народу. Ты не поможешь мне собрать кое-какие полезные в хозяйстве травы?

Эндрю предпочел не обращать внимания на намек, что он появился словно из-под земли или с помощью колдовства. Он знал, что даже монахи верили, будто он отмечен ведьмой. Если святой отец предпочитал считать, что Эндрю обладает сверхъестественной способностью становиться невидимым, пусть остается при своем мнении. В конце концов, после стольких лет яростные отрицания только усугубят проблему. Куда проще не обращать внимания на слова монаха и вести себя так, словно в них не было затаенного обвинения в колдовстве.

– Да, святой отец, поэтому я сюда и пришел. Какие травы нужны?

– Так… Для начала трава, отпугивающая мух. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Вербейник обыкновенный, отче.

– Молодец. И полынь – приправить эль. Еще душистый ясменник, коровяк для фитилей, болотная мята – положить в постель настоятеля, он очень любит этот запах. Да, и немного касатика – починить стулья…

Список нужных трав оказался длинным, включив в себя левкой, ароматную гвоздику, гвоздику обыкновенную, листовую свеклу, анютины глазки, вербену и марь. Эндрю любил работать в саду и собирать травы. Ему нравилось все – названия растений, их пряные запахи и различные способы применения. Важнее всего, разумеется, девять священных растений: крапива, полынь, подорожник, ромашка, фенхель, сердечник, дикая яблоня, купырь и синяк.

Здесь все было совсем не так, как в кузнице, где Эндрю часто помогал отцу. Там тяжелый основательный труд, приходится бить по раскаленному добела металлу, осыпая темные углы яркими искрами. В воздухе вечно запах паленого. Нельзя сказать, чтобы он был совсем уж непереносимый, но и особой радости не доставляет. Эндрю отвечал за меха с роговыми рукоятками, раздувал жаркое пламя в очаге. Иногда отец разрешал ему пробивать дырки в подковах, но к лошадям не подпускал – это была задача самого кузнеца. Эндрю всю жизнь провел слушая звонкие удары молота по наковальне – они поднимали его с постели поутру, под них он засыпал вечером, когда отец переделывал старые подковы в пастушьи крюки или втулки для колес, а иногда даже в головки топора – словом, в то, что могло принести семье доход.

Остаток дня Эндрю проработал в саду, обнесенном стеной, вместе с отцом Ноттиджем, и, наконец, пришла пора возвращаться в хижину к родителям. Мать наверняка уже извелась, гадая, куда он запропастился, и юноша почувствовал угрызения совести. Он должен еще сходить к колодцу за водой и принести дров для очага. Эндрю попрощался с монахом и перелез через стену, опасаясь, что деревенские задиры поджидают его у входа в сад. Затем прокрался мимо конюшни и монастыря, где сновали рыцари – одни по делу, другие в праздности. От оплота храмовников до деревни было далековато, но Эндрю без приключений добрался до дома.

– За водой, – скомандовала мать, стоило сыну ступить на порог. – А потом – дрова, если соблаговолишь, мальчик Хорки!

В ее голосе отчетливо слышалась гордость. Быть избранным мальчиком Хорки – великая честь. И рыцари нередко подсовывали счастливчику пару монет на удачу, если им случалось узнать его при встрече. Эндрю решил показаться в деревне завтра, чтобы извлечь всю возможную выгоду из свалившейся на него удачи. Этим, конечно, он снова бросит вызов местным драчунам, но, возможно, игра стоит свеч.

– Да, мама.

Он взял деревянную бадью и помчался бегом к колодцу, наполнил ее за несколько минут и поспешно вернулся в дом. Схватив кусок хлеба со стола, у которого готовила ужин мать, Эндрю направился в лес. Над головой по быстро темнеющему небу плыли мрачные, зловещие тучи. Поговаривали, будто Фригг гоняет их по небесам березовой метлой. Эндрю не рискнул слишком долго глядеть вверх, опасаясь ненароком увидеть богиню. Это принесло бы ему неудачу и наверняка навлекло бы беду на всех домашних. По той же причине мальчик старательно отгонял мысли о лесных духах, потому что самый верный способ заставить их появиться – постоянно вспоминать о них. Если слишком увлечься такими думами, духи и эльфы выбегут из крысиных и кроличьих нор и унесут в свои владения, а если сопротивляться, то еще и укусят острыми ядовитыми зубками.

