людей русских, сбыться не суждено и что вскоре им обоим предстоит сыграть важную роль в событиях, которые развернутся в самом сердце Руси. Ну, да это совсем другая история.)

Фрол ненадолго замолчал, подождал, пока подошедший трактирщик ловко расставит на столе тарелки и кружки, да не те оловянные, что громоздились на стойке, а серебряные, взятые, возможно, из собственного буфета. Когда трактирщик закончил и бесшумно исчез, несколько раз поклонившись, особник продолжил:

— Так вот, твоя первая задача — поступить во флагманский экипаж морской пехоты и как можно скорее продвинуться по службе, то есть выйти в капралы или сержанты. Способ один: завоевать доблестью и мужеством уважение товарищей и начальства. Народ здесь в войсках специфический, наемники — они и есть наемники: не столько патриоты, сколько профессионалы, продающие свою кровь и доблесть за деньги. Но профессионалы крепкие, понятие «команда» чтят свято, ибо только в команде можно и выжить, и победить, то бишь завоевать добычу.

— Команда? Что это? Доминирование, то есть господство? — переспросил Михась, не поняв значение вроде бы знакомого английского слова.

— Нет, команда — это экипаж, по-нашему дружина, — пояснил Фрол, опять с чуть заметной заминкой выговорив русское слово. — Например, здесь в ходу следующие выражения: «Мы — одна команда», «Кто не с нами — тот против нас». Ет сетера (и так далее), — добавил он по-латыни и внезапно перешел на другой язык: — Как у тебя, кстати, с испанским?

— Говорю немного, — пожав плечами, ответил Михась по-испански. — Нас же пяти языкам учили в Стане.

— Ну, учить и научиться — вещи разные. — Фрол вновь перешел на более привычный английский. — В общем, твоя задача выдвинуться. В мирной жизни это тебе вряд ли бы удалось, тут нужна хитрость, подлость, лизоблюдство и связи, а на войне — там другой расклад, там ты себя проявишь, надеюсь, во всей красе. Кстати, о проявлении, красе и выдвижении. — Он достал из кармана мундира круглые золотые часы размером с хорошее яблоко, щелкнул золотой крышкой. — Через два часа мы встречаемся с людьми — моими друзьями, — от которых будет зависеть твое принятие во флагманский экипаж. Надеюсь, что подвернется ситуация, в которой они смогут на тебя посмотреть, а ты — себя показать.

Михась завороженно смотрел на чудо техники в руках Фрола. Он только слышал о карманных часах, но видеть их ему еще не доводилось.

— Потом рассмотришь, — улыбнулся Фрол, заметив реакцию дружинника. — Так вот, я боюсь, вернее, надеюсь, что нам весьма скоро придется кое с кем подраться. Причем чем эффектнее, тем лучше. Лось мне рассказывал, что ты увлекаешься китайской борьбой, в которой пляшут вприпрыжку, махая ногами вместо рук?

Михась кивнул.

— Так вот, при случае блесни, постарайся удивить моих друзей. Только не дай себя покалечить ненароком. Представление представлением, а здоровье здоровьем. Теперь, раз уж об этом зашла речь, расскажу тебе о местном кулачном бое, то есть боксе. Мы в Лесном Стане еще этот вид борьбы пока не осваивали, но англичане в нем весьма искусны, ибо он идеально подходит морякам, дерущимся друг с другом в тесном пространстве кают да и в портовых кабачках. А тут половина нации — моряки. Давай вставай, покажу кое-что по-быстрому.

Они поднялись, стали друг напротив друга.

— В общем, смотри. Бокс основан на ударах руками в голову и корпус. Основные удары: прямой, крюк, снизу вверх — апперкот и встречный вразрез — кросс. Идут обычно в комбинациях:

двойка, тройка.

Фрол сопровождал свои слова демонстрацией.

— Ты, конечно, этому за две минуты не научишься, но важно понять, как действовать против хорошего боксера, — продолжал он. — Первое. Хотя бьют руки, но твоя задача — следить за ногами. Удары идут оттуда. Хороший удар рукой без правильных ног не нанести. Вот, смотри!

