открыл невидящие глаза — белки налились кровью, а коричневые зрачки вращались туда-сюда. Потом раздался глухой, слабый голос, на губах запузырились кровавые пузыри:

— Аусла… плохо… кусать… проволока. Колышек… надо достать… рыть…

По телу пробежала дрожь, он заскреб землю. Потом снова затих.

— Пятик, беги — беги к норам! — закричал Орех. — Приведи Черничку и Серебряного. Быстрее! Иначе он умрет!

Пятик вылетел в поле, как заяц. Орех, оставшись один, попытался сообразить, что же делать. Что такое колышек? Как его «рыть»? Он посмотрел на страшное тело перед собой. Шишак лежал прямо на проволоке, которая тянулась у него из-под живота, исчезая прямо в земле. Орех пытался превозмочь собственное невежество. Шишак велел рыть. Наконец до Ореха дошло. Он принялся подкапывать под Шишаком мягкую землю, пока вскоре не наткнулся на что-то гладкое и твердое. Озадаченный, он остановился и увидел рядом Черничку.

— Шишак только что говорил — сказал Черничке Орех. — Он сказал: «Вырыть колышек». Что это значит? Что делать?

— Подожди минутку, — сказал Черничка. — Дай подумать и постарайся не торопить меня.

Орех отвернулся, глядя вниз по течению ручья. Далеко, между двух пролесков, стояла черемуха, под которой два дня назад на восходе солнца сидели Черничка и Пятик. Он припомнил как в высокой траве Шишак, забыв про недавнюю ссору, играл с Дубком в прятки, радуясь, что дошли. А теперь там бежал Алтейка и следом еще трое — Серебряный, Одуванчик, Плошка. Одуванчик обогнал всех, первым проточил изгородь, остановился и сел, вздрагивая и тараща глаза.

— Что это, Орех? Что случилось? Пятик сказал…

— Шишак попал в проволоку. Не подходи, пока Черничка не скажет, что делать. И не давай подходить другим.

Одуванчик повернулся и побежал навстречу Плошке.

— Барабанчик идет? — спросил Орех. — Он-то наверняка знает…

— Он не придет, — ответил подоспевший Плошка. — Он не велел Пятику говорить об этом вслух.

— Не велел — что? — недоверчиво спросил Орех. Но в этот момент раздался голос Чернички, и Орех бросился к нему.

— Вот оно, — сказал Черничка. — Проволоку держит колышек, а колышек — в земле. Вот смотри. Мы должны его вырыть. Давай, рой сбоку.

И Орех снова принялся копать, отбрасывая мягкую влажную землю передними лапами, царапая твердый колышек. Он почти забыл о товарищах, сидевших рядом. Через некоторое время Ореху пришлось сделать передышку. На его место встал Серебряный, потом Алтейка. Они уже раскопали чистый, гладкий, отвратительный, пахнущий человеком колышек на длину кроличьего уха, но он все не поддавался. Шишак лежал неподвижно. Он лежал прямо на проволоке, истерзанный, окровавленный, и глаза его были закрыты. Алтейка высунулся из ямы и соскреб с мордочки грязь.

— Сужается книзу, — сказал Алтейка. — Как морковка. Кажется, можно бы перегрызть, но зубы не достают.

— Пусти Плошку, — сказал Черничка. — Он поменьше.

Плошка сунул голову вниз. Они услышали звук расколовшегося дерева — будто мышь заскреблась ночью в стене сарая. Плошка выбрался с окровавленным носом.

— Щепки колются, и дышать трудно, но почти догрыз.

— Теперь Пятик, — сказал Орех.

Пятик торчал в ямке недолго, Он тоже разодрал нос до крови.

— Разгрыз. Готово.

Черничка ткнулся носом в голову Шишака. Голова качнулась с боку на бок и снова откинулась назад.

— Шишак, — сказал Черничка прямо ему в ухо. — Мы достали колышек.

Ответа не последовало. Шишак лежал неподвижно. Большая муха села ему на ухо. Черничка сердито прогнал ее, и она, жужжа, исчезла в лучах солнца.

— Кажется, все, — сказал Черничка. — Не слышно дыхания.

