Но ведь мать рассказывала, что в то время отца не было в деревне, он уезжал, чтобы подковать лошадей в поселение под названием Таттинг-Стоун в Саффолке, поскольку тамошний кузнец тяжело заболел. Она говорила об этом резковато и сухо, словно была до сих пор обижена на мужа за то, что его не было рядом, когда она производила на свет их дитя. Может, тогда поблизости был сам чародей? Там никак не могла находиться еще одна женщина из деревни, иначе его мать ни за что не позволила жене чародея принимать у нее роды!
Еще одна загадка. Эндрю теперь жалел о том, что не удосужился как следует расспросить волчицу о том, что она имела в виду. Но каждый из них в тот момент был способен думать только о том, как оказаться победителем в споре. Эндрю забыл обо всем, кроме желания поставить волчицу на место.
Куриная кожа была очень вкусной. Эндрю пополз под столом, надеясь отыскать ногу Джона из Реймса, чтобы осторожно дернуть его за штаны. Сэр Джон порой рисковал недовольством магистра, подсовывая куски нормальной еды несчастному изгнаннику.
Это было очень сложное время для молодого рыцаря. Ужасное, полное лишений. Те, кому он пришелся не по душе, пинали его при любой возможности. Те, кто симпатизировал, – презирали его за совершенное против ордена преступление. К счастью, менестрели, совсем недавно певшие о подвигах Эндрю из Крессинга, теперь молчали о его злоключении. Из него им бы не удалось извлечь для себя выгоду. Люди на улицах не желают слышать о поражении и несчастье, их интересуют только подвиги и успехи. Поэтому, вместо того чтобы петь об Эндрю, менестрели прославляли подвиги других рыцарей, победивших орду сарацин где-то в пустыне.
Наказание, казалось, продлится вечно, однако прошло всего два месяца, когда произошло нечто, полностью изменившее жизнь молодого рыцаря.
Уолтер Пьюсон работал в кузнице, когда приемный отец попросил его сходить к аптекарю.
– В чем дело, отец? – спросил молодой человек. – Ты в последнее время слишком бледен.
– Меня мучает боль в груди, сынок, – немного слева. Уверен, есть какой-нибудь порошок, который ее излечит. Наверное, я съел что-то не то, оно застряло там и теперь колет.
– Что мне сказать аптекарю?
Пью присел на наковальню, хватая ртом воздух.
– Повтори ему то, что я сейчас сказал тебе. Он сам поймет, какое средство дать. Отправляйся к Аврааму из Ниневии, его палатка справа в самом конце Аптекарского ряда. Скажи, я заплачу, когда в следующий раз загляну к нему.
Уолтер оставил бледного, посеревшего отца в кузнице и вышел. Но он почти не тревожился. Пью не отличался крепким здоровьем, однако – пожалуйста! – до сих пор жив и кует мечи. И все-таки Уолтер решил как можно быстрее принести лекарство. Ему не хотелось доставлять беспокойство приемному отцу. Поэтому он поспешил по улочкам Иерусалима к Аптекарскому ряду, находившемуся в еврейском квартале города. С их целителями никто не мог сравниться. Евреи изучали искусство медицины куда дольше других.
Однако стоило юноше завернуть за угол, как на него налетел смуглый человек в берберском толстом шерстяном плаще. Из-под капюшона зловеще поблескивали глаза. Темное лицо с ястребиным носом улыбалось.
Человек произнес:
– Пора.
– Пора? – повторил Уолтер, пытаясь обойти высокого, темнокожего незнакомца.
– Пора исполнить свой долг.
– Кто вы такой?! – вскричал Уолтер, оглядываясь в надежде, что кто-то придет на помощь. – У меня нет денег. Вы зря теряете время, пытаясь меня ограбить!
– Денег?! – выплюнул незнакомец. – Мне нужен ты сам! Ты, конечно, еще помнишь, как сидел в крепости очень далеко отсюда? И наверняка помнишь, что должен выполнить наше задание. И что произойдет, если ты
У Уолтера упало сердце.