Фрол затанцевал на месте, показал, как готовятся удары в боксе.

— Поэтому ты лучше в схватке работай по нижнему уровню: подсекай опорную ногу, ломай коленную чашечку, ну, в общем, знаешь что и

как.

Михась согласно кивнул.

— Второй вариант — резкое сближение, захват и любимая наша греческая борьба. Там уж ломай что хочешь и как хочешь. Кстати, на абордажи… Знаешь, что это такое?

— Слышал, — ответил Михась.

— Так вот, на абордажи, в которых, я уверен, ты будешь участвовать, многие бойцы идут голыми по пояс: и психологический эффект, и выплывать, чуть чего, потом легче. Как раз в тесноте и давке на ограниченном пространстве палубы корабельной, в схватке с противником, которого за одежду не ухватить, только греческая борьба меня и выручала.

За перегородку заглянул трактирщик с очередным подносом в руках. Увидев посетителей, стоящих друг напротив друга в недвусмысленных позах, он тонко взвизгнул и моментально юркнул обратно.

— Эй, малый! Все в порядке, мы просто шутим! Давай свои блюда! — весело позвал его Фрол.

Они сели, продолжили трапезу.

— Теперь еще один очень важный момент. Возможно, ты слышал, что огнестрельное оружие недавно получило весьма большое техническое усовершенствование: порох на полке теперь поджигается не фитилем, а искрой, производимой специальным механизмом.

Он передвинул свой стул так, чтобы сесть спиной к проходу, загородить от случайного взора предмет, который извлек из-за отворота мундира и положил на стол. Михась с нескрываемым любопытством принялся разглядывать сей предмет, напоминавший пищаль или аркебузу, но длиной чуть более фута.

— Это пистоль, короткая пищаль, предназначенная для стрельбы с одной руки, — не дожидаясь вопроса Михася, объяснил Фрол. — Здесь, понятно, ствол, тут спусковой крючок, как у фитильных ружей, вот запальное отверстие, перед ним, конечно же, полка для пороха. А вот эта штука, напоминающая курий клюв, и есть новинка: ударник-молоточек с пружиной, кратко называемый кок. В нем вставлен флинт… Как это будет по-русски? — произнес Фрол, нарочито коверкая слова, изображая акцент, и засмеялся. — Заклинило… А! Кремень. Это кремень. Он и высекает искру.

— Флинт, то есть кремень… Кок, — запоминая, повторил Михась. — Как бы этот кок, то бишь курий клюв, покороче по-русски обозначить?

— Зови его, если хочешь, курок, — пожал плечами Фрол.

— Точно! Курок, — согласился Михась.

— Так вот, сыплешь порох на полку, прикрываешь крышечкой, взводишь этот самый курок, жмешь, как в фитильных ружьях, на спусковой крючок… — Фрол продемонстрировал работу пистоли. — Порох на полке горит два мгновения, но этого тебе хватит, чтобы подправить линию прицела. Впрочем, так же ты действовал и при стрельбе с фитилем… На, посмотри сам.

Фрол протянул пистоль Михасю, тот осторожно и даже трепетно, с великим тщанием, как огромную драгоценность, взял в руки это новейшее, невиданное, но с первого взгляда полюбившееся ему оружие.

— Две такие же пистоли я сегодня передал с Лосем на наш корабль. Так что вскоре повезем мы их в Лесной Стан, умельцам нашим. Эту дарю тебе.

— Спасибо, — почему-то шепотом поблагодарил Михась.

Удобная полированная рукоять с серебряной шишечкой на конце сама легла ему в ладонь, Михась с восторгом ощутил ее надежную грозную тяжесть. Ему казалось, что в мире нет более изящной и красивой вещи.

— На здоровье! Теперь слушай задание, — подчеркнуто деловитым тоном произнес Фрол, чтобы отвлечь Михася от созерцания пистоли. — Сейчас существует два типа ружейных воспламенительных механизмов: бойковые — ты держишь его в руках и колесцовые. Колесцовый мне добыть не удалось. Слышал, что он чем-то хуже, но это следует проверить. Так что твоя задача — добыть пистоль с колесцовым