смутно представляющих, что такое порядок. Даже парламент для них с чертовой тьмой депутатов был не более чем спектаклем, чем-то, о чем можно посудачить на лавочке. Еще со времен Древнего Рима здесь требовали «хлеба и зрелищ», причем второе было не менее важно, чем первое.
К тому же, захватив власть, коалиция начинала распадаться. В нее вошли многие, и правые, и националисты, и даже многие центристы – все были убеждены в том, что король для Италии – зло. Что ж, теперь короля не было, и многие начинали задавать сначала себе самим, а некоторые уже и громко вопрос, – для чего делали республику, для чего делали революцию? Чтобы вместо короля родовитого посадить на трон короля безродного? Республиканско-парламентская форма правления открывает простор для разного рода манипуляций – а Италия республики-то и не успела вкусить как следует. Занявший временный пост диктатора сенатор Джузеппе Кантарелла начал наводить порядок, и порядок этот был такой, какой он видел во время работы послом при дворе Романовых. А на случай, если этот порядок кому-то не понравится – что ж, на это существовал его сын, контр-адмирал Мануэле Кантарелла вместе с его специальными отрядами. Он был неподалеку от Рима, под рукой – и мог появиться в городе в любое время…
На случай, если начнется второй этап государственного переворота, приказ действовать должен был прийти Кантарелле и его людям через полицейскую волну. Это был не единственный канал оповещения, но основной, и потому полицейскую волну слушали двадцать четыре часа в сутки. Отсюда-то контр-адмирал Кантарелла и узнал о пожаре в римском доме барона Карло Полетти. Сначала он даже не понял, что произошло. А поняв, побежал к машине.
Через час с небольшим он уже был в римском судебном морге, средоточии боли и зла, где бедой фонят даже стены. Врач сначала не понял, кто он такой и что ему нужно… возможно, он как-то сумбурно это объяснил. Потом – понял, провел выложенными плиткой коридорами, санитары выкатили каталку – и врач откинул простыню.
От огня она почти не пострадала, только… кожа была какого-то странного цвета и опалило волосы… которыми она так гордилась.
– Что… – молодой контр-адмирал не мог подобрать нужные слова. – Что, ко всем чертям, произошло?
Врач, навидавшийся всякого, цинично хмыкнул. Поднял безжизненную руку.
– Ну… вскрытие еще не делали, синьор. Но на самоубийство, я бы сказал, это не похоже. Нет, синьор, не похоже…
Контр-адмирал отшатнулся. Настолько страшно на это было смотреть. Врач подумал сделать условный знак, чтобы позвонили в квестуру… но передумал. Он знал, кем является этот человек… с ним опасно было связываться. Да и не похоже, что он совершил такое… Врач видел всякое и помнил… как ведут себя те, кого потом полиция изобличила в убийстве. Скорее всего – любовник, у такой крали должен был быть любовник, и не один…
– Сукин сын…
– Простите?
Контр-адмирал не ответил, но выражение его лица заставило врача сделать шаг назад. Потом еще один.
– Синьор… синьор…
Контр-адмирал посмотрел на врача – это был взгляд словно через прицел.
– Если тело не будет востребовано…
Мануэле Кантарелла достал бумажник. Выудил из него все купюры, какие только были, протянул врачу:
– Сделайте все… как надо. Она не должна быть такой.
– Не извольте беспокоиться, синьор, все сделаем… – в руках врача было его жалованье за несколько месяцев.
Контр-адмирал ничего не ответил – он повернулся и вышел. Врач и санитары услышали топот ног по коридору – топот ног бегущего человека.
– Мда… – невесело сказал врач, – кажется, я прибавил нам работы…
Санитары ничего не ответили – они вопросительно смотрели на врача. По заведенной традиции он должен был с ними поделиться полученным.
Ставший диктатором Италии пожизненный сенатор и бывший посол в России Джузеппе Кантарелла был не таким дураком, чтобы занимать опустевший Королевский дворец в центре Рима. Если дворец окружили и свергли его обитателя один раз – что мешает сделать то же самое второй… тем более, что решиться на такое ЕЩЕ раз намного проще, чем в первый раз. Не устроили его и иные, подходящие для размещения диктатора здания, построенные во времена коротышки Муссолини. Они также были опасны для него.
Диктатор Рима разместился на верхних этажах одного из коммерческих зданий в районе Париоли, считавшемся коммерческим и дипломатическим центром Рима. В отличие от Берлина, Москвы или Нью- Йорка – в Риме не было небоскребов, а в деловом районе большую часть зданий составляли роскошные четырех-пятиэтажные ансамбли, построенные в тридцатые-сороковые годы, расположенные в паутине тенистых зеленых аллей. Недвижимость здесь стоила чрезвычайно дорого, почти всю жилую недвижимость здесь давно скупили и переоборудовали под утилитарные цели. Этот район не был окружен армией – но здесь было полно агентов полиции и охранников дипломатических представительств других государств: в связи с переворотом охрана большинства посольств была усилена. Так что диктатора охраняла не своя армия и спецслужбы, которым он мало доверял, – его охраняли чужие…
Диктатор встретил своего сына на четвертом этаже здания, в малой приемной. Они не поздоровались и не обнялись – отношения отца и сына давно уже были сухими, как позавчерашний, оставленный на столе хлеб. Обоим было за что винить друг друга. Но сейчас они действовали вместе и держались друг за друга, чтобы не быть разорванными сворой алчущих крови врагов.
– Барон вышел из-под контроля, – без всяких предисловий сообщил Мануэле, – он убил ее, поджег дом и скрылся.
Ничего не отвечая, диктатор подошел к окну, отдернул занавеску, чтобы посмотреть на улицу…
– Ты так и будешь молчать?! – не выдержал контр-адмирал.
– Что на него нашло, ты не знаешь?
– Нет. Ублюдок…
– Зато я знаю… – сказал диктатор. – Позавчера было вооруженное нападение на монастырь на юге Италии. Перебиты все монахи, в монастыре нашли столько оружия, что армию можно вооружить. Некоторые из опознанных находились в розыске. Монастырь стоял на отшибе. Но местные жители из расположенных в этом районе селений слышали нечто, напоминающее шум вертолетов.
Контр-адмирал сжал кулаки:
– Немцы?
– Навряд ли. Скорее русские. Я приказал засекретить информацию, но она как-то попала к барону. Русские авианосцы уже у наших берегов.
– Так ты знал?!
Отец пристально посмотрел на сына – и тот плюхнулся назад.
– Научись держать себя в руках. Пригодится в жизни. Барон сделал ход – и ошибся. Сильно ошибся.
– С..а, – Мануэль Кантарелла едва сдерживался, – чертов психопат. Старая психованная тварь. Я ей говорил…
– Если крысу загнать в угол – она бросится, – сказал Диктатор. – У тебя есть верные люди? Рота или две?
– Конечно, есть. Что ты планируешь делать?
– То, что и должно сделать. Теперь барон Карло Полетти больше не человек вне всяких подозрений. Он – убийца. Мы оба знаем, где он прячется. Ему от нас не уйти. Возьми себя в руки. Сейчас же отправляйся туда, захвати его и возвращайся. Обо всем остальном позабочусь я. Мы вышибем из него все, что нам нужно.
– Отец…
