Мы, издалека, слышали часть их выкриков, и были настороже - я знал, что кто-нибудь из них всё равно в нас вцепится - а это и было нашей целью, целью нашего задания.

Мы прошли ещё дальше, и оказались у двух одноподъездных девятиэтажек, с поломанной детской площадкой возле огромной грязной лужи, в которой утонули остатки старого велосипеда и куча картонных коробок из ближайшего магазина 'Продукты'. Оглядевшись, я подтолкнул Лену к стоявшим возле домов кустам сирени, видимо оставшихся от бывших тут ранее частных домов, и тихо сказал:

- За нами наблюдают. Давай, целуемся. Они где-то тут...

Лена повернула ко мне лицо, я обхватил её руками и впился в её губы длинным, горячим поцелуем, не отрываясь до тех пор, пока рядом не выросли тёмные фигуры в трениках и фуражечках:

- Слышь, ты, лох педальный! Поделись биксой, не всё тебе её лапать! Ты что, внатури, не слышишь, г.....н?

Я, как будто только что заметил гопников, сделал удивлённое лицо, поморгал глазами и сказал:

- Вы чо пристали! Уходите! Я жаловаться на вас буду!

Гопников просто повело со смеху:

- Жаловаться, умора! Серый, видал козла? Козёл и есть - стукач, внатури! Ментовская прокладка! Надо и спросить с него, как со стукача! Слышь, козёл, оставляешь нам свою биксу, деньги из карманов, и уйдёшь отсюда почти целым - только пендалей парочку получишь. Нет - щас опустим тебя, как казла!

Я переглянулся с Зарёй, незаметно толкнул её в плечо и мы кинулись бежать по направлению пустыря, как будто надеялись уйти от преследователей, затерявшись в сумерках.

На самом деле, наша задача была увести погоню от любопытных глаз - лишних свидетелей нам совсем было не надо.

 Гопники как того и ждали - с гиканьем кинулись за нами, радостно хихикая и завывая от предвкушения крови. Они были похожи на стаю шакалов, загоняющих раненых антилоп...

Мы с Леной бежали быстро, для нас это была лёгкая пробежка после тех лет тренировок, что мы прошли в учебке, и я постоянно сдерживал её, наблюдая за тем, чтобы гопники не отставали.

Наконец, я решил что место нам подходит - впереди проходила огромная труба теплоцентрали, как всегда, в зимнее время, отапливающая мировое пространство, с боков густые заросли какого-то кустарника, а впереди гопники, запыхавшиеся от бега, но торжествующие - жертвам некуда бежать, попались!

Они обступили нас полукругом - в сумраке позднего вечера, я посчитал - их было шесть человек.

Вперёд вышел старший, в кепке-восьмиклинке, почему-то излюбленном головном уборе этих придурков, сам не знаю почему они любят эту кепку - сказал, запыхавшимся глумливым голосом:

- Попались! Сейчас твоя тёлка будет обслуживать нас по очереди, а ты будешь смотреть, и ей помогать. Потом соберёте все свои цацки и отдадите их нам - за ущерб - я, когда бежал за вами, ногу ушиб - мне на лечение надо!

Шпана захихикала, предвкушая зрелище и удовольствие, а старший достал нож-бабочку и демонстративно закрутил его в руке.

Я посмотрел на Лену и сказал ей тихонько:

- Пока я не вмешивайся, я сам, не пачкайся - снял очки и отдал их ей.

 Шпана с интересом смотрела за моими манипуляциями, отпуская какие-то скабрезные шуточки и беспрерывно матерясь, потом старший сделал шаг ко мне, намереваясь что-то сказать, или сделать - и умер.

 Я мгновенно схватил его за голову, крутнул немного вверх и в сторону, переломив шейные позвонки, как кусок хлеба. Он не успел даже взмахнуть рукой, воспользоваться ножом или что-то сказать - настолько быстро это было сделано.