У кромки леса было предостаточно сухостоя, и вскоре Эндрю набрал целую охапку хвороста. Однако, повернув к деревне, увидел, что путь ему перегородили следовавшие за ним по дороге деревенские мальчишки во главе с Гарольдом. Одни держали дубины, другие подбрасывали камни. Эндрю сразу понял, что в их сердцах гнездится только жестокость, они явно собирались избить его до бесчувствия. Это однажды уже случилось, и Эндрю потом долго пролежал в постели. Некоторые надеялись, что он уже не поправится. Многие желали ему смерти. Возможно, монахи впоследствии были бы недовольны, особенно отец Ноттидж, но большинство крестьян в деревне относились к Эндрю с тем же недоверием, что и их дети, и никто бы не был наказан.

– Чего вам? – крикнул он мальчишкам. – Я должен здесь встретиться кое с кем – с одним из рыцарей…

– Врешь! – бросил в ответ Гарольд, его глупое лицо исказилось от ненависти. – Сплошное вранье ведьминого отродья! Пора отправить тебя обратно к дьяволу, где тебе самое место, гнойный прыщ. Никто не поможет тебе на этот раз. Ты будешь…

Гарольд замолчал на полуслове, его ноги подкосились, и он упал на землю. По рассеченному лбу потекла кровь. Эндрю бросил хворост, молниеносно схватил с земли камень и изо всех сил метнул его в обидчика. Тот ударил сына мясника прямо в лоб. Парень покачнулся и мешком рухнул на землю. Друзья Гарольда замерли на месте от внезапности нападения, однако вскоре они оправились и с громкими воплями бросились на Эндрю, размахивая дубинами.

Не исключено, они бы догнали его и забили до бесчувствия, возможно, до смерти, если бы не произошло нечто совсем уж неожиданное. По воздуху скользнула странная белесая тень, беззвучно пронесшаяся между Эндрю и забияками. Они увидели жуткое белое лицо, и раздался громкий крик. Деревенские мальчишки в ужасе бросились наутек, да Эндрю и сам отскочил прочь от страха. Затем они все лучше разглядели странное существо – им оказалась обычная сова, полетевшая прочь над лугом.

– Ведьмин выкормыш! – с ненавистью бросили мальчишки.

На сей раз Эндрю их не винил. Ему и самому показалось, что происшедшее смахивает на темную магию, словно он призвал птицу себе на помощь. Уже не впервые пернатые хищники как будто сами приходили ему на выручку. Раз или два его спасали от беды пустельга и ястреб, словно призванные или присланные кем- то.

В Эндрю снова полетели камни, он развернулся и рванулся прочь, в темную чащу леса. Снаряды мальчишек глухо стучали по стволам деревьев.

Задиры недолго гнались за ним, быстро повернув обратно к деревне. Эндрю знал, что так будет. За лесом простирались топи и болота, где жили отвратительные чудовища, охочие до человеческой крови, твари, питавшиеся детьми и разрывавшие взрослых на части. Эти жуткие создания иногда выходили из болот и забредали в лес. Нынешний месяц назывался «луной охотника» по старому саксонскому календарю, и в это время голодные духи бродили по земле. Призраки чуяли свежую кровь, и Гарольд ни за что не осмелился бы войти в лес с только что полученной раной.

Эндрю упрямо шел дальше – на тот случай, если среди трусоватых мальчишек, оставшихся у окраины леса, найдется парочка храбрецов. В сгустившихся сумерках деревья казались черными и враждебными. Они еще не лишились величественных крон, не пропускавших к земле ни лучика. Крапива и ежевика цеплялись за ноги, жаля и царапая. Как и все его ровесники, Эндрю носил только простую тунику и ходил босиком, с голыми ногами. Но его физические страдания сейчас заглушались душевными. Эндрю признался себе, что боится. Никто в здравом уме не сунулся бы в лес после захода солнца.

Чуть позже взошла луна, и сквозь ветви полился серебряный свет. Его хватало, чтобы различить тропинку, ведущую к бревну на небольшой полянке. Эндрю направился туда и сел, погруженный в мрачные размышления. Мальчишки – да и некоторые девчонки – ни за что не оставят его в покое. Ему судьбой предназначено сносить побои и оскорбления, если он вернется в деревню. Но что ему оставалось? Идти некуда. Мир за пределами Крессинга был для него одной большой тайной. Мальчик, конечно, слышал о великом городе Лондоне и о Челмсфорде, расположенном ближе к их деревне, но как до них добраться? Он почти ничего не умел, если не считать небольших познаний в травах и ремесле отца. Конечно, кузнецы