сосуда, в коем он обитает. Теперь прощай». И Эдуард Келли поник в обмороке. Я был поражен, услыша его слова о гомункулусе, который даже в ту пору был не более чем моею мечтой и моею надеждой, покуда ни во что не воплощенной; но я забыл, что из той сферы они могут видеть все, даже тайны, хранимые у меня в груди.

Да, врата вечности распахнулись широко, и за недели, прошедшие после этой беседы, мы стали свидетелями многих чудес и откровений. Спустя некий срок Келли стало чудиться, будто призраки покидают камень и летают по комнате, и он был жестоко уязвляем их злонамеренными проказами. В его голове раздавались звуки – хотя ничто зримое о сем не говорило, – а когда он садился в зеленое кресло у священного столика, на его правое плечо начинал давить тяжкий груз или невидимое бремя. Ему казалось, что некто пишет на нем, но я не замечал никаких слов. Еще через неделю – мы всегда обращались к магическому кристаллу по пятницам, – сев после полудня рядом со мною, он ощутил у себя на макушке странное шевеление. Затем потустороннее существо снова угнездилось на его правом плече, и он почувствовал исходящее от него сильное тепло.

Но впереди было еще не одно диво: вскоре после этого, когда я ожидал у столика, Эдуарду Келли привиделся над моей головою клуб белого дыма. Потом вокруг его собственного лица заплясали маленькие дымчатые шарики, круглые и величиною с булавочную головку, и он насилу отогнал их от себя. «Сии духи обладают большой мощью, – заметил я немного спустя, когда мы сидели в моем кабинете и обсуждали наши последние наблюдения. – Они становятся зримыми не только в камне, но и в окружающем мире и способны оказывать на нас вещественное воздействие. Так почему бы им, подобно пчелам, не творить мед наряду с воском?»

«Поясните мне это».

«Я желаю познать все, но, кроме того, желаю и свершить все. Лишь тогда достигну я верхнего предела своих устремлений. Хотите услышать больше об искомом нами древнем граде?»

«Я всегда готов внимать вам, как вы могли убедиться».

«Рядом со мною лежат повествования о далеких временах, отстоящих от нашего века более чем на три тысячелетия, – тогда на земле пребывала такая сила, что все люди были равны богам. Именно представители сей допотопной расы – если я, конечно, не заблуждаюсь – и основали волшебный град Лондон. Где-то под землей, среди древних руин, могут и поныне лежать эмблемы и символы того священного поколения, чья власть была столь велика, что его нарекли поколением исполинов, славных не физической, но духовной мощью. И кто знает, какую силу мы обретем, найдя оставшиеся от них предметы и реликвии – что-нибудь наподобие нашего магического кристалла из Гластонбери? Не сможем ли мы тогда поколебать сферы и дотянуться рукою до самих неподвижных звезд?»

«Вы замышляете больше, чем я способен помыслить, доктор Ди. Почему вы говорите мне обо всем этом лишь сейчас?»

«Я бы и прежде упомянул о сих материях, если б вы умели понять меня». Он хотел было сказать еще что-то, однако я жестом остановил его. «Но нам мало только строить планы да догадки. Мы должны действовать, опираясь на то знание, какое у нас есть. Помните чудесную выдумку Эзопа о мухе, что сидела на ступице тележного колеса и молвила, экую пыль я подымаю? Не стоит нам уподобляться сей мухе. Мы должны вращать колесо собственными силами».

«Я не могу проникнуть в смысл ваших речей».

«Мы должны вызвать призраков в камне, как делали прежде, но теперь нам следует открыто вопросить их о том, что нас гложет. Пусть они направят наши шаги прямиком к сокровищам древнего града. Мы приступим к ним с молитвою и душевным трепетом, и однажды они отведут нас под землю, где мы отыщем своих праотцев. Если они станут нашими поводырями, нам не понадобится иного компаса». Он явно ужаснулся моим словам и начал расхаживать взад и вперед по кабинету, а затем разразился целой бурей сомнений и попреков в адрес являющихся нам духов.

