Ещё он рассказывал о канаках — аборигенах Новой Каледонии.
— Живут они, как и сотни лет тому назад, на островах в своих деревнях. Раз французы подписали контракт с японцами на использование внутренних вод для рыболовства. Японцы пришли на свих огромных рыболовецких супероснащённых судах. Канаки смотрели на них с любопытством. Но уже через несколько месяцев заметили, что там, где несколько раз прошли японцы, рыбы больше нет. Они перепугались, старейшины срочно отправились в Нумеа к французам — Скажите японцам, чтобы больше не приходили. Французы стали говорить о международных соглашениях, подписанных контрактах. — Скажите японцам, чтобы больше не приходили, если они ещё вернутся, мы будем стрелять в них.
— Так они и поступили. Стали стрелять по рыбакам а потом и по французским солдатам.
Случилась почти что революция. Канаки гибли сотнями, французы десятками, погибли также несколько, ничего не ведающих и не понимающих что происходит, японцев. В конце концов французы отступились, расторгли контракты и заплатили неустойки и лагуны снова стали безлюдны и полны рыбы.
Таким образом их конечная цель, Новая Каледония, но мы встретили их здесь, на Чагос.
Малышу уже четыре месяца, он ест, спит и никогда не плачет. Бенджамин проводит дни рыбача с удочкой без крючка. Матильда развлекается постройкой хижин из веточек и возится с братишкой. Доменик жалуется, что у неё пропало молоко и приходится кормить малыша из соски.
Их лодка называется «Quand on n’a que l’amour». Они построили её в Папеэте используя оборудование с яхт сданных на слом.
Мы всегда отдаём два якоря на двух цепях. Кто его знает. Цепи старые, если одна порвётся, останется другая.
Снаружи «Quand on n’a que l’amour» выглядит несуразно, но внутри это настоящий дом, с картинами на стенах, сувенирами из путешествий, со стульями и стульчиками для детей. На носу установлена очень странная статуя: деревянная доска с вырезанной на ней деформированной человеческой фигурой. Это
— Мы были на Бора-Бора. На следующий день собирались уходить. Друзья организовали для нас большой праздник. Но во время прогулки по лесу, мы нашли его под кучей срезанных веток. Принесли его на лодку и укрепили на носу. На это потребовалось время и пришлось даже отложить выход, но мы не могли проигнорировать этот знак судьбы.
С тех пор как Мишель и его семейство подняли паруса и ушли на запад, весь этот мир пляжей и ветра островов и лагун снова остался только для нас. Мы увлеклись игрой в Робинзона Крузо и стали жить тем, что удавалось собрать на островах.
Пресная вода, для начала, уже не была проблемой. Однажды в лесу я шёл по едва заметным следам тропинки через завалы из гнилых стволов, как вдруг оказался на поляне с ямой посередине. Стенки её были выложены камнем и покрыты мхом, а на дне вода, которая хоть и была полна листьев и насекомых с множеством лапок, казалась прозрачной.
— Попробуем?
— Да ты подумай. Не может она быть пресной, мы в двадцати метрах от моря.
Однако вода была пресной и намного лучше той старой, что оставалась у нас в баках. Мы сразу вернулись на лодку, чтобы организовать доставку. Из старой обрезанной канистры сделали фильтр: на дне кусок ткани, покрытый слоем мелкого песка, взятого прямо с пляжа, потом ещё ткань от порезанной майки и слой крупного песка с наветренного берега острова.
Теперь достаточно было черпать и воду ведром из колодца и заливать сверху в фильтр.
Листья водоросли и прочие включения остаются в песке и вода, выходящая из сделанного в дне отверстия, чистая и прозрачная.
Инструкции по изготовлению фильтра взяты из руководства по выживанию, которое неизвестно как оказалось на борту, вместе с объяснениями откуда берётся пресная вода в нескольких метрах от моря. Коралловые острова состоят из пористых обломков кораллов.
