Когда они были уже на полпути к лазу в корабельный трюм, Джоана внезапно весело и звонко рассмеялась. Михась от неожиданности чуть не выпустил леер из рук.

— Что с тобой, Джоана? — встревоженно спросил он, испугавшись, что девушка, не выдержав выпавших на ее долю испытаний, тронулась рассудком.

— Да нет, Майк, не бойся, я в порядке, — сквозь смех ответила Джоана. — Ты сказал, что сейчас не время для светской беседы, и я вспомнила, что там, в замке сэра Эдуарда, за ужином, ты спросил у леди Алисы, что такое светская беседа и зачем с дамами разговаривать по-особому. А полковник тебя поддержал и сказал, что действительно нечего с ними разговаривать, их надо хватать и тащить в кусты. Вот ты меня сейчас схватил и тащишь… Вместо беседы.

Михась облегченно рассмеялся и искренне похвалил девушку:

— Молодец, Джоана! Объявляю тебе благодарность за мужество и бодрость духа!

— Рада стараться, сэр!

Они довольно долго пробирались к самому днищу корабля, туда, где под настилом лежали огромные камни балласта. Михась лишь однажды, еще в Портсмуте, проделывал этот путь ради интереса: он, «уставной капрал», не собирался незаконно отлучаться с корабля или же «зашхериваться», то есть прятаться в трюмах от офицеров с целью заняться каким-либо незаконным личным делом, но посчитал своим долгом узнать изнутри устройство флагманского фрегата. Джоана сильно тормозила их продвижение. Хотя она, как истинная леди, была не чужда физическим упражнениям и, например, прекрасно ездила верхом, участвуя в лисьих охотах, но лазание по полосе препятствий было для нее, конечно же, в новинку.

Наконец они спустились, протискиваясь между бортом и внутренней обшивкой, скрывавшей шпангоуты, на последний настил, и Михась, нащупав знакомую защелку, отодвинул доску, представлявшую собой еще один потайной люк, сооруженный умельцами-матросами. Просунув голову в образовавшийся проем, он тихо просвистел условный сигнал «свои», применявшийся флагманской морской пехотой во время ночных атак. Услышав ответный свист, Михась пополз на звук. Джоана двигалась за ним, то держась за его поясной ремень, то просто касаясь плечом, чтобы в темноте не потерять направления.

Пробираться между камнями балласта на ощупь было еще труднее, чем между обшивкой и шпангоутами, и Михась старался двигаться как можно медленнее, чтобы облегчить задачу Джоане. Наконец он почувствовал впереди, в ярде от себя, дыхание человека и, протянув руку, нащупал чье-то плечо.

— Привет, Майк, — вполголоса произнес сержант Паркс. — Все ли благополучно?

— Да, сэр, все в порядке, леди Джоана здесь, со мной.

— Майк, помнишь, при первой встрече мы с Бобом Коулом говорили тебе, что если заслужишь — будешь звать нас по имени?

— Так точно, помню, господин сержант.

— Так вот, зови меня просто Джон.

— Есть, сэр… Спасибо, Джон.

— Представь же нас леди, Майк!

— Леди Джоана, это — сержант флагманской морской пехоты Джонатан Паркс, а это матрос из абордажной команды «Посейдона» Том Мэрдок.

— Рада приветствовать вас, джентльмены! Я не вижу ваших лиц, но чувствую, что это лица героев и отважных патриотов.

— Благодарим вас, леди Джоана! Надеюсь, в дальнейшем мы не дадим вам повода изменить ваше мнение о нас… — ответил бойкий на язык Том.

— Майк, а теперь рассказывай, что ты видел наверху и скольких испанцев убил, спасая леди, — нетерпеливо прервал речь Тома сержант Паркс.

— Самое удивительное, что я убил не испанца, а англичанина: сэра Джеймса Оглби, которого мы спасли на острове. Но, честно говоря, я пока не понимаю, как он оказался в запертой каюте, то есть почему испанцы не захватили эту каюту вместе с остальными помещениями и почему он напал на леди, а заодно и на меня.