«Они будут наставлять нас», – отвечал я.

«Я им не доверяю».

«Но вы не можете презреть и отринуть советы потусторонних посланцев до того, как услышите их».

«Да разве я их не слышал? Кто знает, не отведут ли они нас в царство тьмы и страха?»

«Будьте смелее, Эдуард. Они – наши стрелы. Неужто мы не отважимся с их помощью поразить мишень?» Я на мгновенье остановился, затем добавил: «Это сделает вас богатым».

«Мне не надобно злата, сэр, коли оно от Дьявола».

«Прекрасно. Тогда я сделаю вас богатым. Положитесь на меня, а не на те бесплотные создания».

«Воистину?»

«Воистину. Я огражу вас от их слов и поступков, если таково ваше желание. Только продолжайте делать то, что делали до сих пор, и будьте моим посредником. Я не требую большего. Я не стану сжигать ваш дом, чтобы поджарить себе яичницу». Это немного успокоило его, и после недолгих препирательств он обещал задать им мои вопросы во время следующего сеанса.

В тот день я приблизился к опытному столику с заметным душевным трепетом. «От камня исходит на диво громкий шум, – сказал он, – словно разом заработала тысяча водяных мельниц».

«Вы что-нибудь видите?»

«Вижу два существа или двух призраков – не знаю, как теперь величать их. Вот высокий молодец на лошади; у него подстриженная борода и плащ небесного цвета. Мне не видно, каким путем он следует, но места эти мне знакомы: да, он едет по Чаринг-кросс. Рядом еще один всадник —мужчина с худощавым лицом, в короткой накидке и с позолоченной рапирой».

«Спросите их, куда они направляются. Быть может, им ведомо то, что нам нужно».

Он повторил мой вопрос, а затем прислушался, наклонясь поближе к камню. «У них нет определенной цели, – отвечал он. – Но вот они подъезжают ко мне. Высокий держит в скрюченных пальцах маленькую палочку, на левой руке у него шрам от удара саблей. Другой, с худым яйцом, обут в высокие сапоги, тесно облегающие ноги. Он поднимает свой жезл и указывает из камня на вас».

Тут я ощутил чрезвычайно сильный испуг и почувствовал, что белею, точно бумага. «Готовы ли они исполнить мое желание?»

«По-моему, да».

«Тогда просите их скакать к древнему граду. Пусть отведут нас к сей погребенной славе».

«Они слышат вас и начинают смеяться. Теперь вперед выходит девушка, облаченная в длинный белый балахон; она берет коней под уздцы и ведет их от Чаринг-кросса к центру города».

«Возможно, она слышала мою просьбу и показывает нам верный путь». Меня одолел азарт охотника, идущего по следу. «Что вы видите еще?»

«Они скачут во весь опор, а девушка движется впереди с широко раскинутыми руками – ее ноги не достигают земли примерно на ярд. Похоже, сейчас они минуют те поля, что чуть далее Св. Ботольфа, прямо за Олдгейтом».

«Они стремятся туда, где захоронен старинный град».

«Они остановились у той пустоши…»

«Мы и сами стояли там неоднократно».

«Вот они указывают на фундамент древнего здания, видимо, церкви или храма».

«Имеет ли он отношение к той глыбе, что мы там нашли?»

Продолжая вглядываться in crystallo, он не заметил моего вопроса. «Теперь все изменилось. Все залито светом. Они стоят посреди города, где дома сложены из камня и очень величавы».

«Возможно ли это? Ужели нам открылось видение самого древнего града?»

«Это не похоже на зрелище, представшее передо мною в Гластонбери, однако я спрошу их». Затем он снова прислушался к камню. «Они не говорят мне имени города или не знают его».

«Но что же они говорят?»

«Человек с худощавым лицом приближается и окликает вас».

«Скажите ему, что я здесь и жду его велений».

«Он слышит вас и молвит следующее. Ди, Джон Ди, я здесь, дабы поведать и преподать тебе суть вверенных мне доктрин, что сокрыты в тринадцати обиталищах или воззваньях. Для пяти врат сего города