Остальные оцепенели, увидев, как их главарь мешком падает на землю, а я уже напал на следующего, ударом в живот разбив ему печень. Затем ещё один - с вбитой в мозг переносицей.

Тут гопники начали понимать, что их убивают, и кинулись бежать - я догнал двоих - одному переломил спину, второму сломал затылок .

С досадой отметил, что один ушёл в сторону - но тут же увидел выходящую из кустов Зарю - она обтирала о пучок травы бабочку, взятую у главаря:

- Тот тоже готов.

Я кивнул головой и проверил лежащих - все были мертвы, кроме одного, со сломанной спиной, который завывал и пытался уползти на руках, причитая что-то типа: 'Мы просто пошутили!'

Заря наклонилась и со спокойным выражением лица, как будто нарезала сыр, дважды воткнула бабочку ему под сердце. Бандюк несколько раз дернул ногами и затих, глядя в небо пустым взглядом.

Лена молча вытерла рукоять ножа о его рубашку и выкинула нож на труп.

- Ну что, Серёга, вроде как мы задание выполнили. Пошли искать пристанище, спать-то где-то надо! Не в кустах же...

 - Надо к центру, что ли, пробиваться...сказали, что известят, когда задание будет выполнено и нас заберут. Пока никаких сигналов не было. Ладно, пошли - найдём остановку маршруток - там обычно таксёры стоят, сейчас наймём кого-нибудь до центра.

Поблуждав немного по дворам, мы вышли к освещённой остановке, окружённой кучкой ларьков. На запоганенном содранными и висящими объявлениями столбе, висели жёлтые таблички с расписанием маршрутов автобусов, никогда в жизни не ходивших по этому расписанию, на скамье сидели двое пьяных мужиков с такой же пьяной, одутловатой бабой и рядом стояли несколько машин с шашечками, потрёпанных, видавших виды.

 Я подошёл к старому красному опелю-кадету, с жёлтыми шашками на крыше и спросил у пожилого хачика за рулём:

- До центра сколько возьмёшь?

- А куда в центр?

- Куда-нибудь, только отсюда подальше.

Хачик понимающе окинул глазами меня, мою подругу в сексуальном наряде и ответил усмехнувшись:

- Ну, если подальше, тогда - триста рублей. Устроит?

- Устроит. Лена, давай на заднее сиденье!

Я подождал, когда она влезет и тоже уселся на продавленный старый диван, провалившийся до самого пола. Водитель завёл машину и тронул её вперёд, а я полез за деньгами, надеясь, что это рухлядь всё-таки нас довезёт до места назначения.

За окнами машины тянулись частные дома, заборы каких-то торговых баз и организаций, фары высвечивали в ночи зелёные глаза бродячих кошек - одна чуть не попала под колёса нашего такси и водитель выругался:

- Вот сколько езжу - собаки редко попадают под колёса, умные потому что, а эти кошаки дурные, летят наперерез, не разбирая дороги, как ночные тени, и вечно оказываются в беде - под брюхом машины или под колесом. Хорошо хоть они живучие - трудно задавить, бывает прогромыхает под днищем, вскочит сзади и дальше побежала! Вот дурные твари!

Действительно дурные, эти ночные тени - усмехнулась Заря - и хорошо, что их убить трудно. Пусть живут, правда, Серёга?

- Правда - усмехнулся я - им же тоже хочется пожить...

- Все хотят жить, да! - продолжил разговор водитель и начал какую-то свою таксистную рассказку про трудную жизнь, про сноху, которая не хочет работать и глупого сына, который её никак не прогонит и не возьмёт правильную девушку со своей деревни.

Я слушал его, обнимал прижавшуюся ко мне девушку и думал: если бы это было в обычной жизни, я бы сейчас наслаждался - со мной красивая и как ни странно - при своей красоте - умная девушка, я еду на такси в центр города и у меня прилично денег, чтобы пару дней очень недурно погулять, чем не счастье?