Тайзиева – «ломом подпоясанный» – воры прояснили для себя верно. Не зря сам Тимур не считал западлом с ним за один стол сесть…
– Поднимите-ка этого… – сказал он, показывая стволом на Гараева.
Двое аскеров выполнили команду.
– Кто приказал? – Тайзиев приставил пистолет к голове Гараева.
Тот молчал и косил куда-то взглядом.
– Амира своего ищешь? Там он, там… Говорил, мол, не думай о секундах свысока, все равно кто на пути Аллаха подох, тот вечно жив. Ты так же думаешь?
Пацан мялся-мялся, потом выпалил:
– Аллах Акбар!
– Ну и дурак… – спокойно отреагировал Тайзиев, – я с тобой поговорить хотел…
– Командир, слева! – негромко сказал один из боевиков.
Тайзиев повернулся. По Казанке шел, прибиваясь к берегу, большой скоростной катер PHIB, с жестким днищем, на его носу был установлен крупнокалиберный ДШК. Сейчас он смотрел на них, равно как и несколько других автоматных и пулеметных стволов…
– Не стрелять, – негромко сказал Тайзиев.
Катер ткнулся округлым резиновым носом в берег, и в этот момент Тайзиев спустил курок. Грохнул выстрел, шатнулось по кустам болезненное эхо…
Хладнокровно засунув пистолет в кобуру, Тайзиев пошел навстречу катеру…
– Здорово, брат… – сказал он, протягивая руку, на которой виднелись брызги крови.
Саид Арзамасский шмыгнул носом, протянул свою.
– Здорово… вот, простудился что-то, – простецки сказал он, оглядывая место разборки.
– А ты полечись. Первую суру Корана почитай, что ли. Я пробовал, мне помогло…
Боевики сверкали глазами, они были достаточно умны, чтобы понять насмешку, но без приказа не могли ничего сделать. Саид снова шмыгнул носом.
– Пошли на катер… – сказал он своей пристяжи.
Боевики повиновались, отступали они спиной к реке и лицом к направленным на них автоматам…
– Разбираешься?
– Да… наехала пара… правоверных, – ответил Тайзиев, – полный мороз в башке. Жаль, никто не сказал, кто заказал. Но я это и так знаю… брат.
– Короче… – сказал Саид, – тебя не заказали, а приговорили, понял? Выпустили фетву. За то, что ты в Набчелнах сделал.
– Да ты чо? – изумился Тайзиев. – И в жизни бы не подумал. А что, у нас беспредел покатил? По всем понятиям, мне должны были хоть предъяву в лицо кинуть, на разбор позвать. Или теперь по беспределу живем?
Саид опять шмыгнул носом:
– Сейчас свои правила. Хотим – не хотим, мы должны по ним жить.
– Чего-о-о-о?.. – изумился Тайзиев. – Ты что, совсем ссучился, братан, или как? Ты с каких пор по чужим правилам-то живешь, я чо-то не заметил. Тебе чо, мозг из башки вынули и Коран вместо него вставили? Это с какой такой поры на моей земле черномазая мразь правила устанавливает, а я ей подчиняться должен? Брат, мы же с тобой за одну улицу мотались, ты чо, чо с тобой?!
Саид подступил ближе.
– Короче, слушай, братишка, пока можно. К тебе приходили?
– Приходили.
– Ко мне тоже. Только я не таким дураком, как ты, оказался, согласился. На заводском аэродроме[73] пара бортов приземлилась, там один груз – бабки. Наличма. Откуда – тебе объяснять не надо. Всем, кто против, просто бабло в зубы и отваливайте. Если нет, тех под каток. Против бабла не попрешь. А бабла там два самолета.
Тайзиев усмехнулся.
– А слабо со мной эти два самоля на гоп-стоп? А, Саид?
Саид оглянулся, и Тайзиев понял, что его старый друг пропал. Капитально пропал. Они всегда шли по жизни вместе. Вместе их ставили на учет в детской комнате милиции. Вместе они проламывали головы сверстникам в беспощадных казанских драках конца восьмидесятых. Вместе подламывали и рэкетировали первые ларьки.
Только потом по-разному получилось. Он сам смотался от проблем в армию, участвовал в штурме Грозного, потом уехал за границу, там – один из немногих русских – поднялся от обычного статик-гарда аж до менеджера[74]. Потом уже частная военная компания, активные действия за границей, по заказу государства Россия и крупнейших государственных и частных компаний из России. Саид продолжал рэкетировать, один из немногих выжил, один из первых перекрасился, начал покупать земли, от торговли водкой перешел на торговлю молоком, с торговли иномарками перешел на торговлю станками и сельхозтехникой, вместо того, чтобы подламывать квартиры, начал их строить, ставил и храмы, и мечети, приобрел большой вес в обществе, но не забыл повадок казанского хулигана, свое многочисленное бычье перекрестил в частных охранников. Но в одном они оба были едины – они не подчинялись правилам, они устанавливали их. Что пацанами, отвечая на наглую предъяву ударом гирей по башке, что заматерев, проводя своих людей депутатами и мэрами и посылая волков в другие страны, чтобы огнем и мечом нести интересы России. А сейчас Саид сломался. Это было видно – конкретно сломался. Уже по тому, что он взял деньги за свой бизнес – прежний Саид никогда бы не взял деньги. Он бы их отнял.
– Сломался ты, братан… – в лоб сказал Тайзиев.
Саид облизал губы:
– Против лома не попрешь. Тебя за эти деньги и на другом краю света найдут, из глотки вместе с потрохами вырвут. Короче, слушай сюда. На днях начнется большое наступление на Востоке. Это бабло специально привезли, в том числе и для того, чтобы проплатить кое-кому на той стороне, чтобы переметнулись. Сечешь тему? Если хочешь в козырях ходить – двигай туда, набирай людей. У кого людей много, тех они боятся. Но смотри у себя за спиной…
Бывший полковник оскалил в волчьей улыбке все еще крепкие, белые зубы.
– Рахмат, брат. Участие твое не забуду.
Саид Арзамасский хотел что-то сказать. Да махнул рукой и пошел к катеру. Неловко перебрался через борт… двигатели взревели на реверсе. Полковник Марат Тайзиев стоял на берегу и смотрел на поразительно спокойную полосу воды, остающуюся за носом отходящей от берега большой моторной лодки…
