Принято считать, что «гражданская власть в Испании была слабой не потому, что военная была сильной, напротив, власть военных была сильной, потому что гражданская власть была слабой»[54]. Однако революция уже на либеральном ее этапе изменила эту ситуацию. Гражданская власть демонстрировала свою силу в отношениях с военными. Был снят с должности командующий гражданской гвардией, монархист Х. Санхурхо. Правительство Асаньи принялось за модернизацию армии, начав с сокращения генеральских кадров (в Испании 1 генерал приходился на 538 солдат, и по этому показателю Испания была рекордсменом Европы).

Неудивительно, что либеральному режиму приходилось постоянно оглядываться на угрозу военного переворота. 10 августа 1932 г. генерал Санхурхо поднял мятеж в Севилье. Но он был плохо подготовлен, заговорщики не заручились поддержкой консервативных политических сил и были быстро разгромлены. Провал переворота привел к новому полевению Испании, деморализовал правый политический лагерь, что позволило наконец протолкнуть через кортесы аграрный закон.

Санхурхо оставалось обвинить в поражении своих осторожных коллег — прежде всего генерала Франсиско Франко, который предпочел пока выжидать. В тюрьме Санхурхо повторял стишок: «Франкито эс ун кикито, ке ба а ло суйито»[55] (Франкито — это такая тварь, которая идет только за собственной выгодой). Алкала Самора помиловал неудавшегося каудильо, и в 1934 г. Санхурхо был выслан из Испании. Он уехал не далеко — в Португалию, где стал ждать своего часа.

Поражение военной реакции в то же время привело к консолидации правого лагеря, который теперь попытался использовать против Республики ее собственные институты. Лидером правого лагеря стала возникшая в октябре 1932 г. консервативная Испанская конфедерация автономных правых (СЭДА), в которую вошли ведущие правые партии и движения в спектре от консерватизма до авторитарного национализма. Ее лидер Хосе Хиль Роблес утверждал: «СЭДА родилась, чтобы защитить религию, собственность и семью»[56]. На момент создания СЭДА насчитывала 619 тыс. членов — представителей самых разных социальных слоев, прежде всего — деревенских. Вопреки более раннему и более позднему авторитаризму испанских правых, на этот раз они подчеркивали право на автономию течений и групп. Разбитая консервативная армия стремилась к собиранию сил, и ее вожди были готовы терпеть плюрализм в своих рядах.

По мнению Л. Пио Моа, «СЭДА, не будучи ни республиканской, ни демократической партией, обладала качеством, которое позволило бы осуществить гражданское сосуществование: умеренностью»[57]. Эта умеренность сохранялась, пока консерваторы сидели в обороне, но она стала улетучиваться, как только СЭДА получила шанс на получение власти.

Впрочем, из-за разношерстности и рыхлости СЭДА сторонникам правой диктатуры нужна была новая идеология, способная дать им более широкую социальную опору. Борьба идей и конкуренция течений приводили к противоречивым заимствованиям. Ощущая силу синдикалистских идей, правые пытались взять их на вооружение, создав более прочную социально-политическую конструкцию, чем обычные каудилистские режимы. Незадолго до падения монархии Рамиро Ледесма Рамос стал издавать газету «Завоевание государства», в которой он и Онесимо Редондо (издававший также еженедельник «Свобода») пропагандировали идеи фашизма, но с испанской спецификой. Они считали, что можно заимствовать популярные в Испании синдикалистские идеи для укрепления государственности и социальной стабильности (подобно тому, как Муссолини использовал профсоюзные структуры для создания корпоративного государства). Только, в отличие от анархистов, испанские фашисты считали, что синдикаты должны быть не демократическими самоуправляемыми профсоюзами, а структурами управления рабочим классом. Но «в его интересах». Рабочие, сплоченные в такие синдикаты, и их вооруженные отряды, должны нанести удар по буржуазному либеральному государству, которое не может решить социальных проблем, стоящих перед страной. Эти проблемы решит тоталитарная диктатура, как она это уже делает (по мнению Ледесмы и Редондо) в Италии. 10 октября 1931 г. ими была создана организация «Хунты национально- синдикалистского наступления» (ХОНС), ставшая одним из костяков правого радикализма и испанского фашизма. В 1933 г. Редондо создал первый национал-синдикалистский профсоюз. Но лидеры ХОНС не имели заметного влияния ни в рабочей среде, ни в правящей элите.

Зато широкие связи в элитарных салонах Мадрида имел сын бывшего диктатора Хосе Антонио Примо де Ривера. Он был хорошо известен как обаятельный, подающий надежды молодой человек ультраправых взглядов. Ему, как человеку молодому, и в то же время из хорошей семьи, дозволялось пропагандировать в элитарной среде откровенно фашистские взгляды, прежде всего «ценный опыт» Италии и Германии. 29 октября 1933 г. он создал свою организацию «Испанская фаланга». Провозгласив триаду «Империя — Нация — Единство», Хосе Антонио призвал к Крестовому походу и возрождению Империи, ради чего жизнь должна превратиться в военную службу. Участие населения в делах государства должно было осуществляться «через действия в рамках семьи, муниципалитета и профсоюза»[58]. Профсоюзы должны были строиться по фашистскому образцу.

Но вождю фашистов явно не хватало массовки. В феврале 1934 г. он договорился с Ледесмой о создании объединенной организации со сложным названием «Испанская фаланга и ХОНС», которую возглавил Хосе Антонио. Через год он изгнал из организации «плебея» Ледесму. «Фаланга» стала одним из костяков правого радикализма наряду с частью офицерского корпуса.