Выпадающая с дождём вода фильтруется сквозь их толщу и оседает под островом, образуя что то вроде пузыря из пресной воды, который плавает поверх окружающей солёной, потому что первая легче второй. Таким образом пресная и солёная вода не перемешиваются и благодаря этому феномену обитатели всех коралловых островов во всём мире всегда имели пресную воду, которую очень легко добыть, прямо под ногами. Однако, если её расходовать неумеренно, есть риск, что водяная линза истощится и равновесие нарушится. И тогда понадобятся века, чтобы линза сформировалась снова. Так случилось на некоторых островах французской Полинезии, когда начали использовать стиральные машины. Их обитатели за короткий срок на порядок увеличили расход пресной воды. Пресная линза истощилась и исчезла. Теперь воду приходится привозить танкером.
Разрешив проблему с водой, осталось найти пищу. Мы начали охоту на пальмовых крабов.
Днём их невозможно найти, они прячутся в расщелинах и дуплах деревьев, но ночью, когда они выползают наружу в поисках кокосовых орехов, их очень легко найти при свете фонарика. Они стоят неподвижно, уставившись на свет и остаётся только ударить мачете между глаз. Большой краб это примерно пол кило мяса.
— Ммм… Вкусно.
— Очень вкусно.
В Папеэте это изысканное и дорогое блюдо. Подают его в дорогих ресторанах и порции всегда крохотные. Мы же здесь можем есть их сколько захотим. Но после двух или трёх трапез гигантскими клешнями появляются первые признаки интоксикации: красные пятнышки на коже и как только чувствуем мускусный запах краба кипятящегося в кастрюле, одолевает тошнота. Решаем оставить крабов в покое и искать в других направлениях.
В лесу попадаются розовые цветы, похожие на орхидеи. Они растут на тонких лианах оплетающих целые деревья плотной густой сетью. Есть ещё деревья с очень твёрдой древесиной, которую не берёт мачете, есть множество странных фруктов. Одни круглые и плоские, похожие на мелкие монеты, другие сферической формы, очень светлые, похожи на шарики для пинг-понга, третьи крупные, размером с кулак в форме скруглённой пирамиды, похожи на пагоды в миниатюре. Однако похоже ничего съедобного. Я ожидал, что на острове должны быть и настоящие фрукты, такие как манго, папайя, рамбутаны, или по крайней мере те дикие яблоки с розовой сердцевиной, которые на других островах растут повсюду. И потом, необитаемые острова в приключенческих книгах разве не полны всяких фруктов?
— Может нам попался неправильный остров?
И мы решили сменить атолл. Последний выход на берег, забрать забытое мачете, выбить наши имена на скале на пляже, ещё несколько фотографий этого уголка света, который был нам домом почти месяц и выбираем якорь.
Через час в океане обнаруживаем довольно большие волны идущие с юго-востока. Но на этот раз это действительно не на долго. Поднимаем паруса, солнце в это время прячется, небо затягивает чёрными тучами. Два часа, может немного больше и лагуна нового атолла открывается прямо по курсу.
Называется он Peros Banhos и это самый большой атолл Чагос. Проход, ведущий в лагуну, извивается между островами и коралловым рифом. Так как его реальное положение не совпадает с показаниями карты, решаем отставить карту и идти ориентируясь визуально.
— Нужно поскореё зайти в лагуну, погода портится!
— Ты полезай на мачту я буду на руле. — торопится уточнить Лиззи, и мы занимаем свои места.
Раньше она всегда была наблюдателем на мачте. Карабкалась по ступенькам, ловко забиралась выше середины мачты и оттуда, стоя на краспицах, обхватив ванты, кричала мне куда рулить, указывая путь между скалами и рифами.
До тех пор, пока придя на один из атоллов архипелага Кук, мы не натерпелись страха. В лагуну атолла Suwarow ведут множество проливов, но только один из них достаточно глубокий для спокойного прохода. Мы прибыли после восьмидневного перехода и, может быть из за усталости, может от волнения, ошиблись и, ничего не заметив, вошли в один из мелких.
— Карло, помедленнее, мне кажется очень мелко. — Кричала Лиззи со своего поста на
