Стараясь бесшумно ступать по проседающему полу, она подошла к тумбочке, открыла ее и вытащила маленький фонарик, который купила давным-давно. Вскользь удивилась тому, что вспомнила про него сейчас, хотя обычно напрочь забывала, что этот фонарик вообще существует. При других обстоятельствах это показалось бы ей забавным.
Включив его и прикрывая свет ладонью, Кира медленно двинулась вперед, по запаху дыма, словно собака, идущая по следу. Прошла через пустую столовую. Неяркое световое пятно скользило перед ней, и мебель медленно выплывала из мрака, окруженная длинными угловатыми тенями и так же медленно и беззвучно уходила обратно в темноту, словно уродливые корабли-призраки. В горке на мгновение ожил хрустальный блеск бокалов и тут же снова погас. В столовой стояла тишина — тяжелая, гулкая, пустая, словно люди не заходили в нее уже много лет. Кира поежилась от холода, и отчего-то ей подумалось, что эти стены должны быть намного холоднее воздуха вокруг, практически ледяными. Даже захотелось подойти и проверить это, но она отвернулась, перешагнула порог гостиной и остановилась, обводя комнату взглядом и прикрытым лучом фонарика. Дымом здесь пахло сильнее, кроме того, здесь было намного холоднее, чем в других комнатах. Форточка была распахнута настежь, и занавесь вздувалась над ней, едва слышно хлопая бахромой по батарее. На диване под одеялом виднелись очертания человеческой фигуры, и слышался звук тихого ровного дыхания. Отвернувшись, Кира повела лучом света вдоль стен и остановила его на шкафу, в темноте казавшимся чем-то огромным и бесформенным. Подошла к нему и осторожно потрогала верхушку свечи, сидевшей в гнезде одного из канделябров. Свеча была теплой. Ее погасили буквально только что.
— Что ты делаешь?!
Вздрогнув, она развернулась, чуть не уронив фонарик, и прыгающий свет скользнул по дивану. Стас уже не лежал, а сидел, опираясь одной рукой на подушку.
— Что ты делаешь? — повторил он, потянулся и включил свет. Кира зажмурилась, потом открыла глаза и внимательно посмотрела на его встревоженно- сонное лицо.
— Ищу кое-что.
— Что именно? — Стас резко приподнялся на диване. — У тебя кровь на подбородке! Что слу…
— Ты сейчас заходил в мою комнату?
— Нет, с чего ты взяла?
— Я слышала, как закрылась дверь.
— Это мог быть сквозняк. У меня форточка открыта, — он пригладил взъерошенные волосы. — Кира, в чем дело?
— Ты действительно не заходил ко мне?
— Разумеется, нет! — Стас начал раздражаться. — И вообще я сплю! А ходить во сне привычки не имею!
— Свечи еще теплые. Ты лег в постель только что.
— Ну и что? Мне секунда нужна, чтобы заснуть, — Стас свесил ноги с дивана, скрестил руки на груди и поежился от холода. — Ты что — меня в чем-то подозреваешь?
— У меня пропала одна вещь.
— Ну а я-то тут при чем? Думаешь, я по ночам тырю вещи, да еще и у собственной сестры? Что у тебя пропало?
Несколько секунд она молча смотрела в его глаза, возмущенные и в то же время заботливые. Потом вздохнула.
— Мои сигареты. Я не могу их найти, и я подумала, что ты…
— Я не брал твои сигареты! — перебил ее Стас, и в его голосе послышалось некое облегченное удивление. — У меня полным-полно своих! Можешь взять, если тебе так приспичило! Выключи фонарь — батарейку посадишь!
Кира щелкнула переключателем и внезапно почувствовала себя ужасно глупо.
— Значит, ты действительно не заходил?..
— Ну конечно нет! — Стас встал и, замотавшись в одеяло, подошел к ней. — Что с тобой, старушка? Что случилось? И почему ты не спишь?
— Мне приснился кошмар, — Кира уткнулась лицом в его плечо. — Ужасный кошмар. Я даже губу прикусила…
— Бедный ребенок. Умойся и ложись спать. Уверен, что больше ничего плохого тебе сегодня не приснится.
— Да, да… — она отодвинулась, не глядя на него. — Очевидно, я что-то напутала… может, они куда-то упали…
— Кир, это из-за того старого болвана? — вдруг спросил Стас. — Из-за того, что я сказал?
Вопрос изумил ее, и она вскинула на брата ошеломленный взгляд.
— Что? Нет, с чего ты взял?
— Мне показалось, что это обидело тебя, — Стас пожал плечами и подхватил сползающее одеяло. — Конечно, возможно я ошибся. Братьям часто… что- то чудится… Иди к себе, Кира. Холодно, а ты босиком…
— В моей комнате сильно пахло дымом, вот еще почему я решила…
— Ах это?!.. — он смутился. — Я слишком засиделся сегодня, слишком много зажег свечей… они здорово помогают работе. Да и курю я много. Вот дыма и натянуло… Постараюсь больше так не делать.