Орех присел рядом с Черничкой, его ноздри почти касались носа Шишака, но из-за легкого ветерка он никак не мог разобрать, дышит Шишак или нет. Ноги безжизненно вытянулись, живот вяло обвис, Орех пытался вспомнить то немногое, что ему доводилось слышать о ловушках. Сильный кролик может сломать себе шею, если станет рваться. А если проволока сдавила дыхательное горло?..

— Шишак, — прошептал он. — Мы тебя вытащили. Ты свободен.

Шишак не двинулся. И вдруг Орех понял, что если Шишак мертв, — почему же еще может он лежать здесь в грязи и молчать? — тогда он, Орех, должен увести остальных, прежде чем горе от страшной потери не лишит их мужества и присутствия духа, что неизбежно произойдет, останься они рядом с телом. Кроме того, сюда скоро придет человек. Может, даже уже идет — забрать несчастного Шишака — и несет с собою ружье. Надо уходить, а он, Орех, обязан добиться, чтобы каждый — и он сам в том числе — навсегда забыли все, что здесь случилось.

— Сердце мое взывает к Тысяче, ибо сегодня мой друг перестал бегать, — сказал Орех Черничке, вспомнив кроличью поговорку.

— Да, но ведь это Шишак, — сказал Черничка. — Как же мы без него?

Нас ждут, — сказал Орех. — Мы должны выжить. Тут всем есть над чем подумать. Помоги мне, я один не справлюсь.

Он отвернулся от тела и поискал глазами за спинами остальных Пятика. Пятика не было видно, и Орех побоялся спросить о нем, чтобы никто не заметил его слабости и не подумал, будто он ищет утешения.

— Плошка, — гаркнул он, — ты почему еще не очистил нос — он у тебя кровоточит. Запах крови зовет врагов. Ты что, не знаешь?

— Да, Орех. Прости, пожалуйста. А Шишак…

— И еще! — С отчаянием сказал Орех. — Что это вы такое болтали о Барабанчике? Вы сказали, будто он велел Пятику замолчать?

— Да, Орех. Пятик прибежал в нору и рассказал нам о ловушке, о том, что бедный Шишак…

— Понятно. Дальше что?

— Барабанчик, Земляничка и все остальные сделали вид, будто ничего не слышат. Это было ужасно глупо, потому что Пятик созвал всех. А когда мы побежали, Серебряный сказал Барабанчику: «Ты, конечно, идешь?». Но Барабанчик просто повернулся спиной. А потом к нему подошел Пятик и очень тихо заговорил, но я слышал, что ответил Барабанчик. «Мне все равно, куда вы уйдете — в холмы или к Инле. Но придержи язык» — вот что он сказал. А потом он замахнулся на Пятика и оцарапал ему ухо.

— Я убью его, — хрипло выдохнул за спиной Ореха прерывающийся голос. Все подпрыгнули и обернулись. Шишак приподнял голову и пытался встать на передние лапы. Тело его вздрагивало, нижняя часть спины и задние лапы все еще лежали неподвижно. Глаза открылись, но, глядя из-под страшной маски из крови, пены, рвоты, земли, Шишак больше походил на какого-то кроличьего демона, чем на просто кролика. Поэтому, вместо того чтобы вздохнуть с облегчением и обрадоваться, друзья перепутались. Молча они отшатнулись назад.

— Я убью его, — снова донеслось сквозь слипшуюся шерсть и измазанные усы. — Помогите, чтоб вам! Что, никто не может снять с меня эту вонючую проволоку? — И он дрыгнул задними ногами. Потом снова упал и пополз вперед, волоча за собой по траве и проволоку, и болтающийся на ней огрызок колышка.

— Отойдите! — крикнул Орех, потому что теперь все ринулись помогать. — Вы что, хотите доконать его? Дайте ему передохнуть! Дайте отдышаться!

— Никаких «отдохнуть»! — прохрипел Шишак. — Я в порядке. — И с этими словами снова упал, но тотчас вновь приподнялся на передние лапы. — Задние ноги… Не держат… Ох уж этот мне Барабанчик! Я убью его!

— Надо их выгнать из нор! — воскликнул Серебряный. — Что они за кролики? Бросить Шишака на