Мы берём курс на восток, где залив расширяется. Дует умеренный южный ветер, лодка идёт в галфвинд со скоростью пять узлов. Море, до странности спокойное, неожиданно становится ещё более голубым. Берега медленно удаляются и наша лодка снова превращается в микроскопическую точку затерянную в огромном пространстве.

— До Индийского океана 460 миль.

— Ну и что? Кто за нами гонится?

— Никто. Говорю тебе для информации. Если пойдёт так и дальше, через четыре дня выйдем из Аденского залива.

Но после первого дня ветер пропадает, как и предсказывали метеокарты. Всё чаще мы совсем останавливаемся или едва тащимся со слабыми бризами, которые движут нас по абсолютно спокойному морю, но не смягчают зной солнца. Дни тянутся медленно, как и лодка, записи в журнале становятся очень лаконичными.

— 18.00. Ветра нет. Будет ещё одна ночь штиля.

— 09.00. Очень слабый ветер. Паруса обвисли и хлопают. Очень жарко.

— 12.00. Штиль. Стоим посреди моря.

Но у нас есть одна мысль, которую мы оба лелеем в глубине сознания. И теперь, когда мы еле движемся поперёк залива, она начинает приобретать форму. Это не совсем верно, что впереди в океане совсем больше нет земли. На самом деле есть один остров, называется Сокотра. Размером он с Корсику, расположен в 200 милях на восток от мыса Guardafui в открытом океане. Глядя на карту, кажется, что он там находится специально для того, чтобы идущим в Индийский океан было где остановиться. Но лоции недвусмысленно советуют держаться от него подальше.

Были случаи захвата яхт. Яхты сажали на мель и полностью разграбляли. Не появляйтесь вблизи острова если нет возможности быстро удалиться.

Когда в Милане мы изучали карты и документы, планируя плавание, загадка Сокотры меня интриговала.

— В истории о пиратах я не верю. — говорил я.

— Я тоже, но нужно быть осторожными. — отвечала Лиззи.

— Если бы на борту нас было больше, чем двое, риск был бы меньше.

— Почему бы вам не отправиться с нами. — предлагали мы всем. — Присоединишься к нам в Адене, пойдём на Сокотру, потом высадим тебя в Омане или где-нибудь в другом месте. Это были салонные разговоры. Все говорили да и все знали, что на этом и закончится.

Мы старались узнать об острове как можно больше, искали везде, в архивах журналов, подшивках «National Geographic», в банках данных больших издательств. Но о Сокотре не было абсолютно ничего, словно остров и его жители были ошибкой географической карты.

Посольство Йемена было нашей последней попыткой: «Сокотра? Подождите я узнаю», и через несколько дней: «Да, действительно принадлежит Йемену. Но ничего другого сказать вам не могу». «А почему вас интересует? Добраться туда невозможно».

«Не важно. Спасибо. Мы обратимся за информацией в Адене» — на этом мы закончили поиски.

Теперь Аден за кормой, далёкий и недостижимый, и у нас есть только две альтернативы: остановиться на Сокотре, вопреки мнению лоции, или идти без остановки ещё 2000 миль до Мальдив.

Вот она, Сокотра, перед нами, неподвижная в неподвижном море. Голая гора со срезанной вершиной, плоская, словно стёсанная неким великаном. Вершина покрыта шапкой из белых облаков, которая постоянно меняет форму. Облака то закручиваются, то раздуваются, то, кажется, совсем растворяются, признак того, что на другой стороне острова дует сильный ветер. Но даже дуновение этого ветра не достигает нас. Мы двигаемся еле-еле при почти полном штиле под прозрачным и неподвижным небом.

Абсолютная тишина. Берег кажется пустынным и мы нервничаем. Все мореплаватели знают Сокотру как место, которое лучше избегать. Суда сторонятся этих мест. Муссон здесь иногда поднимает невозможные волны высотой до шести метров. Лодки вроде нашей не заходят сюда потому что в этих водах случалось захватывали яхты и убивали экипажи. Так что лет пятьдесят сюда уже никто не заходит. Но мы решили попробовать.