– Ты… ты от ассасинов.
Незнакомец снова улыбнулся. Его узкие губы изогнулись так, что казалось, будто их уголки вот-вот коснутся ушей.
– А, ты все-таки вспомнил.
– Я… я не могу этого сделать. Сжальтесь, господин! Прошу, не заставляйте меня. Я не убийца. Это не в моей природе…
– Мы обучили тебя, неверный! Наделили всеми знаниями и умениями, необходимыми, чтобы исполнить поручение! И ты его исполнишь! Ты должен гордиться оказанным тебе доверием, поскольку оно делает тебя одним из нас. Если ты теперь откажешься или же не сумеешь совершить убийство, через месяц смерть придет за тобой самим. И твой отец тоже долго не проживет. Он отправится на тот свет первым, и, узнав страдания, принесенные чувством вины, ты последуешь за ним.
Уолтер закрыл лицо руками, спрятав глаза за длинными тонкими пальцами.
– Это слишком жестоко!
– Жестоко? Что есть жестокость? Это слово для меня лишено смысла.
Уолтер снова опустил руки.
– Но я все равно не могу понять, почему вы не убьете этого человека сами, кем бы он ни был.
– Потому что он христианин. А мы – союзники короля Балдуина. Если мы убьем этого человека, тем самым нарушим договор. Необходимо, чтобы он пал от руки другого христианина. И этот христианин – ты.
– Да поможет мне Бог! – пробормотал Уолтер. – И как зовут человека, которого я должен убить?
Ассасин назвал ему имя.
Уолтер беззвучно охнул.
– Но он же… Как мне выполнить ваше поручение?! У меня ведь нет доступа в…
– Ты отыщешь способ. Все нужно исполнить до истечения этой недели.
С этими словами ассасин беззвучно скрылся в тенистых улочках Иерусалима. Уолтер двинулся дальше, пораженный невыполнимой задачей, которая только что легла на его плечи. Хладнокровно убить человека! К тому же такого важного! У Уолтера не было и тени сомнения в том, что его поймают. Он ни за что не сможет совершить такое злодеяние и при этом уцелеть. Но, по крайней мере, его отец не пострадает. Пью будет жить.
Авраам-аптекарь внимательно выслушал запинающегося бледного юношу и был весьма удивлен, узнав, что лекарство требуется другому человеку. Мальчик выглядел так, словно у него в любой момент начнется нервное расстройство.
Глава 31
Откровения
Эндрю провел очередной отвратительный день, отбирая у собак свою долю объедков. Кухарка прижгла ему ухо раскаленной кочергой. Затем ему посчастливилось найти сухие корки, завалившиеся глубоко в щели в полу, но они оказались такими засохшими, что Эндрю едва не сломал себе о них зубы. Вши тоже не теряли времени даром. Он был покрыт грязью и липкой пленкой пота и жира. Вонючие лохмотья свисали с его тела, как у нищего. Эндрю не смог бы опуститься ниже, даже если бы принялся за дело со всем доступным ему энтузиазмом.
Той ночью он спал отдельно от собак, в темном углу под оконной нишей. Однако те, от кого он пытался скрыться, все-таки отыскали его. Крыс привлекал жир, которым пропитались его лохмотья, и среди ночи они пришли по запаху, чтобы погрызть одежду, кое-как прикрывавшую тело юноши. Он с трудом прогнал их, отчаянно пинаясь и отшвыривая тварей, пока они не ушли окончательно. Тогда Эндрю снова провалился в сон.
Около двух часов ночи он вдруг пробудился. Через окно над его головой беззвучно пробирался черный стройный силуэт. Неизвестный тихо спрыгнул на пол и двинулся прочь по коридору к покоям, принадлежавшим Одо де Сент-Аману. Кто это такой? Эндрю неожиданно пришло в голову, что магистр храма, похоже, далеко не так чист на руку, как всем представляется. Или, возможно, у Одо есть любовница?
