обычном виде.

По адресу, продиктованному Исаевой, Соня обнаружила роскошный особняк. Вокруг него был прекрасный цветущий сад, и все это великолепие находилось за стальной оградой, выкрашенной в золотистый цвет.

«Жены криминальных авторитетов живут лучше, чем честные бизнесмены, даже в минуты опалы», — невольно пришло Соне на ум.

Сыщице опять пришлось пообщаться с домофоном.

— Я — та, кто помог вам убежать от мужа, — сообщила Соня. — Мне необходимо с вами поговорить.

— Да, я поняла. Но не представляю, зачем я вам понадобилась. У меня и так полным-полно проблем, и я не хочу создавать себе новые. Кстати, то же самое я сказала в милиции. Я дала вам этот адрес только из благодарности, но уже сейчас начинаю жалеть об этом.

— Я обещаю, что не буду вам досаждать! Только пара вопросиков.

— Вы все равно не услышите от меня ничего нового.

— Тогда позвольте мне в этом убедиться.

— Вы упрямы.

— Пожалуйста!

— Я полагаю, вы от меня не отстанете.

— Всего пара вопросов! Вы ведь сами дали мне адрес!

Соня уже было совсем потеряла надежду получить аудиенцию у Исаевой, как вдруг автоматические ворота отъехали в сторону. Софья Невзорова вошла в сад.

Исаева ждала на пороге дома. Она выглядела еще более уставшей и замученной, чем в прошлый раз. Впрочем, тогда Соня не успела ее как следует разглядеть.

Сыщица предполагала, что ей лет тридцать с небольшим, теперь казалось, что этой женщине все сорок. Такое впечатление создавали глубокие складки у рта и темные круги под глазами. Впрочем, один из этих синяков имел происхождение, не связанное с усталостью.

Вспомнив незавидную долю Исаевой, Соня испытала глубочайшее сострадание.

Анна Викторовна проводила гостью в просторную гостиную, стены которой украшало несколько пейзажей, скорее всего, то были подлинники. Антикварные статуэтки, вазочки и подсвечники, свидетельствующие о тонком вкусе хозяйки, были расставлены на маленьких столиках и полочках. Соня залюбовалась фигуркой из черного дерева, изображавшей величавого старика, в руке которого был серп.

В комнате уже находился один посетитель. Молодой человек телосложения Кинг-Конга в кожаной куртке, с выбритой наголо головой, напоминающей бильярдный шар, и слегка раскосыми глазами. Он мог бы послужить моделью для иллюстрации к книге Толкиена «Властелин колец» на тему «Нашествие изенгардских орков».

— Сережа, — пробасил «гоблин».

— Софья, — представилась сыщица, размышляя о том, что, возможно, именно из-за этого человека Исаева не хотела впускать ее в дом.

— Пойду приготовлю чай, — сказала Анна Викторовна.

— Хорошая девушка, — вздохнул Сережа. — Если бы не некоторые козлы…

Говорил он размеренно, словно каждое слово выбирал с особой тщательностью. Соня не решилась уточнять, кого он подразумевал под абстрактным выражением «козлы».

Сколь наивной она была, предположив, что на этом разговор окончится.

— Все наши беды оттого, что никто не хочет жить по понятиям, — философски заметил ее собеседник. — Каждый лох кричит во все горло, что живет по понятиям, а на деле — опускать таких надо! А вы знаете, что было бы, живи все по понятиям?

— Нет, — честно призналась Соня.

— Мы жили бы при коммунизме!

Она не стала возражать.

— Вы думаете, я чушь несу, вовсе нет! Что такое мусорская система? — продолжал разглагольствовать Сережа. — Это когда всех заставляют жить по закону, а закон никто не соблюдает. Оттуда и мусора. И зона. И грех. А что такое коммунизм? Это когда каждый живет по понятиям, — Сережа ткнул себя кулаком в грудь. — И не нужно никаких мусоров, никаких зон, никакого греха. Будет, как в Библии обещают, Царство Божие.

Как ни странно, мысли Сережи показались Соне не самыми глупыми.

В это время Исаева принесла чай.

— Скажите честно, — обратилась она к Соне, — Сережа поначалу несколько… э-э-э… напугал вас?

— Не то чтобы напугал, но напомнил явно не добренького Папу Карло.

— Все так думают поначалу, а когда узнают его поближе, понимают: он — святой человек!

— Ну, это ты загнула, — отозвался тот.

— И ничего не загнула! Сережа никогда не пройдет мимо нищенки и никогда не сядет в транспорте — не хочет занимать место, которое может быть кому-то необходимо — пенсионерам или инвалидам, детям.

Соня недоверчиво покосилась на мощную шею «человека с понятиями». Она засомневалась, что он ездит в автобусах.

— К тому же Сергей — настоящий философ! — закончила Анна Викторовна.

Гость хмыкнул.

— Я уже это заметила, — улыбнулась Софья.

Не зная, почему, она чувствовала к этим людям искреннее расположение.

Сережа глянул на часы.

— Ну, мне пора! Мое почтение! — он поклонился и направился к выходу.

Исаева вышла его проводить.

— Вы — хороший человек, — сказала Анна Викторовна, когда вернулась в комнату. — Но я ничем вам не помогу. Вы зря теряете время.

Соня хотела возразить, но Исаева ее остановила, подняв руку.

— Я все равно ничего вам не расскажу, даже если что-то и знаю. Попытайтесь зайти с другого конца. Вам же будет лучше. Ведь вы проводите расследование?

— Анна Викторовна, убиты два человека. Возможно, это не предел. Если вы нам не поможете, тогда… Нет, мне трудно об этом даже думать!

— Я ничего не знаю об убийствах. Да и знать не хочу! Я и так… — Исаева запнулась. — Ради бога, оставьте меня в покое. Я устала!

— Опасность может грозить и вам!

— Мне все равно. Мне вообще давным-давно все глубоко безразлично.

— Жаль, что вы не хотите нам помогать, и тем не менее… — Соня хотела сказать что-то еще, но мысль напрочь вылетела у нее из головы. Неожиданно для себя она закончила фразу следующим образом: — Я вижу, вы тоже замечательный человек…

Исаева рассмеялась.

— Спасибо.

— Понимаете, у меня есть одно письмо. Ответьте хотя бы, оно принадлежит вам?

Исаева пожала плечами.

— Честно говоря, не знаю, о чем вы. Но я могу поглядеть. Но не обещаю, что отвечу на ваш вопрос.

— Сейчас, — сказала Соня, приоткрыла сумочку и вдруг вспомнила, что забыла письмо дома. Она перечитывала его перед сном, силясь что-нибудь понять, но безуспешно. Оно так и осталось на прикроватной тумбочке.

— Ой, я забыла его дома! — в отчаянии пробормотала Соня.