у той оказалась на удивление хорошей.

— Вы забыли про стихи!

— Ах да!

Соня с досадой опустилась на краешек кресла.

Она специально засекла время. Стихи Ленусик читала ровно два часа сорок семь минут пятьдесят пять секунд.

«А вот этот — мой самый любимый!» — то и дело восхищенно восклицала она. «А вот этот, ну я от него просто млею!» «А вот этот, я убеждена, — настоящий шедевр!»

Если бы Фрейд провел дотошный анализ стихов Запашинской, он, несомненно, зафиксировал бы какой-то особый, доселе нигде не встречавшийся комплекс. Но в основу его столь же несомненно легло бы заключение о навязчивом проскальзывании фаллического символа в творчестве. И этот анализ, конечно же, оказал бы революционное воздействие на развитие славной науки психологии. Выводы, которые сделала Соня, не имели столь грандиозной научной ценности. Они были слишком просты, чтобы писать о них.

— Заходи еще! — фамильярно сказала Ленусик, когда Софья была уже за дверью, не забыв при этом учтиво раскланяться.

— Обязательно зайду! Надеюсь, Ленусик, скоро ты напишешь абсолютно гениальный шедевр, и уж по такому поводу мы обязательно поднимем бокалы шампанского!

По лестнице Соня бежала так, словно за ней гналась стая бешеных собак. Только на улице она позволила себе шумно перевести дух.

— У этой дамочки определенно не все дома! — пробормотала она.

Итак, все замыкалось на загадочной личности — Агафьеве Василии Григорьевиче. Что это могло значить, Соня представляла весьма смутно. Однако факты игнорировать было нельзя. С этими думами сыщица решила навестить своего клиента.

Дверь Соне открыла Алина. На ней был расстегнутый халактик, второпях запахнутый так, чтобы прикрыть «пикантные места».

— Честное слово, не ожидала вас увидеть! — воскликнула она.

Соня промолчала.

Владимир Светлинский находился в довольно потрепанном виде. Выглядел он весьма уставшим — под глазами «мешки», как будто бы с похмелья.

— Ах, Софья, это вы? — томно вздохнул Светлинский.

В этот момент Соня обо всем догадалась. Ей необходимо было поговорить с клиентом, и сделать это нужно было как можно тактичнее.

— Владимир, мне надо вам кое-что сказать, — начала она.

— Говори, — разрешил тот.

— Наедине, — пояснила сыщица.

— Да ладно вам! Алина — свой человек. У меня нет секретов от нее.

— Мне надо поговорить именно с вами. Наедине, — упрямо повторила актриса.

— Вы стесняетесь Алины? Вы знаете, что я ее люблю?

— Вы пьяны, — в лоб охарактеризовала ситуацию Соня. — Поэтому позвольте мне действовать по своему усмотрению.

На лице Владимира появилась кислая мина.

— Я доверяю ей безоговорочно, — пояснил он.

— Замечательно. Тем не менее, я настаиваю.

— Ну пойдемте, поговорим, — уныло согласился Светлинский.

Соня рассказала ему все, что разузнала. Реакция клиента была безразличной.

— Неужели вам все равно? — удивленно спросила Соня.

— Нет, конечно. Но мне кажется, господь бог справедлив и не позволит негодяям обвинить меня в том, что я не совершал.

— А по-моему, дело в том, что у вас роман с Алиной.

Светлинский неожиданно отреагировал резко и грубо.

— Да, роман, — сказал он. — И что с того? Я люблю Алину со школы.

— Однако ранее вы ничего такого не упоминали, — заметила Соня.

— А зачем? Раньше Алина была с другим человеком. А теперь у меня появился шанс. Шанс стать счастливым. Почему бы и нет?

Девушка поморщилась.

— А вам не кажется это стечение обстоятельств подозрительным? Что такой цепи совпадений существовать не может в принципе?

— Это — философия, — отрезал Светлинский.

— Вы готовы продолжать со мной сотрудничество? — тихо спросила Соня.

— Да, конечно!

— В таком случае, пожалуйста, ответьте мне на такой вопрос. Агафьев — друг Алины. Огромное количество фактов сходится на психиатре. Может ли вся эта цепочка являться случайностью?

— Ничего не знаю и знать не хочу. Я уверен, Алина не преступница.

— Да никто пока и не говорит об этом…

— Все равно. Я высказал свое мнение. Мне плевать.

— И на Цереберова?

— И на него в том числе.

— Все ясно.

— И не трогайте Алину.

Светлинский относился к этой особе, быть может, слишком ревностно. Подобное обстоятельство заставляло Соню не принимать его заявлений всерьез.

— И не собираюсь, — обиженно сказала она.

Когда Соня покидала дом Светлинского, во дворе ей встретился человек, которого когда-то испугалась Алина. На этот раз он показался подозрительным самой Соне. Но она молча прошла мимо.

Маргарита Ярополковна внимательно выслушала дочь.

— Теперь не знаю даже, что делать, — грустно поделилась Соня. — Может, ты что-нибудь подскажешь?

— А ты знаешь, встречалась я как-то с этим человеком, психиатром.

— Не может быть!

— Да-да! Он приходил с братом и приятелем как-то ко мне на работу. Этот друг был моим учеником. Знакома эта троица с детства.

— У Агафьева есть брат?

— Есть. Он священник, работал в какой-то церкви на границе с областью. Кстати, я читала в газетах, его недавно убили. Говорят, члены какой-то местной секты.

Соня вскинула брови.

— Вот это уже интересно!

— Однако убийство чрезвычайно запутанное, и никто в точности не знает, что произошло на самом деле. Но я понятия не имела, что это имеет какое-то отношение к вашему расследованию. Говорят, отца Андрея мог убить кто-нибудь из тайного сообщества, к которому он когда-то принадлежал.

— Что это было за сообщество?

— Они чем-то там занимались в Сибири.

— А ты не знаешь точно, чем?