— Все очень просто, господа, — с горечью произнесла леди Джоана. — Командир испанцев, дон Эстебан, — давний друг сэра Джеймса. Наверное, они вместе и разработали этот дьявольский план, благодаря которому адмирал Дрейк был введен в заблуждение, а его флагманский корабль захвачен испанцами.

Том Мэрдок присвистнул, Джон Паркс от души выругался, даже забыв потом извиниться перед леди. Михась тоже ругнулся вполголоса, но по-русски, так что ему не за что было извиняться перед собеседниками, не знающими его родного языка.

— Ну что ж, — твердым командным голосом сказал сержант Паркс. — Начало неплохое: мы покарали главного злодея и предателя. Теперь встает вопрос: что нам следует предпринять дальше, чтобы уничтожить испанцев и освободить корабль? Мой план пока прост и незамысловат: днем прятаться здесь, а по ночам подниматься на палубу, в кубрики и каюты, и резать всех подряд. Что вы на это скажете, парни?

Повисла долгая томительная пауза.

— План, конечно, просто отличный, Джон, — с сомнением в голосе произнес Том Мэрдок. — Но я боюсь, что таким способом, даже если они не смогут нас здесь отыскать или просто блокировать, мы за время плавания до их родного порта, Кадиса, не успеем прикончить и половины испанцев.

— А ты что скажешь, Майк?

— Том прав, просто резать всех подряд — неэффективно. Нам следует, во-первых, задержать их, чтобы, возможно, эскадра адмирала Дрейка смогла нагнать «Принцессу»… Я надеюсь, что адмирал, как всегда, выиграл бой с испанской эскадрой и сейчас пошел на поиски бригантины и своего флагманского фрегата. Во-вторых, нужно чем-то отвлечь их от нас, иначе, как сказал Том, мы будем либо обнаружены, либо блокированы. В-третьих, неплохо бы заставить их покинуть корабль… Весь вопрос в том, как это осуществить? Порезать такелаж, сбросить паруса за борт? Устроить пожар в крюйт-камере? Надо крепко подумать.

— Хорошо, парни, давайте погрузимся в эту непроглядную темноту и поразмышляем, каждый наедине с собой. Сбор — по мере готовности какой-либо идеи, — усмехнулся сержант Паркс.

Майк отвязал от пояса анкерок с водой и узелок со снедью.

— Вот, друзья, глотните водички и подкрепитесь, чем Бог послал.

— Спасибо, Майк!

— Скажите спасибо леди Джоане, все это — из ее буфета.

— Благодарим вас, леди, — произнес Том за себя и за Паркса. — Первый раз в жизни мы получаем угощение из рук знатной дамы!

— Не отвлекайся, Том, — пробурчал Паркс недовольно и весьма невнятно, поскольку он, ощутив нешуточный голод, запихнул в рот одновременно изрядный кусок сухаря и сушеную грушу. — Лучше думай о том, что нам предстоит!

Некоторое время в трюме раздавались лишь звуки, сопровождающие жевание и глотание. Впрочем, все трое матросов соблюли похвальную умеренность и не выпили и не съели сразу все запасы, поскольку неизвестно было, когда они смогут вновь добыть себе пропитание. Джоана же не прикоснулась к еде, поскольку после перенесенного потрясения ей, что называется, кусок в горло не лез. Она лишь сделала несколько глотков из анкерка, который бережно поддерживал Майк, помогая девушке напиться.

Затем все умолкли, погрузившись в темноту и размышления.

Через некоторое время, поняв, что думать над проблемой поодиночке как-то скучно и малопродуктивно, Паркс обратился к Михасю:

— Послушай, Майк, ты как-то очень интересно и убедительно начал рассуждать о наших задачах и возможностях. Не мог бы ты еще раз повторить эти свои рассуждения?

Михасю было приятно одобрение сержанта, да еще в присутствии Джоаны, ибо философия вообще и логика в частности была одним из его любимых предметов, которые он изучал в школе при монастыре Лесного Стана.

— Пожалуйста! — с готовностью ответил он, поскольку уже почти решил поставленную задачу и готов был поделиться своими соображениями с соратниками. — Перерезать всех испанцев мы не сможем и