одеял. Муми-мама заткнула мхом все щели, а Снорк окружил палатку канавой, чтобы вода не затекала внутрь. Все бегали туда и сюда, перенося свои вещи в палатку. Под порывом ветра тревожно зашелестели деревья. Грозовая туча приближалась.

— Схожу-ка я на мыс, погляжу, как там погода, — сказал Снусмумрик.

Он надвинул свою шляпу по самые уши и выбрался из-под укрытия. Большой любитель уединения, он радовался тому, что остался один, сам по себе. Снусмумрик добрался до самой оконечности мыса, выдававшегося далеко в море, и оперся спиной о прибрежную скалу.

Море совершенно изменило свой лик. Теперь оно было черно-зелёным, гребни волн покрылись белой пеной, и на воде вспыхивали золотистые, фосфорические искорки. С глухими, торжественными раскатами с юга приближалась грозовая туча. Она распростёрла над морем свои чёрные паруса, заняв половину неба, которое поминутно освещалось зловещими молниями.

— Туча движется прямо на остров, — проговорил Снусмумрик, радуясь и тревожась одновременно. Он не сводил глаз с этой огромной тучи, двигавшейся над морем. И вдруг он увидел маленького чёрного всадника, который скакал на чёрном коне. Длилось это всего одно мгновенье. Всадник махнул плащом, точно крыльями, взвился вверх и исчез. Солнце совсем скрылось за тучей, и дождь, который навис над морем, точно серый, непрозрачный занавес, стал стремительно приближаться к острову.

«Я видел Чародея», — подумал Снусмумрик. Это явно был сам Чародей и вовсе не на коне, а на своей чёрной пантере. Он существует на самом деле, а не то, чтобы это была просто старинная сказка…

Снусмумрик повернулся и заторопился обратно. Под крышу он юркнул в самый последний момент. Тяжёлые капли тут же обрушились на парусину, трепетавшую на ветру. И хотя до вечера было ещё далеко, всё вокруг объял непроглядный мрак. Снифф с головой закутался в одеяло, потому что боялся грома. Остальные, съёжившись, сидели рядышком. Цветы, собранные Хемулем, благоухали на всю палатку. Теперь гроза грохотала совсем близко. Раз за разом палатка озарялась белым блеском молний. Гроза с грохотом гоняла по небу железные вагоны, а море в гневе катило на одинокий остров свои самые огромные валы.

— Слава Богу, что мы сейчас не на море, — сказала Муми-мама, — надо же случиться такой непогоде!

Фрёкен Снорк держала Муми-тролля за лапу, и он чувствовал себя её защитником и настоящим мужчиной.

Снифф под одеялом попискивал от страха.

— Теперь гроза прямо над нами, — сказал Муми-папа.

И в эту минуту вспыхнула гигантская молния, за ней последовал оглушительный раскат грома.

— Здорово ударило! — заметил Снорк.

— Уж не слишком ли это? — проворчал Хемуль.

Он сидел, обхватив голову руками.

— Непорядок, — сердился Хемуль. — Везде кругом один сплошной непорядок.

А гроза начала уже смещаться к северу. Раскаты грома затихали, молнии сверкали не так ярко. И вот уже только дождик бормочет снаружи да волны с шипением выплёскиваются на берег.

«Я не стану рассказывать про Чародея, — думал Снусмумрик. — Они и так достаточно натерпелись страху».

— Вылезай-ка, Снифф, — сказал он. — Гроза прошла.

Моргая глазами, Снифф выпутался из одеяла. Ему было стыдновато, что он так скулил со страху. Он позёвывал и почёсывался, старясь спрятать смущение.

— Который час? — спросил он.

— Скоро восемь, — отозвался Снорк.

— Мне думается, пора укладываться спать, — сказала Муми-мама. — Столько волнений за один день!

— А мне кажется, было бы очень интересно узнать, куда же так сильно ударила молния, — сказал Муми-тролль.

— Завтра! — отрезала Муми-мама. — Завтра мы всё обследуем и поплаваем в море. А сейчас на острове только сыро, темно и неприютно.

Она подоткнула одеяло каждому из них и спокойно заснула, поместив свою сумку под голову.

А на море шторм набирал силу. Удивительные звуки можно было время от времени различить в грохоте волн, точно слышались голоса, а порой топот ног, чей-то смех и бой больших часов. Где-то там, там на море… Снусмумрик лежал тихонько, прислушивался, мечтал, вспоминал свои кругосветные путешествия. «Скоро я снова отправлюсь путешествовать, — думал он. — Через какое-то время».

Фрёкен Снорк проснулась среди ночи от страха. Что-то ужасно неприятное прикоснулось к её лицу. Она не рискнула открыть глаза, но с тревогой принюхалась. Пахло гарью! Фрёкен Снорк натянула одеяло на голову и вполголоса позвала:

— Муми-тролль! Муми-тролль!

Муми-тролль мгновенно проснулся.

— Что случилось? — спросил он. — К нам в палатку проник некто очень опасный, — сказала фрёкен Снорк из-под одеяла. — Я чувствую, что он где-то здесь!

Муми-тролль попробовал вглядеться в темноту. Что-то в самом деле происходило. Какие-то огоньки… Какие-то бледно — светящиеся существа сновали взад и вперёд между спящими.

Муми-тролль принялся будить Снусмумрика.

— Погляди, — прошептал он. — Привидения!

— Да нет же, — ответил проснувшийся Снусмумрик. — Это хатифнатты. Они наэлектризовались от молний, вот и светятся. Не шевелись, а то ещё ненароком схлопочешь удар током!

Хатифнатты определённо что-то искали. Они рылись во всех корзинах, причём запах гари становился всё сильнее и сильнее. Наконец, все хатифнатты собрались в углу, где спал Хемуль.

— Как бы эти твари его не поколотили, — с тревогой заметил Муми-тролль.

— Думаю, что они ищут барометр, — сказал Снусмумрик. — Я же его предупреждал! И вот теперь они его разыскали!

Общими усилиями хатифнатты стали вытаскивать барометр. Они перешагнули через Хемуля, чтобы половчее ухватиться за барометр; теперь уже не просто припахивало гарью, а воняло вовсю. Снифф проснулся и тут же захныкал.

В эту самую минуту послышался дикий крик. Это один из хатифнаттов наступил Хемулю на нос. В одно мгновение все проснулись и вскочили на ноги. Поднялся страшный гвалт. Тревожные вопросы сменялись жалобными криками, когда кто-нибудь в темноте наступал на хатифнаттов и тут же получал крапивный ожог или электрический удар. Хемуль метался по палатке и вопил со страху; в конце концов он запутался в парусине, и палатка рухнула на них на всех. Это было просто ужасно.

После Снифф утверждал, что они целый час выбирались наружу (возможно, он слегка преувеличивал).

Когда же все наконец выбрались на свет Божий, хатифнатты давно уже скрылись в лесу вместе со своим барометром. И как-то никому не захотелось кинуться за ними в погоню. Хемуль под свои собственные стоны и жалобы сунул нос в прохладный, влажный песок.

— Это зашло уж слишком далеко, — жаловался он. — Почему бедный безвредный ботаник не может прожить свою жизнь в мире и покое?

— А жизнь вообще вещь неспокойная! — радостно заметил Снусмумрик.

— Дождь перестал, — вставил словечко Муми-папа. — Взгляните, ребята, небо прояснилось. Близится рассвет.