На мгновение ей показалось, что Стас оправдывается слишком старательно и с какой-то готовностью, но она тут же выкинула из головы эту мысль. Кивнув, отвернулась и вышла из комнаты, и свет за ее спиной сразу же погас.
Закрыв дверь, Кира остановилась, прижимая ладонь к груди и тускло глядя перед собой. В голове у нее был совершеннейший сумбур, но среди этого сумбура вырисовывалось вполне отчетливое, хоть и нелепое сомнение.
Мне показалось, или Стас действительно врал мне? В чем-то, в какой-то мелочи… Он был удивлен, он был ошеломлен, он говорил искренне, но в чем-то он мне солгал… В чем?
Нет, все это глупости, все это бред! Я просто дура!
Она оглядела комнату, потом еще раз обыскала ее, но уже вяло, без особой надежды. Кулона не было.
А может, его вообще никогда не было?
Вздохнув, она прижалась спиной к стене. Та и вправду оказалась очень холодной. Странно, что стены ее родного дома такие холодные… Кира закрыла глаза, чувствуя, что начинает засыпать. Холод полз по ее телу, и казалось, что кто-то ледяной крепко обнимает ее и прижимает к себе — ближе, ближе, еще ближе…
За окном громко хрустнули кусты, потом раздался уже знакомый мощный, басовитый лай, и вздрогнув, Кира отшатнулась от стены. Потом подошла к окну и отодвинула занавеску. Разумеется, за окном уже никого не было — пес растворился в ночи, как дух.
— Как же вы мне все надоели… — пробормотала она и отвернулась. — Оставьте меня в покое.
Сбросив с себя халат, Кира скользнула под одеяло и выключила свет. Потом замоталась в одеяло с головой и крепко зажмурилась, словно за закрытыми веками с ней сегодня уже ничего не могло случиться.
Хотя, вроде бы, практически ничего и не случилось?
Стоя в темноте коридора, Стас осторожно убрал ладонь с двери в спальню Киры. Его пальцы сжались в кулак так, что хрустнули суставы. Он отступил назад, повернулся и беззвучно исчез в комнате.
— Почему вы каждый день приходите на море?
Он рассеянно пожал плечами.
— Могу то же самое спросить у вас.
— Ну, я понятно — я бегаю…
— А я хожу. И что?
— Нет, — Кира смутилась, — я не это… я просто хотела сказать…
— Думаю, вы сами не поняли, что хотели сказать, — Князев усмехнулся. — Просто мне нравится смотреть на море. В любую погоду. Правда, это не лучшее место, чтобы смотреть на него. Если есть возможность, то я хожу вон туда, — он вытянул руку, указывая на далекий мыс, где виднелись руины древнего города, и ветер гулял в прошлогодней сухой траве. — Там оно кажется совершенно другим, и голос у него совсем другой, и солнце там встает иначе.
Они стояли на утреннем пляже, и в паре метров от их ног волны зло вгрызались в гальку, со стуком перекатывая и перебрасывая округлые цветные камни. Море ворчало, стонало и ворочалось, словно некое огромное растревоженное существо, вода была пенистой и мутной, и вдалеке высокие гребни разбивались о пирс. Было холодно и пасмурно, и по низкому небу ползли толстобрюхие тучи. Порывы ветра взметывали волосы Киры и швыряли их ей в лицо. «Майор» стоял чуть поодаль, спиной к ней, опираясь на трость обеими руками. Его плащ колыхался от ветра.
— Вы сегодня очень рано. Обычно мы встречаемся, когда я иду домой… Сменили график?
— Нет, — она наклонилась, подобрала плоский камешек и запустила его в море, и он исчез, проглоченный волной. — Просто не спалось сегодня. Решила выйти пораньше — чего зря сидеть?
— Разумно, — Вадим Иванович помолчал, потер ладонью короткую седую щетку волос на макушке, и взгляд Киры невольно приковался к его руке. Странные были руки у Князева — слишком крепкие, сильные, не стариковские. Казалось, что они, в отличие от своего хозяина, забыли состариться. — Что у вас новенького?
— В сущности ничего, — медленно произнесла она, и ее пальцы машинально потянулись к тому месту на груди, куда ночью ввинчивался невидимый раскаленный штырь. — Я записалась на бальные танцы…
— Правда? — он чуть повернулся, и его темные очки тускло блеснули. — Это очень интересно… И кто ваш партнер?
— Да так… там познакомились. Я его еще совершенно не знаю.
— Симпатичный парень?
— Ну… в принципе, да.
— Он вам понравился, верно?
— Возможно.
— Что ж… это хорошо. Рад за вас.
