окончании плавания капитан Магнус Андерсен, затеявший это путешествие, отметил большую легкость в управлении, – даже в бурю с рулем без труда справлялся один человек. Как ни парадоксально, но конструкция тысячелетней давности с рулевым веслом по правому борту оказалась куда надежнее современного решения (руль в кормовой части, на ахтерштевне), так что редкая смекалка и высочайшее мастерство северных корабелов получили дополнительное весомое подтверждение. В 1932 году капитан Фолгар повторил одно из путешествий Колумба на корабле, построенном по образцу 18-метро вого норманнского судна, и на нем же вернулся обратно в Норвегию через остров Ньюфаундленд. Были и другие аналогичные попытки, причем капитаны, управлявшие новоделами кораблей викингов, всякий раз отзывались о них в самой превосходной степени. Весьма примечателен тот факт, что, хотя обшивка судна елозила взад-вперед (во время плавания Магнуса Андерсена планшир смещался на 15 сантиметров относительно первоначального положения), доисторический кораблик не давал течи, ибо все соединения и щели были добросовестно проконопачены просмоленной овечьей шерстью и щетиной – так делалось в старину.

Итак, высокие мореходные качества норманнских драккаров сомнений не вызывают. А вот как скандинавские штурманы находили дорогу в открытом море? Чтобы вычислить курс и строго его придерживаться вдали от берегов, не обойтись без навигационных приборов – лага, секстана и компаса. Лаг представляет собой вертушку, буксируемую на лине, и служит для определения скорости и расстояния, пройденного судном. Бывает еще гидравлический лаг, который измеряет возникающий при ходе судна динамический напор воды. Секстан (или квадрант, его более примитивная версия) – это угломерный инструмент, применяемый для измерения высоты небесных светил, с его помощью определяют местоположение корабля. Той же цели служит и компас – прибор для ориентировки по сторонам горизонта, указывающий направление географического (истинного) или магнитного меридиана, которые, как известно, не совпадают. Излишне говорить, что в распоряжении викингов ничего подобного, разумеется, не было, ибо все эти хитроумные устройства появились в Европе гораздо позже.

Даже прибрежное плавание в северных морях с их бесчисленными проливами и узкими извилистыми фьордами представляет немалые трудности и требует солидного опыта. Чтобы не заблудиться в лабиринте островов у западных и северо-восточных берегов Шотландии, штурману следовало помнить великое множество ориентиров. Между тем и Гебридские, и Оркнейские, и Шетландские, и даже лежащие далеко на отшибе Фарерские острова были колонизованы норманнами очень рано, что безоговорочно указывает на их высочайшее мастерство в непростом искусстве кораблевождения. Например, Фарерский архипелаг расположен почти в 400 километрах от северной оконечности Британии и более чем в 600 километрах от западного побережья Норвегии. Сам по себе он невелик – около 100 километров в направлении с юга на север, так что командирам норманнских флотилий требовалась изрядная меткость, дабы не промахнуться. Сегодня мы знаем, что мореходы тех далеких времен умели определять местоположение корабля по солнцу и звездам и измерять глубину с помощью линя. А в хорошую погоду они могли без труда пройти за сутки 200 и более километров.

Однако навигационное искусство норманнов не ограничивалось скупым перечнем стандартных приемов. Изучив вдоль и поперек окружавшие их моря, они замечательно умели ориентироваться по цвету воды и скоплениям облаков, по морским тварям и птицам, по сахарному блеску плавучих льдов, водорослям, течениям и ветрам. Иными словами, кораблевождение скандинавов опиралось на богатейшую историческую традицию, которая передавалась из уст в уста, от мастера к ученику. Это было в значительной степени интуитивное знание, обширный набор примет, которые следовало постигать и на своем собственном опыте.

Как известно, викинги не ограничивались осторожным прощупыванием изрезанного фьордами норвежского побережья и вояжами к Британским островам, но одолели грозный Бискайский залив и через Гибралтар проникли в Средиземное море. Им покорились Балтика и студеные воды полярных морей, и норманнские корабли, поднимаясь до ледовых широт, бросали якоря у негостеприимных берегов Шпицбергена и Новой Земли. Неукротимое морское племя заселило Исландию и Гренландию, а на излете I тысячелетия н. э. сумело пересечь Атлантический океан, высадившись на восточном побережье Североамериканского континента.

В те далекие времена главным навигационным параметром при плаваниях через Атлантику являлась широта. Если долготой еще можно с грехом пополам пренебречь, то определение широты – процедура совершенно необходимая, и скандинавские мореходы наверняка умели это делать, хотя мы не знаем в точности, какими инструментами они пользовались. В источниках упоминается исландец по имени Одди Звездочет, который жил на севере острова в конце X века. На протяжении года этот Одди еженедельно отмечал в специальной таблице полуденное склонение солнца. Если взять деревянный шест и нанести на него зарубки в соответствии с расчетами Одди, то он превратится в простейший угломерный инструмент. С помощью такого шеста мореплаватель в любой момент сможет определить местонахождение своего корабля: южнее он или севернее того места, где производились наблюдения. Курс по широте можно корректировать и с помощью самых приблизительных и грубых методов, например, измеряя длину полуденной тени или высоту Полярной звезды над горизонтом (норманны называли ее Путеводной). За единицу измерения принималась длина большого пальца, ладони или руки. Гвин Джонс, автор книги «Викинги», пишет:

Винландом называлась колония норманнов в Северной Америке.

Скандинавские мореходы умели вести навигационные наблюдения и в пасмурную погоду. Для этой цели применялся кальцит, или исландский шпат (в источниках его называют «солнечным камнем»), обладающий способностью к поляризации света, с помощью которого не составляет большого труда определить положение солнца, даже если оно скрыто за облаками. И хотя вопрос об использовании викингами «солнечного камня» до сих пор остается открытым, ряд эпизодов из «Книги Плоского острова» и некоторых других источников проще всего истолковать именно таким образом. Вполне вероятно, что в распоряжении норманнов имелся и простейший компас. При раскопках древнего гренландского поселения в 1948 году был обнаружен фрагмент прибора, который считают элементарным пеленгатором: деревянный диск, разбитый на 32 деления, вращался на рукоятке, продетой через отверстие в центре, а по диску ходила игла, указывавшая курс. Правда, Джонс полагает, что «такая подробность в определении направлений напоминает скорее о позднем Средневековье, нежели об эпохе викингов; у скандинавов существовали названия для восьми сторон горизонта, и естественнее было бы увидеть на их компасе восемь делений». Находка, бесспорно, заслуживает внимания, тем более что норманны, по мнению некоторых историков, умели ориентироваться по сторонам света с помощью кусочков магнитной руды.

Плавания в Северной Атлантике и за полярным кругом при таком скромном навигационном инструментарии требовали немалого искусства и отчаянной смелости, но мужества скандинавским мореходам было как раз не занимать. Суровый колорит их песен и саг рисует нам образы людей бесстрашных, дисциплинированных и всегда готовых прийти на помощь другу. В «Саге об Эйрике Рыжем» рассказывается о гибели Бьярни, сына Гримольфа, который плавал к берегам Северной Америки. Когда его корабль начал тонуть, он приказал своим людям покинуть судно и перейти в лодку. А поскольку она могла вместить только половину экипажа, Бьярни предложил тянуть жребий. Все согласились с предложением капитана, однако один юноша, которому выпал несчастливый билет, вдруг заартачился: