, растреливающий из крупнокалиберного пулемета гору стиральных порошков и прокладок под ностальгические вздохи Петросяна и неумеручее похрипывание Пугачевой; на заднем плане MTV сражается с депутатами Госдумы. Китайское ТВ – это… ну, как если бы у нас с социализмом все получилось, только Мосфильм отдали бы на раскрутку Стивену Спилбергу – и передача «Служу Советскому Союзу» сохранилась, и главную роль играл бы Сталонне. Но сцены, где Шэрон Стоун закидывает ногу на ногу, заменили бы рекламой ОБХСС. Вот примерно так.

Наши СМИ – это в основном страшилки и скандалки, а китайские – веселилки и воодушевилки. У них на экране меньше грубых шуток и секса, больше откровенной государственной пропаганды, мягкой музыки и дурацких китайских комедий (китайский юмор, увы, нам кажется нелепым и неинтеллектуальным – таких двигателей российской ментальности, как Задорнов или Жванецкий, у них нет и не может быть). Рекламы даже больше (хотя мы догоняем), но она спокойнее, менее агрессивная и более патриотичная. Скучных бездарных передач – примерно одинаково.

Немалое место занимают сериалы, и среди них половина – про боевые искусства или исторические (что неудивительно при такой древней и насыщенной истории). Ушуистские сериалы – те же «Богатые тоже плачут», только Луис-Альберто ходит в шаолиньских гетрах и с четками на шее, а Марианна периодически крутит двойное сальто и является незаконнорожденной дочерью мастера секретной техники удара большим пальцем ноги. В роли злодеев, естественно, выступают представители вражеских школ кунфу, истребить которых до седьмого колена по линии двоюродной бабки «Луис-Альберто» поклялся еще в грудном возрасте. Диалоги можно оставить без изменений, только имена китайские.

Происхождение кунфуистской кинематографии совершенно очевидно – Пекинская опера, китайский балет с элементами боевых сцен. Успех же и количество подобных сериалов свидетельствуют о том, что в Китае все еще занимается ушу не одна сотня миллионов человек – пусть это просто спортивный чхан- цюань или танцы с веерами в парке – все же понятие о культуре движений распространено широко.

Есть и кабельные каналы, где можно посмотреть «Терминатора» в китайском переводе, но даже там обычно сильна цензура – фильмы с элементами порнографии и анти-восточной направленности не допускают до массового зрителя. Редко, но можно увидеть репортажи из России – в основном из Москвы или с Дальнего Востока – о жизни китайских эммигрантов или рабочих. Думаю, не ошибусь, если скажу, что о России китайцы знают столько же, сколько мы о них – то есть почти ничего. Конечно, старшее поколение когда-то неплохо изучало русский язык, училось по нашим учебникам, выпускало продукцию с заводов, построенных нашими инженерами – но все это в прошлом, сейчас молодежь учит английский и старается уехать в Америку или Европу. Да и сам Китай ныне неплохо образован, снабжен компьютерами и высокими технологиями; все, что сейчас мы в состоянии ему предложить – лес, газ, электричество и, быть может, помощь в запуске спутников. Надо задуматься!

Частенько попадаемся на региональные каналы, особенно Гонконг или Шанхай – в этом случае наши скромные познания в китайском становятся почти бесполезными, и иногда спасает лишь подстрочник иероглифами – написанный отнюдь не для иностранцев, а для своих же братьев по письменности, но не по диалекту. К счастью, большинство образованных китайцев умеют, помимо родного диалекта, говорить и на путунхуа (общенациональный стандарт языка), поэтому песни в исполнении Джеки Чана на торжественном концерте, посвященном присоединению Гонконга, мы почти полностью поняли.

За чашечкой чая и обзором гонконговских торжеств ведется неспешная, но концептуально насыщенная беседа, местами переходящая в дискуссию. Народ подобрался в большинстве если и не с высшим образованием, то с претензиями на него, так что в идеях недостатка нет. Татьяна со свойственным ей унылым пылом толкает новую теорию единого праязыка, из которой однозначно следует, что слово «Москва» – арабского происхождения; А.М., как дипломированный филолог, немедленно начинает эту теорию распиливать на куски тупой пилой; Роберт Васильевич, по образованию – мастер по ремонту телевизоров и знаток киргизских обычаев, тоже находит что добавить; Миша Натуральный, рассекая складным ножом очередной персик, бормочет что-то типа «In vino veritas»; Славик в это время сооружает хитрую конструкцию из вешалки и пары только что выстиранных носков, которую для быстрейшей просушки пытается подвесить под кондиционер (русская смекалка); ну а Вовка посмеивается над каждым из нас вместе и по отдельности. Понимая, что дискуссия затянется до полуночи, мы с Андрюхой решаем перед сном немного прогуляться по ночному Пекину.

Ночью пекинский воздух бархатный и кажется гораздо чище дневного, хотя температура снижается ненамного, просто солнце не печет голову. Чуть меньше машин, вполовину меньше пешеходов, чуть тише на улицах. Но Пекин есть Пекин, это столица полуторамиллиардной страны, здесь жизнь просто не может замереть или заснуть на ночь. Неутомимые китайцы продолжают упорно бороться за процветание своей такой загадочной для твердолобых американцев родины и, конечно, не забывают про себя любимых. Чтобы