Мы рассуждали так: «Сокотра принадлежит Йемену. Невозможно, чтобы в преддверии двухтысячного года мусульманская страна, такая как Йемен стала бы терпеть на своей территории пиратов. Вероятнее всего это очень давние или преувеличенные истории. Если получится зайти на остров, этим можно будет гордиться, и потом, если повезёт встретить старого пирата, который расскажет о своих приключениях, будет о чём написать и, может быть, будет материал для фильма.»

Занавес загадочности и запах приключения были также стимулами попытаться. Кто-нибудь из друзей должен был присоединиться к нам в Адене, чтобы нам не отправляться туда одним и мы собирались купить «калашников» в Эритрее или Джибути. В этих странах чёрный рынок оружия стал почти открытым. Не то что бы мы собирались снарядить вооружённую экспедицию, просто идея быть в более многочисленной компании была бы хорошей предосторожностью.

Однако теперь война в Йемене отрезала нас от мира. У нас нет калашникова и даже пистолета, который долгое время сопровождал нас на «Vecchietto». Это была Беретта девятого калибра, мы купили её в Венесуэле у владельца яхты из Южной Африки, который прежде чем отправиться путешествовать по свету, вёл курсы самозащиты для женщин в Иоганесбурге, обучал как раз обращаться с пистолетом. Верный своему призванию он продемонстрировал нам оружие во всех его аспектах, научил собирать и разбирать его, заряжать и смазывать, чтобы не заржавел. Мы даже вышли на несколько миль в море чтобы поупражняться в стрельбе на практике. В памяти у меня остался только ужасный грохот после десятка выстрелов в воду и испуганный взгляд Лиззи, которая после этого не хотела даже притрагиваться к оружию. Но Беретта, хорошо спрятанная в укромном уголке лодки, завёрнутая в носок своего бывшего владельца продолжала сопровождать нас три года в путешествии вокруг света, всегда готовая в случае необходимости появиться в качестве веского аргумента. Перед возвращением в Италию мы продали её на Роди итальянцу, который собирался идти через Атлантику.

Шумные вздохи и плеск десятка китов нарушает тишину и наши размышления. Они плывут вдалеке между нами и берегом и быстро приближаются. Мы идём на нос чтобы лучше видеть их. Киты идут курсом наискосок нашему и собираются пересечь нам дорогу.

Подходят на расстояние нескольких метров и ныряют один за другим погружая голову и поднимая на мгновение вверх огромный горизонтальный хвост, который в следующий момент хлопает по воде. Кит исчезает и подныривает под лодкой. На какое-то время они составляют нам компанию, приглушая беспокойство от этой странной тишины, потом удаляются в море, оставив нас снова одних.

Появляются новые бухты и мысы, пляжи, дюны жёлтого песка и скалистые выступы. Но всё пустынно и неподвижно. Мы устали. Уже тринадцать дней и ночей мы находимся в плавании. Идём курсом на север вдоль сомалийского берега, держась вне пределов видимости днём и приближаясь ночью, чтобы использовать ночной береговой бриз. На широте мыса Guardafui сомалийский берег заканчивается и Африка вместе с ним. Мы вышли в Индийский океан, где надеемся найти первые дуновения муссона и далее идти быстрее. Но тут мы встретили опять слабый ветер и крутые, беспорядочные, хаотичные волны.

Совершенно непредсказуемые валы катились на нас со всех сторон. Потребовались ещё три дня, чтобы добраться сюда, и только этой ночью, почти полностью прекратившиеся ветер и волнение предвестили близость земли, ещё до того как она появилась.

Мы чувствуем себя усталыми и неуверенными, не знаем чего ожидать. В резком свете утра стоим перед незнакомым островом, одни и не видим ничего и никого. Кажется мы потеряли вкус к приключениям.

— Может быть пойдём дальше?

Достаточно одного движения, чтобы изменить курс. Лёгкий поворот румпеля, подобрать паруса и мы