прошлом. Да, было страшно. Но сейчас все хорошо. Все живы. Дома не разрушены, слава Аллаху.

Этими воспоминаниями переполнен весь Ливан.

Новорожденные дети помнят, как они рождались под разрывы бомб, когда в больницах от ударной волны вылетали стекла.

Их матери помнят животный, нечеловеческий страх и никогда его не забудут. А мужчины первое время после войны, заслыша громкие звуки праздничного салюта, еще бросаются на пол, прикрывая телом своих детей…

Эта вечная память навсегда поселилась в сердце.

С этой памятью рождаются и умирают в Ливане. И живут. Через силу. Через смерть. Смертью смерть поправ… Живут.

Полнолуние. Багряно–фиолетовый закат непередаваемой красоты. С балкона 9 этажа хорошо видна кромка моря и взлетная полоса аэропорта Бейрута. Кажется, что самолеты взмывают ввысь прямо из соленой воды. Аэропорт находится практически на пляже. Огни, огни, морской берег, самолеты. И здесь тоже рвались бомбы, высаживалась Израильская армия, под пулеметным огнем убегали–улетали беженцы…

14 сентября 1982 года в 16 часов 10 минут в восточном районе Бейрута Ашрафия в здании, в котором находилась штаб–квартира правохристианской партии 'Катаиб', произошел сильный взрыв. К вечеру под обломками здания было найдено 24 трупа, среди которых находилось изуродованное тело Башира Жмайеля — нового президента Ливана, избранного меньше месяца назад.

Незамедлительно, уже в 18 часов этого же дня начал функционировать израильский воздушный мост, по которому в международный аэропорт Бейрута стали перебрасываться необходимые для вторжения техника и боеприпасы. В окрестностях аэродрома и других районах города сосредоточивались израильские танки и солдаты.

16 сентября израильтяне осуществляли контроль над всеми основными перекрестками и дорогами в городе, танки окружили лагеря палестинских беженцев Сабра и Шатила.

И началась резня. Фалангистская милиция правохристианской партии при поддержки Израильских военных уничтожало население палестинских лагерей, прикрываясь поиском террористов. Убивали ножами, топорами, закалывали штыками. Толпами сгоняли на расстрел, грузовые машины вывозили людей в неизвестном направлении. Кровавое преступление продолжалась 40 часов. Убивали без разбору мужчин, женщин, детей, престарелых. Убивали не только палестинцев, но и ливанцев, живущих в лагерях. В течение дня с помощью бульдозеров, предоставленных израильтянами, были вырыты общие могилы, чтобы свалить туда трупы. Бульдозерами срывали дома, погребая под их обломками расстрелянные семьи палестинцев. С 16 по 18 сентября из 20 тысяч населения двух лагерей – Сабра и Шатила — погибло до 5 тысяч человек. Примерно четверть из них – ливанцы… Лишь к полудню 18 сентября ливанская армия смогла прорваться в лагеря, но было уже слишком поздно.

Это лишь одна кровавая страница истории, коих тысячи помноженные на бесконечность…

Ливанская земля пропитана насквозь кровью. Прижми ладонь к земле посильнее – она станет мокрой и красной. Пурпур Финикии – это кровь ливанцев, разливающаяся по рекам и ручьям, это кровь палестинских скитальцев, просачивающаяся сквозь каждую трещинку земли. Это трагедия Сабры и Шатила, братские могилы по всей стране, междоусобная резня христиан и мусульман, взрывы политиков, их отцов, братьев, сыновей..

Нет конца и края кровавому пурпуру. Утробно воет земля о детях своих. И бархатный голос Фейруз наполнен смертным плачем по утраченной надежде на мир. На жизнь.

На протяжение долгих лет здесь война. Люди, привыкшие смотреть в глаза самой смерти, живут этим днем и часом, сегодня и сейчас. А вдруг, 'завтра' больше не наступит?

Это была секунда лета… всего лишь миг и луна разбита…

О любовь Бейрута, о любовь этих прекрасных дней.

Они вернутся.

Эти дни вернутся…

6 утра. Позади осталась ночь, полная приключений. Мы выходим на проезжую часть. Тишина. Иорданские, сумасшедшей красоты, горы в утренней дымке. Деревенька Вади Мусса  (Долина Моисея)  еще спит. По преданию, именно в этих краях Моисей, ведя израильский народ в землю обетованную, извлек воду из скалы, стукнув по ней посохом. Здесь же, на вершине самой высокой горы похоронен его брат — Аарон, который был первым библейским священником. Теперь на месте его захоронения стоит… мусульманская мечеть.

Трасса пуста. Можно, конечно пройтись и пешком, какой–то километр, но будет утеряно драгоценное время прохлады и тишины. Петра ждет.

… В 4 веке до н. э. древнеарабское кочевое племя набатийцев  (набатеев)  пришло в земли Южной Палестины и Северной Аравии. Что заставило перейти их к оседлой жизни точно не известно, но именно они образовали государство, которое многие историки считают самой развитой цивилизацией того времени. Набатийцы строили величественные храмы, имели свой собственный язык,  (их алфавит похож на Арамейский и Еврейский) . Живя в пустынной местности, они научились добывать и сохранять воду  (огромные резервуары воды высекались прямо в скалах) , благодаря чему занимались земледелием, собирая богатые урожаи в самом сердце пустыни. Соседние племена считали их магами, способными добывать воду из камня. Но главным источником богатства и могущества царства была караванная торговля.

Столица Набатии – Рекем  (Раким)  лежала на великом шелковом пути и была крупным торговым центром. Со всех сторон город окружали скалы, что делало его неприступным,  (попасть в него можно было, только через узкое ущелье) . Потому и закрепилось за столицей другое, греческое название — Петра — 'скала'.

Горы, горы, пыль и щебень, тишина и снова горы… Еще нет многочисленных туристических групп, еще спят хозяева Петры – бедуины. Легкий запах верблюжьей мочи, мусорщик чистит дорогу, провожая взглядом ранних посетителей. Впереди идет важный араб в национальном одеянии, позади – 2 его дамы в черных хиджабах…

Долгий бесконечный путь в тишине и покое и в каком–то сне, среди огромных скал, пещер и блоков. Историки полагают, что эти блоки символизируют бога Душара, который был самым почитаемым в языческом пантеоне набатийских богов, соединив в себе черты Зевса и Диониса.

Постепенно открытая мощеная дорога превращается в извилистый проход в каньоне Сик.

Это естественное узкое ущелье среди скал, длинною 1200 метров. Здесь каждый камень вызывает трепет. За каждым поворотом появляется новый – еще более причудливый.

Мелкая галька из–под копыт лошадей, шаги и голоса людей отдаются гулким эхом в ущелье. Солнечный свет не может достичь его дна. Высокие изгибистые стены создают причудливую игру света и тени, краски каньона потрясают воображение. Красно–розовые 100 метровые (высота)  скалы с белыми, черными, золотыми и даже синими прожилками.

Чудо!

На минуту закрыть глаза и окунуться в царство снов и вечности… Сквозь тишину проступают звуки. Что это? Цокот копыт, испуганных лошадей, шепот верблюдов… Уставший караван медленно преклоняет колени. Погонщики спрыгивают на землю и оглядываются по сторонам – горы все так же, не шелохнувшись, стоят с сотворения мира сего…

Время от времени на стенах видны давно выветренные очертания древних алтарей. Вдоль дороги, на высоте около метра, тянется водосток, по которому дождевая вода стекала в резервуары набатийцев. Сейчас этот сток почти везде разрушен.

Вновь поворот, сердце обмирает, что дальше, что ждет еще?

И вдруг, после бесконечного пути, неожиданно, и как–то опустошающее, появляется свет фасада